Касьян стоял в церкви, сам не понимая, что он делает. Он пришел сюда вместе с Сашей. Касьян захаживал иногда в храмы, даже ставил когда-то свечи, но ни разу он не был на литургии, поэтому чувствовал себя неловко, даже немного смущенно. Да, он видел красоту икон, великолепие расписных стен и потолка, но никак не мог разобрать ни слова из того, что произносил священник, не мог понять причину присутствия большого количества людей в этом месте, да еще так рано.

Когда он шел в церковь, он гадал, почувствует ли он ощущение святости, присутствие Бога в стенах этого места. И почему-то Касьян боялся этого. Неизвестность страшила. Но сейчас ничего такого в стенах церкви он не ощущал. Да и пришел сюда совсем по другой причине.

Он увидел Свету, стоящую у окна, окна, из которого наискосок падал солнечный луч, ярко высвечивая ее. Она вся, как будто была соткана из этого света. Касьян наблюдал за ней. В этот момент ему показалось, что он мог бы смотреть на нее всегда, это и могло быть понятием вечности в краткой человеческой жизни.

То, как она поправляла платок на голове и выпадающие оттуда непослушные пряди пшеничных волос, то, как молилась, смотря в глубину того, чего Касьяну не дано было видеть, все это было настолько невообразимо и притягательно красиво, что не хотелось отрывать глаз. Света стояла сбоку от него так, что он мог рассмотреть ее точеный профиль, будто искусно вырезанный скульптором, чей талант был дан свыше, если это свыше действительно существовало бы.

Касьян все смотрел на девушку и думал, неужели она действительно верит во все это, неужели она действительно молится искренне, со всей душой. Пока он думал об этом, она кинула взгляд на него, и тут же отошла за какую-то полную женщину так, что Касьян больше не мог ее видеть. Он закусил губу, чувствуя раздражение и желание выйти отсюда. Ему было очень душно, и глоток свежего воздуха казался не такой уж плохой идеей. Какое-то время он боролся с этой мыслью, но она неотступно преследовала его до той поры, пока он не сдался. Касьян медленно пробрался к выходу, и, наконец, вышел из храма. Неожиданно он увидел Свету, сидящую на скамейке и плачущую. Всего секунду Касьян колебался, ведь он не планировал подходить к ней сегодня, но ровно через секунду решительно направился в ее сторону.

– Почему ты плачешь? – как можно более мягким голосом спросил он, протягивая платок, который всегда находился в кармане его праздничной рубашки.

Она подняла на него свои голубые, прозрачные от слез, глаза и молча взяла платок. Их руки на мгновение соприкоснулись. Касьян оторопел, поразившись своим мыслям, странное направление для данной ситуации. Ему бы думать, как утешить сейчас девушку, подобрать нужные слова, защитить от всего плохого, грязного в этой жизни. Но, прикоснувшись к нежной коже ее рук, Касьяну захотелось утешить ее совсем по-другому. Он прикрыл глаза, а когда открыл, то мог смотреть лишь на голубой, цвета безоблачного неба, платок на ее голове, чуть сбившийся назад. Странное наваждение, охватившее его, испарилось, но он все еще чувствовал стыд от картин, пронесшихся перед ним.

– Спасибо, – наконец, сказала Света, держа платок в ладони, – постираю и потом отдам.

– Не нужно. Так, почему ты плакала? Настолько печальная служба?

Девушка удивленно посмотрела на Касьяна, ее красиво очерченные брови взметнулись вверх. “Свои брови”, – отметил при этом Касьян. На ее лице вообще не было и следа косметики. И от этого казалось, что ей лет пятнадцать, не больше.

– В жизни есть моменты, когда хочется плакать. Сейчас один из них.

Он взглянул на нее, как будто видел впервые. Касьян заметил ее боль, незнакомое ему горе, и вдруг понял, что ему просто необходимо убрать все это из нее, выкорчевать, сжечь. Он совершенно отчетливо захотел видеть ее смеющуюся, и чтобы причиной ее смеха был он.

– Я – Касьян.

– Знаю. Света.

– Очень приятно. Откуда ты знаешь как меня зовут? – поинтересовался Касьян, присаживаясь на скамейку, рядом.

– В нашем институте все это знают, – неопределенно ответила она. – Почему ты пришел в церковь?

– В жизни есть такие моменты, когда туда хочется прийти.

– Но я тебя здесь никогда не видела раньше.

– Может быть, ты просто не хотела меня до этого замечать?

Света улыбнулась. Было так просто разговаривать с этим парнем, так легко, так свободно. Как же давно она этого не чувствовала. А ведь и правда, уже очень давно не чувствовала. Боль от осознания причины этого давно, вновь возникла в ней.

– Извини, но больше платков у меня нет.

Света посмотрела на молодого человека, усиленно моргая, чтобы не заплакать. В институте девушка всегда замечала его. Издалека, когда никто не видит, она старательно всматривалась в него, пытаясь разгадать этого парня, как некую загадку, с трудной, почти не находимой мудреной отгадкой.

А все потому, что в том году, в момент, когда она была оглушена горем настолько, что не могла нормально дышать, несмотря на всю веру в ней, Касьян подошел к ней странной, нетвердой походкой, и с таким искренним сочувствием на лице, что вначале Свете хотелось отвернуться от него. Потому что он, как и многие другие, вообще ничего не знал о том, что такое настоящая потеря, что такое остаться одной. Ей не хотелось поступать в этот институт, не было сил зайти в здание, чтобы отдать документы, но Касьян сам проводил ее до дверей. Уже потом она узнала, что он был пьян, что его выгнали с экзамена из-за неподобающего поведения, и что в то время он часто вытворял нечто подобное. Конечно, он не помнил этого эпизода. Но тогда-то он ей и запомнился, с размытым блуждающим взглядом, растрепанными волосами и сигаретой за ухом. Как вчера, когда они встретились взглядами на поляне, и у нее перехватило дыхание. Как сейчас.

– Ты не хочешь пойти вечером смотреть салют со мной?

Касьян устал угадывать, о чем думает эта девушка. Света как будто жила в своем мире. Молчаливая и кроткая, она лишь изредка выходила из него.

– Ты приглашаешь меня?

– Да.

– Зачем?

– Хочу, наконец, увидеть улыбку на твоем лице.

– Не уверена, что тоже этого хочу.

– Хочешь. Поверь, я знаю, – сказал он, пробегая взглядом по ее длинному, струящемуся платью и вновь возвращаясь к голубому платку.

Касьян увидел, как робкая улыбка осветила ее лицо.

– Пойду, если ты не будешь больше курить, – спокойно и негромко произнесла она, все еще улыбаясь каким то своим мыслям.

– Согласен. – Касьян медлил добавить еще какие то слова.

– Светик, ты в порядке?

Касьян отвел глаза от девушки и увидел неприметного худощавого парня, подходящего к ним. “Светик”, – внутренне скривился Касьян. Да кто он такой, чтобы называть подобного рода девушку с таким изумительным именем настолько пренебрежительно?

– Все в порядке, Тош. Мне просто нужно было побыть на воздухе.

“Они близки”, – с горечью подумал Касьян, видя, как они обменялись взглядами. Нет, не могло быть, чтобы Света встречалась вот с этим. Пусть она и должна верить в красоту души, а не тела. Ведь, кажется, это основы христианского воспитания. Главное – душа. Но только не с этим Тошей. Касьян назвал свое имя и обменялся рукопожатием с парнем, который слишком сурово смотрел на него.

– Я пойду обратно. – Света несмело взглянула в глаза Касьяна. – Ты с нами?

– У меня дела. Мне пора, – уверенно соврал Касьян.

В нем боролись два желания. Касьян хотел усадить Свету к себе в машину и не отпускать ни в церковь, ни с этим Тошей. Но другое желание было побыстрее забраться в машину и уехать отсюда как можно дальше. Не видеть Свету, не слышать ее голос, который теперь он ни с каким другим уже не перепутает. Странная она. Ходит в церковь, излучает незримый свет. С ней рядом спокойно, но это спокойствие пугало до чертиков. Касьян еле дождался, когда они обменялись телефонами. От бегства, своеобразного отречения от Светы, его держала только мысль о пари. Проигрывать он не привык. И только когда Касьян оказался в своей машине, он облегченно вздохнул и закрыл глаза. Нет, зря он настоял на Свете. Хорошая она, жалко ее вот так обманывать. Всяких Олесь не жалко. Вчера она выставила на своей страничке фото себя и какого-то мужчины в интерьерах то ли сауны, то ли бани, что, в общем, Касьяну без разницы. Может хвасталась просто так, может думала разозлить его или Макса или еще кого, в ее играх легко запутаться. Но Касьян был только рад. Олеся от него отстанет. А значит, можно полностью переключиться на Свету.