Приготовления заняли какое-то время. Диорит внимательно смотрел на экран и с равными промежутками времени дёргал пальцем, то ли отмечая что-то, то ли переключая. Папа неотрывно следил за его действиями на мониторе компьютера. Мне ничего не оставалось, кроме как наблюдать за ними и ждать, пока мне отдадут шлем Соу.

Приземлившись в подпространстве уже не так резко, как в прошлый раз, я увидела Крепость, а вокруг неё – всё те же всепоглощающие мутные сумерки и огромный простор пустоши, уходящий в бесконечность. Источник света, как и вчера, видно не было, он словно только что зашёл за горизонт. Небо слабо светлело только у самой линии земли, а в чернильной вышине переливались тусклые звёзды. Были ли звёзды вчера? Кажется, нет.

«Дио, здесь появились звёзды!» – написала я.

«Ночью по приборам снова прошла волна. Это, вероятно, результат».

В предыдущем моём погружении в мамином подпространстве было точно такое же время суток. Есть ли в этом измерении вообще какие-либо сутки? Или послезакатное состояние перманентно? Отбросив эти мысли, я направилась к Крепости. Она казалась ближе, чем вчера, но всё ещё далеко. Слишком далеко, чтобы добраться до неё на своих двоих за одно погружение.

Шла я долго. Дио уже прислал две отметки по одному часу, но я решила проверить, могу ли дойти до замка пешком. Может быть, расстояние здесь, в ментальном подпространстве, отличается от реального. А ещё может оказаться так, что Крепость – это мираж. Возможно, я дойду до края пустоши и увижу, что здание висит в воздухе или ещё что похуже. Но ничего такого не происходило. Изредка я ускоряла шаг до бега, но при этом всё оставалось таким же. Чёрный замок по-прежнему находился далеко, вне досягаемости локационных систем коммуникатора.

Я не знала, как именно Диорит видит подпространство, и видит ли вообще, но после третьего моего вопроса об изменениях он сказал, что сообщит мне о любом сигнале. Похоже, Крепость и пустошь видела только я. А для парня всё это было набором строк, выводящих состояние в консоль.

В какой-то момент мне показалось, что замок перемещается, удаляясь от меня, и я резко остановилась. Движения, конечно же, не было. Диорит подтвердил это: ничего, кроме меня, во всём подпространстве не подавало никаких сигналов. Я просто устала. Это был уже четвёртый час погружения.

Выйдя, я начала терять равновесие, и Диорит едва успел поймать меня за руку, прежде чем я бы упала на пол. Это было больно, моё плечо чуть не вывихнулось, но я вовремя, пускай и очень неуклюже, подобрала непослушные ноги, переставила их, и вслепую нащупав диван свободной рукой, забралась на него.

– Ты предупреждай хоть, – спокойно сказал Дио, сняв с меня шлем.

– Извини. – Я неловко улыбнулась, потирая ноющее плечо.

– Не повредил?

Я пошевелила рукой, плечом, распрямила локоть.

– Нормально.

Дио кивнул:

– На сегодня хватит.

– Что-нибудь на приборах?

Он покачал головой.

– А где папа? – спросила я.

– Мой отец вытащил его «размять ноги».

– Хорошо.

Парень пересел за стол, отвернувшись от меня, и я смогла несколько расслабиться. Тишина, нарушаемая лишь печатанием Дио, была приятной, но она отличалась от тишины в мамином подпространстве. Там, на пустоши, она не казалась такой звенящей, как внутри здания. Больше ощущалась окутывающей… как в тумане или во время снегопада в безветренную погоду.

– Обед в пакете, – не отвлекаясь, произнёс Диорит.

Его неожиданная фраза повисла в воздухе, и когда я не ответила, парень посмотрел на меня. Во взгляде Дио было лёгкое замешательство, но я продолжала тупо смотреть на него, почти что любоваться.

– Поешь. Ты провела в подпространстве четыре часа чистого времени.

– Спасибо, – отозвалась я.

Мне казалось, Диорит всё ещё смотрит на меня, когда я вставала и, переставляя одеревенелые от смущения ноги, обходила постель мамы, чтобы добраться до пакета с едой, стоявшего на диване возле двери. Но когда я развернулась и села, парень что-то читал.

Я придаю его присутствию слишком большое значение, в то время как Дио даже не замечает этого. Ему больше нравится жить в своих мыслях и что-то записывать, рассчитывать, читать. Медленно разжёвывая рисовые шарики с куриной начинкой, я продолжала незаметно пялиться на парня. Голода я не чувствовала, но после пребывания в подпространстве и воображаемой еды, которую создаёт коммуникатор Соу, это ложное ощущение сытости стало вполне привычным.

– Что ты делаешь? – спросила я, когда мне стало скучно просто наблюдать.

– Работаю, – ответил Диорит, продолжая смотреть в экран своего монитора.

– Это всё засекречено?

– Нет.

Я подождала, пока он расскажет мне что-нибудь, но Дио счёл вопрос исчерпанным, продолжая возиться с какой-то программой.

– Поможешь мне разобраться с конфигурациями Соу? Я слышала, что все прототипы разные, но мне хотелось бы узнать техническую часть, а не отличия в конечном результате.

Диорит повернулся ко мне, словно не ожидая такого вопроса. В его взгляде была скорее подозрительность, чем что-то ещё.

– Что? – спросила я. – Слишком сложно для меня?

Он улыбнулся. Эта улыбка была ответом, но я не могла точно сказать, что она означает: «Да, это сложно даже для меня», «Нет, можно рассказывать детям в первом классе», «Ну ничего себе! Тебе интересна техника!» Впрочем, какая разница? Диорит поднялся из-за стола и пересел ко мне на диван. Я почувствовала, как кровь приливает к лицу, но попыталась сохранить спокойное выражение. Парень включил голографический режим на своём компьютере, и перед нами развернулся большой графический лист.

Без комментариев, к каким я привыкла на лекциях, это сначала было непривычно, но после я осознала, что к первым изображениям и не нужны никакие комментарии. Всё было довольно примитивно. Но потом начались профессиональные схемы, и я ощущала себя ребёнком, рассматривающим красивые картинки, но почему именно они красивы, мне оставалось непонятно. Диорит не торопился. Развернув две схемы разных прототипов рядом друг с другом, он ждал, пока я найду разницу сама. Играть в отличия на интегральных схемах оказалось тем ещё развлечением.

Мне было сложно разобраться, всё-таки я не имела полного профильного образования, а моих любительских навыков не хватало. Мои мозги скрипели и то и дело отвлекались на хвойный запах, слабо исходивший от волос парня, на восхищение тем, что он способен понимать такие сложные схемы, и на его глубокий голос, который я могла слышать, когда Дио произносил редкие, короткие пояснения. Но я сама попросила его помочь мне, и поэтому не пыталась прервать. Мне нравилось, что Диорит уделяет мне своё внимание, пускай даже я отвлекаю его от работы.

Когда Раннельд вошёл в палату, я сидела возле Дио и смотрела на картинку, иллюстрирующую расположение микрокомпонентов выводящего потока Соу. Дядя Ранн улыбнулся, встретив мой взгляд, и я смутилась, слегка отодвинувшись от парня. Мне не хотелось, чтобы его отец думал, что я к нему липну. Мой папа вошёл следом и сразу же сел возле мамы. Я видела, как он скучает по ней. Я и сама скучаю. Мне не хватает её улыбки и забавных комментариев, тепла и нежности, с которыми она обращалась ко мне и папе, и даже её гнева мне не достаёт.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.