– Пожалуйста, не… – подняв руки, произнес Хассе.

Но тот уже не мог причинить ему зла: с глухим рычанием он опустился на колени и облизнул алые от крови губы. А затем его взгляд потух, и тело обмякло.

Луна желтела мутным пятном в темном небе. Где-то высоко в ветвях деревьев прокричал ворон. Микаэль закрыл глаза и снова открыл. Теперь он понял, почему небо раскачивалось, а в лицо бил острый запах страха: человек в очках куда-то нес его. Но на сопротивление не оставалось сил. Микаэль слышал, как звонко колотится его сердце, видел плечо, в которое можно вцепиться, если только хватит сил. Всего капля крови, возможно, могла бы его спасти. Всего одна…

И тут он услышал еще чье-то сердцебиение – где-то неподалеку. И этот кто-то был очень спокоен. Возможно, он наблюдал. Голова Микаэля завалилась набок, и парень уставился в темноту, где среди деревьев чье-то сердце продолжало отстукивать спокойный, размеренный ритм. А затем темнота поглотила Микаэля полностью.

– Черт, черт, черт! – Сплюнул Хассе, закрыв заднюю дверцу своего автомобиля после того, как устроил на заднем сиденье тело парня.

Доктор не был даже уверен, жив ли тот. И не совсем понимал, зачем вообще делает это. Из благодарности или любопытства? Все-таки, он спас его из лап тех чудовищ, но и сам был не вполне человеком… Или, может, исследовательский дух руководил Хабергом в тот момент? Он сам не знал.

– Какого черта ты творишь, Хассе? – Спросил он у самого себя, взглянув в темноте на свои залитые кровью одежду и руки. – А Петтер? Они, вероятнее всего, приходили за Петтером… Боже…

Доктор закрыл автомобиль и метнулся обратно. Он совсем забыл про труп в пакете, который следовало уничтожить. Тот, кто превратил в чудовищ двух членов их клана, явно собирался сделать то же самое и с Петтером. Но когда Хассе приблизился к зданию, на нижнем этаже уже горел свет, и из распахнутых дверей доносились крики. Очевидно, сотрудников клиники заинтересовал шум, который они наделали в служебном коридоре, и кто-то, возможно даже Йенсен, решил проверить и обнаружил трупы и последствия бойни.

Хаберг хотел подойти ближе, но вдруг застыл в нерешительности. Как он объяснит свое присутствие здесь в такой час? Да еще и в испачканной кровью одежде.

Где-то вдалеке раздались звуки полицейских сирен, и Хассе бросился к машине. Не помня себя, он добежал до стоянки, прыгнул в автомобиль и обернулся к заднему сиденью. Глаза парня были закрыты, он не дышал и не подавал признаков жизни.

«Отлично. Днем ты жаждал заполучить труп, теперь он у тебя есть. И не беда, что совсем не тот».

– Черт! – Выругался Хаберг, ударив ладонью по рулю. – Черт…

«Нужно собраться. Давай же, возьми себя в руки».

Хассе резко выдохнул и медленно вдохнул. Затем завел двигатель и выехал со стоянки. Никто не встретился ему на дороге, пока он покидал территорию медицинского комплекса, но отчего-то доктора не покидало необъяснимое ощущение, что за ним наблюдают.

– Папа, это ты? – Спросила Майя, но ответа не последовало.

Она и сама добралась до дома всего пять минут назад, поэтому торопилась привести себя в порядок. Честно говоря, девушка планировала притвориться спящей к его приходу, но сама едва не опоздала из-за того, что пришлось отвозить домой Биби и оправдываться перед ее матерью. И если бы Александр не гонял на автомобиле как сумасшедший – за что она ругала его последними словами, то, вероятнее всего, Майя столкнулась бы с отцом прямо в дверях их дома.

Переодевшись в пижаму, затолкав пропахшую дымом одежду в корзину для белья и прикрыв сверху полотенцами, она принялась чистить зубы. Раньше люди жгли костры, чтобы отпугивать ведьм, а теперь ведьмы сами с удовольствием отдыхали возле огня с людьми, ничуть среди них не выделяясь. Майя улыбнулась своему отражению. Она сама не знала, что чувствует по отношению к своей природе.

Иногда она радовалась тому, что у нее к ее годам так и не проявилось никаких способностей. Меньше спроса, проще жизнь. Да и такие, как Эрлинги, не захотят держать ее на привязи и использовать в своих целях. Но все чаще Майя задумывалась, что бы было, пробудись у нее дар. Или несколько сразу. Как бы она их использовала? Как бы развивала их, если бы запечатанная магия вырвалась наружу и снова стала доступна потомкам их этта?

В такие моменты она по-доброму завидовала Хьюго: тот относился к отсутствию у него дара философски. И как-то даже чересчур спокойно. Неужели, он ни разу не задумывался о том, какие преимущества и перспективы открывает магия живым существам? Майя слышала, что в прежние времена возможности некоторых членов общины были практически безграничны, и это ужасно пугало людей.

А теперь… Теперь даже среди своих рассказы о способностях порой воспринимались словно байки – говорить о магии нельзя, использовать на людях – тоже. Хотя, стоило признать: эти запреты веками сохраняли им жизнь и позволяли вести неприметное и безопасное существование.

Убрав волосы в хвост, она умылась и снова взглянула на свое отражение в зеркале. «Что это было сегодня? Она впервые почти нормально говорила со своим врагом и практически его не боялась». Стоило признать, Александра вполне можно было вытерпеть, не будь он таким заносчивым и высокомерным, и не считай он ее своей собственностью. «С ума сойти, он каждый раз говорил о ней, словно о какой-то вещи, неодушевленном предмете!»

– Он обломает зубы, пытаясь подчинить меня! – Подмигнула Майя своему отражению, выключив воду.

И вдруг в памяти снова отчетливо встала картинка с огнем: то, как пламя появилось на кончиках пальцев и ладонях Александра. Она будоражила ее сознание. Он испепелит ее, если пожелает, и никто не посмеет броситься на ее защиту. Вот кем был Александр Эрлинг – наследником главенствующего рода, чья власть над эттом была безгранична. И это ему было прекрасно известно.

– Папа? – Позвала Майя, выйдя из ванной и снова услышав шум внизу.

Она спустилась в гостиную. В полутьме громко работал телевизор. Майя направилась к дивану, чтобы взять пульт и сделать потише, но вскрикнула от неожиданности, когда к ней с кресла спрыгнул кот.

– Ох, Готтфрид… – Выдохнула она. – Это ты шумел? – Майя опустилась на корточки и погладила черного мейнкуна. – Ты меня напугал.

И тут снова отчетливо услышала какой-то шум, доносящийся из прихожей.

– Подожди-ка, – Майя почесала кота за ушком и встала. – Папа? Это ты? – Она направилась в коридор. – Пап?

И вздрогнула, обнаружив его возле входной двери, запирающим на замок дверь, ведущую в подвал. В прихожей было темно, но отец, почему-то, не спешил включать свет.

– Папа?.. – Она пыталась разглядеть его лицо.

– Майя, почему ты еще не спишь? – Бросил он мрачно, даже не обернувшись.

– Разве ты… не должен сделать мне инъекцию?

– Точно. – Устало выдохнул он. Спрятал ключ в карман, сбросил ботинки и быстро прошел мимо нее к ванной на первом этаже. – Пять минут. Дай мне пять минут.

– Х-хорошо. – Ответила она, наблюдая, как за ним закрывается дверь.

Хаберга трясло. Дрожащими руками в раковине он пытался застирать пятно на рубашке, но очень быстро понял, что пятен много – ткань обильно пропиталась кровью парня в разных местах. Он зажмурился, затем открыл глаза: вся раковина была в розовых разводах, а пятна на рубашке стали бурыми от воды, но не собирались исчезать.

Хассе приказал себе успокоиться, но его руки отказывались слушаться – они мелко дрожали. Проще было выкинуть рубашку, чем пытаться отстирывать. Он опустил взгляд, чтобы осмотреть себя. Майка, брюки, даже носки – все было в пятнах крови. От всей этой одежды ему предстояло избавиться. «Боже, а что же тогда с задним сиденьем моего Вольво?» – Хассе беззвучно выругался и стиснул зубы.

Он попытался сопоставить в голове отдельные части пазла в единую картину. «Кто-то убивает таких, как мы. Трое Теней погибли от удара в сердце. Двое из них – Линда и Карл, первые жертвы преступлений, которые полицейские посчитали ритуальными, восстали с чьей-то помощью из мертвых и переродились во что-то столь ужасное, что даже вспоминать страшно. Они явились поздним вечером в клинику для того, чтобы забрать тело третьего – Петтера, и его явно ждала та же участь».