— Да я сказала, ссать мне на нее, — хмыкнула Лиша. — На, — протянула плошку каши со свиными шкварками с верхом.

— Чего это?

— Баланда. Или хочешь опять огарки со дна доедать? — вскинула она брови.

Рэй, поджав губы, принял чашу.

— Вчера разговаривала с Носом. О тебе.

— Что, зачем это?!

— Затем! Ты на себя посмотри. Обувь подменили, пальцы на улицу торчат, ватник отобрали, ешь последним в очереди. Думаешь, долго так протянешь? Иди-ка, с Мелочью подружись, он тебя научит рыбьи хребты обсасывать. Короче, Нос говорит, ты бываешь полезным со своим ле́карством. А он пустыху не гоняет, сказал, коль не станешь больше дурить — забудется косяк.

— Словно в первый день со мной возишься. Я ничего плохого не делал, так что и Носова милость мне не нужна. Ты вот знаешь, что он в сговоре со сторожами?!

— Откровение-то какое! Как, думаешь, он в милую избу угодил, едва зашел в поруб? Они ж Федоткой-сторожо́м друганы закадычные, еще из сявской шайки.

Сяв — один из крупных городов Северо-Восточного; далеко, в двух неделях на юг от Бересты.

— Тем более! Не надо за меня ничего просить. Знаю, как ты расплачиваешься, — всё же погрузив ложку в густую кашу, ответил он.

— Мое тело — мое дело, понял? Тебя-то оно не сильно интересует, — с плохо скрытой обидой вдруг высказала Лиша.

— А это здесь при чём?

— Да ни при чём! — поднялась она резко. — Жри и дуй за инструментом, только топоры не бери, а то рука болит. Постарайся двуручную пилу добыть, с ней полегче.

Рэй выдохнул. Телом ее он и правда не интересовался. Не то что бы собой так дурна, наоборот: за полгода примелькалась, даже глазу приятна стала. Но, во-первых, Лиша была другом, а друг, как и врач, существо без пола. Во-вторых, Лиша считалась марухой сударя Носа, то есть интересоваться ею мог исключительно сударь Нос, и даже никто из милых.

Доедая кашу, Рэй опять всмотрелся в рисунок на первой странице дневника, будто в нём могло быть что-то, что он до сих пор не разглядел. Но размазанный уголь не делился знаниями. Надо идти за инструментом, иначе пил не останется. Рэй свернул тетрадь, убрав ее за пояс, закинул остатки каши в рот и направился в мастерские.

Не дошел. По пути ему встретился родный силуэт судьи. Старик исключительно редко покидал стольное здание — только для проведения заседаний в судебной избе у пристани. Рэй, кажется, вовсе увидел его во второй или третий раз после суда.

Внезапно они встретились глазами, и судья, двинув кистью, подозвал заключенного к себе. Разговаривать с судьей запрещалось настрого, даже за неосторожный взгляд можно было получить дубинок от особо исполнительных сторожей. Рэй предусмотрительно огляделся, убеждаясь, что к удивлению учтивый жест был адресован именно ему. Он приблизился, поклонился в пояс, а судья, сложив руки на животе, оглядел его снизу вверх.

— Хочу кое-что спросить, — начал он медленным хриплым голосом. — Давеча ты вместе с одним из, кхм, героев покидал лагерь.

Пульс подскочил, когда Рэй понял тему разговора.

— Анастасия сообщила, что поиски были неуспешны.

Рэй кивнул, не подняв взгляд.

— Тем же днем, кхм, что уходили вы, не вернулись с увольнительной два сторожа. Обычно-то сторожа не уходят из поруба, ибо просто некуда. Но эти двое всегда покидали Бересту на свои отгулы. Лесники, чтоб их. Но впервые они не возвратились на службу. Не попадалось ли каких-то улик, свидетельствующих об их судьбе?

Рэй поглядел на судью: взгляд умудренных глаз, казалось, бьет насквозь, раскрывая даже мысли о лжи.

— Я полагаю… смею предположить, что они не вернутся. Однако Анастасия!..

Служитель закона резко убрал руки за спину, вздернул подбородок. Хорошенько обдумал сказанное.

— Герои — крайне подозрительные личности. Я терплю их присутствие, думаю, по понятной тебе причине. — Рэй, — обратился он доверительно, а герой удивился, что судья помнит его имя. — Мне приятна твоя честность, буду честен в ответ, сказав, что я не сильно сожалею об исчезновении этих двоих, м-м, которые несколько зим тому назад сами завершили тут свои сроки. Посему я не планирую подвергать сомнению доброе имя Анастасии. Просто выскажи мнение, мне это важно. Героям можно доверять?

Рэй обдумал и произнес:

— Герои во многом обычные люди, не всегда их действия покажутся безупречными. И всё же из того, что мне стало известно, думаю, мнение о них на этой земле не совсем справедливо. Анастасия не заслуживает каких-либо подозрений.

Тот кивнул, оценивая услышанное, обдумал еще несколько долгих секунд.

— Ступай, — по-доброму сказал он, отправившись обратно к стольному зданию.

Каторжник еще раз поклонился вслед, так и не поняв, остался ли судья удовлетворен ответом.

— Рэй! — отчаянно крикнула Лиша, увидев, как тот, всё еще без инструмента, стоит столбом посреди двора.

Вернувшись с лесоповала вечером, герой оценил положение в Бересте. Зверина собирала аншлаг. На дворе грибами выросли палатки и шатры тех приезжих, кому не хватило места в стольном доме. Посредине площади полыхал высокий костер, вокруг которого расположилась группа из охотников, коробейников и прочих скитальцев, прослышавших о таинственном звере. Приметил Рэй и героя Ярослава с большой кружкой в руках. Атмосфера веяла весельем и алкоголем.

— Бездари, — бросила Лиша, злобно косясь на сборище. — Хмыри, пеньтюхи! Совести ни капли, прямо у нас на глазах пируют.

— Не сердись ты, не было уже двуручных пил, — примирительно обратился Рэй.

— А ты б еще дольше ворон считал! — разминая запястье, недовольно зыркнула Лиша. — Могли бы и с нами едой поделиться, явно с запасом привезли.

— Да как же, станется с них, — поддержал Рэй, который и сам ужасно хотел присоединиться к сборищу. Впрочем, вовсе не за съестным.

Протрубили отбой, и заключенные покорно разошлись по баракам, но смех и разговоры на дворе не стихли даже за полночь. Каторжники, лежа на нарах, до лязга скрежетали зубами, чуя соблазнительный аромат жареного на углях мяса.

На ночь все охотники остались снаружи, разведя еще несколько жаровен для освещения. Темнота, однако, преобладала. Следопыты выставили по территории несколько медвежьих капканов, растяжки с колокольчиками, силки.

Зверь в отместку задрал последнюю свинью. А словно желая утереть нос явившимся охотникам, оставил отгрызенную башку с розовым пятачком почти посередь двора. Как волку удалось пробраться внутрь законопаченного со всех сторон свинарника, да мимо многочисленных патрульных, осталось загадкой.

— Нет, друже, никакой это не волк, — почесывая бороду, говорил под утро один из приезжих охотников.

— Больно здоровый, думаешь? — спросил второй помоложе, подвязывая на боку зеленый дублет.

— Бес знает, так и не разглядел толком. Но согласись, тварь хитрющая, будто знает наши приемы наперед. Вот попомни мое слово, как судейский и говорит, то какая-то нечисть.

Рэй, собиравший инструмент для работы, почтительно приблизился к охотникам и спросил, вдруг зверь и правда навий — что тогда?

— А что, видал?

— Два хвоста, — коротко ответил он.

Охотники переглянулись. Тот, что постарше, нахмурился и качнул головой, велев другому не разговаривать с кандальниками.

Рэй домыл посуду, готовясь к новому рабочему дню. Чтобы решить проблему продовольствия на грядущий год, судья распорядился распахать еще одну деревню12 за периметром лагеря.

Герой-каторжанин, оказавшись у подножия социальной пирамиды, теперь в том числе занимался переноской рабочего снаряжения. Он получил в мастерских пилы, топоры и еще груду инвентаря для пахоты. Массивный инструмент значительно ограничивал обзор. Услышав, что сторожа объявили построение, он поспешил, но едва вышел из мастерской, как влетел в возникшее перед ним препятствие! Он с трудом удержался на ногах, шумно рассыпав часть инструмента.