Специальные ответственные лица Самого Специального предприятия обстоятельно рассмотрели все кандидатуры со всех сторон, взвесили все за и все против и из множества достойных был выбран самый достойный, а именно Ферзев Гвидон Гвидонович.
И был он светел и не по годам мудр. И поражал он всех своей опытностью, глубиной мысли и ясным виденьем пути, по которому следует двигаться славным Соплескам, чтобы подтвердить свою былую славу и завоевать новую славу во славу Самого Специального предприятия. И принял он столь ответственный пост с достоинством и со всей серьезностью. И пришел он в Соплеск не один, а привел вместе с собой свою испытанную команду. И все в той сплоченной им команде были исключительными специалистами и знатоками, и все они отточили свое мастерство на ниве сетевого маркетинга или оптовых продаж продуктов, жизненно необходимых населению страны, кто кетчупа, а кто и ватных палочек.
А специальную часть той команды составляли даже как бы зарубежные граждане, очень желающие стать частью славного Соплеска и по зову своего широкого зарубежного сердца стремящиеся помочь молодцам-атаманам в их нелегкой работе по правильному и эколого-демократичному размещению чего-то того, что где-то там должно быть размещено. А надо знать, что в то время это говорило о высочайшем уровне руководства. Потому как в те времена импортные граждане, пусть даже и имеющие гражданство свое не особо удаленное от наших границ, все как на подбор были самыми передовыми, креативными и многознающими и служили примером, на который пытались равняться все остальные местные жители. Пытаться-то пытались, да не у всех получалось, разве что у самых продвинутых. А такими, как известно, могут быть только те, кто дышит особым воздухом, который, по слухам, закачивается внутри дорожного кольца, ограничивающего эту благословенную зону. Потому-то так и стремятся попасть в эту зону жители всех остальных областей страны. Может, тут дело в воздухе, а может, в каком строении тела, ну там в особой гибкости позвоночника или особой длине, подвижности и неприхотливости языка. Ну да мы не будем вдаваться в анатомические тонкости. Но вот что удивительно, через какое-то время вся несомненная передовитость и креативность импортных граждан понемногу куда-то уходит, постепенно сходя на обычную обыденность, так что глядя на импортных граждан, многие местные граждане уже не испытывают первоначального восторга, а то и вообще безразлично проходят мимо, не находя в них никакого особого интереса. Впрочем, со временем и ножи теряют остроту, и пиво скисает, и краски блекнут. Что уж тут рассуждать об импортных гражданах, по собственной прихоти оторвавшихся от родных корней. Но все это случается позже, а тогда – да, идеи их были яркими, сверкали новизной, напоминали праздничные хлопушки, хотя и эффект от этих идей был таким же как у хлопушек: шумно, цветасто и очень мусорно.
Собрал Гвидон Гвидонович всех атаманов, вышел к ним в окружении своих ближних и говорил с атаманами ласково и по-доброму. И восхитились все атаманы словами и помыслами его, и прониклись большим уважением к нему, и поднесли ему, как положено, разных безделиц, ну, там из Тулы пряников, из Башкирии меда, из Сибири омуля, с Дона лещей, с Поволжья осетров, а из Мурманска палтусов. И как же не восхититься таким руководителем, если сказанное им было просто изреченной мудростью, с которой никто и поспорить не мог, если мудрость эта легла как пушистое теплое покрывало на застывшие души атаманов и отогрела их.
Гвидон Гвидонович объяснил, что времена пришли другие, задачи поставлены перед Соплесками новые, и пути их решения атаманам непривычны, но это совершенно не страшно, он сам и его высокопрофессиональная команда всему обучена, знает, что делать и обязательно обучит этому и атаманов. А, кроме того, возьмет на себя все тяготы непростой отчетной бумажной работы, все, что связано с выполнением специальной программы по сооружению новых объемов размещения того, что должно быть размещено, все вопросы со всеми надзирающими и контролирующими структурами. Вот такое славное руководство было ниспослано Соплескам Самым Специальным предприятием. Соплескам на местах оставалась только их привычная работа принимать то, что должно быть принято и укладывать там, где оно должно быть уложено. Но, понятно, строгость должна быть и ежели атаманам чего-то надо было для работы, то нужно доказать что это действительно надо в соответствии с установленными нормами и правилами. Для этого собирались все атаманы в столице, и докладывали они о достижениях своих, а также о том, что им необходимо для обеспечения грядущих достижений. И внимательно внимал им Гвидон Гвидонович и ближние его, и обнаруживали они глубокое понимание насущных нужд подчиненных им Соплесков и судили они о нуждах этих строго и справедливо.
По началу, конечно, бывали кое-какие недопонимания этих самых насущных нужд, что вполне понятно, ведь шло и взаимное сближение и ознакомление как друг с другом так и с новыми требованиями Самого Специального предприятия. А потом попривыкли, как бы попритерлись, и дело пошло, и чем дальше дело это шло, тем все тяжелее это дело двигалось и даже не всегда в нужную всем сторону. Удивился такому обстоятельству Гвидон Гвидонович и повелел разобраться ближним своим в причинах такого неправильного положения дел. Тут же начали выяснять причины всего этого ближние его и ближние ближних его и недавно появившиеся новые ближние ближних основных ближних его. И занимались этим со всей серьезностью, ответственностью, рассматривали этот вопрос со всех сторон, проводили глубокий анализ и широкое исследование и докопались-таки до скрытых причин.
Оказалось, что все дело в некотором недопонимании. Ближние, и ближние ближних, и прочие ближние его излагали свои мысли на общепринятом, понятном им языке, а подчиненные Соплески, рассуждая о нуждах своих, говорили на каком-то особом, птичьем языке, для грамотных людей не вполне понятном. Нашли и тех, кто чаще всего болтал на этом самом непонятном птичьем языке. Они в Соплесках носили странное название инженеров, так прямо в штатном расписании и значилось – инженеры. Задумалось руководство. Задумалось над этой задачей, призадумалось, покрутило и так и этак, да и нашло мудрое, правильное и очень своевременное решение. Ведь если вычистить из штатного расписания эти вредные для взаимного понимания штатные единицы, то это, несомненно, приведет к улучшению работы всего славного предприятия Соплеск. И исчезнут навсегда некоторые языковые барьеры, которые и мешали улучшению этой работы.
Хоть и не по нраву было совершать Гвидону Гвидоновичу такое действие, и противились этому старые атаманы Соплесков, но для общего блага, для улучшения работы, а также для всеобщей прозрачности и ясности общения и искоренения недопонимания, разрешил он слегка изменить названия и их количество в штатных перечнях Соплесков. Но строго так приказал, чтобы самых главных инженеров не трогали, потому как самые главные инженеры должны быть, это его непреложное мнение, и он за этим обязательно проследит. Вот с этих пор этих самых инженеров в Соплесках не стало, и даже само упоминание о них в Соплесках как бы исчезло.
И совсем было уже все прояснилось в Соплесках до полной прозрачности, и свободно так уже было собрались ближние Гвидона Гвидоновича и ближние их вести обсуждение с прочими Соплесками злободневных тем на вполне понятном, грамотном языке. Да тут явились к ним представители специальной Контролирующей Организации и стали какие-то непонятные претензии высказывать и всякие неприятные штрафы выписывать, ссылаясь при этом на документы этой самой специальной Контролирующей Организации.
Глянули ближние Гвидона Гвидоновича и ближние их на документы на эти, а там, оказывается, черным по белому все страницы исписаны птичьим языком и без всякого подстрочного перевода! Послал тут Гвидон Гвидонович ближних своих в главное представительство Контролирующей Организации, чтобы разрешить недоразумения, случайно возникшие при визите в Соплеск представителей Контролирующей Организации. И объясняли ближние Гвидона Гвидоновича представителям Контролирующей Организации, что времена пришли новые, что веянья вокруг свежие и все должно меняться. Даже со всем почтением попеняли, что нельзя же, чтобы в цивилизованном-то обществе одна и та же Организация, пусть даже такая уважаемая и контролирующая, сама бы создавала документы с требованиями и правилами, сама бы их утверждала, сама бы проверяла их исполнение, а потом сама бы и накладывала штрафы и разные неприятные укоризны на тех, кого проверяет. И все-то слова были правильные и все словосочетания убедительные, хотя в одном месте ближние Гвидона Гвидоновича палочку слегка перегнули. В годы те понятие «цивилизованное общество» было очень модным, и употреблялось оно для некоторого разграничения. Те, кто такое говорил, подразумевались, естественно, цивилизованными людьми. А вот те, кому это говорилось, подразумевались людьми как бы не вполне цивилизованными и поэтому должны были бы устыдиться своей отсталости.
