– Смирись ты уже, наконец, с тем, что этого никогда не будет! – строго выговаривала она самой себе и била себя ладонью по макушке. – Смирись, что твоя жизнь пройдет в окружении лесов и болот, а самое большое путешествие, которое будет – это поездка в Йорн-Хель!

И каждый раз она смирялась, засыпая в слезах и просыпаясь с ещё большей пустотой и холодом на душе. Но всё равно продолжала верить: когда-нибудь произойдет нечто такое, что перевернёт всю её жизнь, освободив от оков судьбы обычной крестьянки.

И вот! Она встретила очень странного человека. Хотя он выглядел необычно, даже пугающе, но Мириам нутром чувствовала, что незнакомец сделает её фантазии явью. Он точно живёт где-то далеко-далеко. Возможно, за Острыми горами лежит неизведанная земля, не тронутая проклятьем, где до сих пор распускаются деревья, а люди не потеряли цвет.

Мириам повернулась на бок и улыбнулась. Впервые за много-много лет она чувствовала себя по-настоящему живой и наполненной. Затем она нахмурилась, сжала пальцы в кулак.

Она сделает всё, чтобы спасти Аргона. Приложит все усилия, чтобы вернуть ему память! Тогда он, в благодарность, заберёт её с собой. И они поедут на запад, через княжество Сол. Остановятся в величественном городе Иднас, а потом доберутся до королевства Лимия.

Бревенчатые стены дома постепенно растворялись, а на их месте возникали зелёные поля и луга. Она сидела на коне рядом с Аргоном. Теплый ветер трепал волосы и гривы.

Вот и Огненная река. Мириам увидела, как от воды поднимается пар и всю долину покрывает туман. Казалось, будто лошади ступают по облакам.

Мириам улыбнулась во сне, свернулась калачиком и прижала руки к груди, словно хотела уберечь прекрасные хрупкие мечты.

Внутри клокотала буря. Тучи отчаяния набухали, становясь всё темнее и чернее. Ярость раскатисто гремела и, подобно шаровой молнии, металась от Мириам…

Да как она посмела направить на него лук? Он же ей родной брат!

… к маме…

Вообразила невесть что, будто незнакомец – Бог!

… от неё была в найдёныша…

Он точно колдун! Наложил на родных чары, поэтому они с ума и посходили!

… и разряжалась в самого Эйнара....

Нужно было оставить этого колдуна в лесу. Заявить Мириам, что тот никуда с ними не пойдёт. Нравится ей это или нет! Но не смог. Не хватило духа. И перед кем? Перед сестрой!  Перед девчонкой. Это она должна его слушаться! Как брата. Тем более старшего!

Захотелось дать себе хорошую оплеуху. Чтобы сдержаться, Эйнар засунул руки в карман тулупа, крепко сжал пальцы в кулак и ударил носом ботинка по камешку на дороге. Тот отлетел куда-то в сторону, ударился о забор.

 Эйнар почти бежал. Казалось, если ещё ускориться, то можно сбежать от внутренней бури, от произошедшего. От всего на свете.

Понемногу буря успокаивалась. А может, действительно удалось сбежать? Эйнар слышал её голос, но теперь он был далекими и чужим.

Эйнар остановился, облегчённо выдохнул и посмотрел вверх, будто ожидал там увидеть отражение внутренней бури, но встретился лишь с холодным серо-голубым небом. Дневной свет, подобно волне, утекал на юг. С севера наступала тьма.

По обе стороны дороги возвышались богатые деревянные дома, с крышами, покрытыми дранкой, с высокими крылечками, небольшими балкончиками и разукрашенными ставнями. Ещё за ними – каменные двухэтажные строения. Дом суда. Дом встреч. Ноги вынесли Эйнара к Главной площади.

Людей на улице почти не было. Большинство жителей уже сидели по домам. В окнах блестел свет от лучин. Эйнар в знак приветствия кивнул старику, который тащил на себе два тяжёлых мешка. Тот даже не взглянул на него. Ну и ладно.

Эйнар вышел на площадь. У высокого каменного колодца стояла девчушка и изо всех сил крутила ручку ворота. Цепи скрипели. Ведро глухо билось о каменные своды колодца. Эйнар пересёк площадь. В неё вливались четыре улицы. Та, по которой он пришел; другая тянулась на север, к таверне и самой бедной части деревни. Напротив неё – широкая аллея, усаженная пушистыми ёлками, вела к дому войта, самого главного человека в деревне. Его двухэтажный дом с резными балконами, причелинами возвышался на холме. Эйнар пошёл по той, что убегала на восток, к холмам.

Мимо тянулись плетёные заборы, за которыми стояли богатые дома. А над их крышами возвышалась треугольная башня. Светло-серый кирпич в лучах ускользающего света, казалось, горел на фоне тёмного неба. Дом Око. Дом единого Бога. Бросив на неё взгляд, Эйнар стыдливо опустил глаза. Казалось, будто Дом смотрит на него своими глазами, выложенными из красного камня на стенах. И под этим взглядом Эйнар чувствовал себя маленькими и виноватым.

Да, он был виноват, что привёл домой колдуна. Виноват в том, что сейчас он не бежит рассказывать об этом Оратору. А ведь должен, как честный прихожанин. Но что-то внутри сопротивлялось, не хотело идти в Око, доносить на родных. И это что-то было сильнее всех "надо" и "должен".

Эйнар тяжело вздохнул. К лешему всё. Потом разберётся. Сейчас он хотел оказаться как можно дальше от Дома, от деревни, ото всех.

Быстрым шагом он добрался до развилки, на которой находился Дом. Свернул на уличку, что вела к Северной башне у границ с Хитенским королевством. Опустив глаза, прошёл мимо высоких дверей.

За Домом потянулись простые деревянные домики. Низкие и квадратные. Без балконов и крылечек. В небольших окнах блестел свет от лучин.

За последним домом дорога сделала резкий поворот и затекла в лес.

Деревья стояли, замерев, подобно стражам. Дневной свет убежал далеко на юг, спрятался под крылом Сангара – столба света, к которому по легендам крепился их мир. Как и тысячи других миров, что сейчас прочертили тонкими кривыми полосами ночное небо.

Эйнар напряг зрение. Там, в деревне, он мог позволить чувствам захлестнуть его, идти, не видя дорогу. Но не здесь. Ни в лесу. Сейчас нужно быть очень внимательным, чтобы не пропустить ни иллида, ни зверя.

Эйнар двигался медленно, всматривался в каждую неровную тень. Замирал от каждого хруста и скрипа. К счастью, ему везло. Никто не встретился. Да и за последнее время иллидов стало значительно меньше. Эйнар помнил, как в детстве мама запрещала ему с Мириам выходить из дома, потому что мёрзлые бродили по деревне. Но люди убивали монстров. В какой-то год даже объявили Великую охоту. За каждого убитого иллида выдавали серебряную монету. После этой охоты ряды мёрзлых значительно поредели.

Ноги знали, куда идти, и вывели Эйнара прямо к его тайному убежищу, которое он соорудил полтора года назад. Тяжёлое было время. Пропал отец. Он как обычно ушел на охоту. И не вернулся. Мама вначале храбрилась, успокаивала их, потому что отец надолго уходил в леса.

"Вот увидите, детки, пройдёт ещё день – два, и папа вернётся. Всё будет хорошо" – шептала мама, гладя их по волосам.

Но прошёл день. Два. Три. Семь. А отец не возвращался.

Тогда мама обратилась к войту. Собрали поисковой отряд. Отца долго искали, но тщетно. Сначала все жалели их семью. Приносили им разную помощь: кто картошки или муки, кто яблок. Но неизвестно откуда поползли слухи, будто отец сбежал, будто видели его в каком-то городе с другой женщиной. Эти сплетни больно ранили маму. Она часто плакала, а сестра ходила мрачнее тучи. Эйнар хотел стать для них крепким деревом посреди бури, чтобы на него можно было опереться, но чувствовал себя веточкой, готовой вот-вот сломаться. Горе родных затапливало. Мешало дышать. Так хотелось убежать от него, от проблем, от всего, что происходит.

Он ушёл в лес. Несколько дней скитался, спал на деревьях или проводил бессонные ночи у костра, но это тоже выматывало. Ему нужно было убежище. Тайное логово, где он сможет восстанавливаться, залечивать раны и просто быть собой.

Эйнар решил сделать землянку. Это оказалось сложной задачей: промёрзшая земля сопротивлялась лопате. Перетаскивая камни и бревна, он чуть не сорвал спину, но справился: выкопал круглую яму, диаметром в три аршина и глубиной немного выше своего роста. Сверху накрыл брёвнами и дёрном. Издалека логово напоминало небольшой холмик.