После короткого клинча, противники разошлись, но сторож, отступая, потайным движением выхватил из-за пазухи короткий нож без рукояти и метнул в Настю! Сталь прозвенела. Отбитая уверенным взмахом железка сделала несколько неуклюжих оборотов и потерялась в траве.

Клинок мечницы смотрел вниз, а сама она повернулась к противнику полубоком, уложив обе руки на эфес и иллюзорно оставшись открытой. Тот бросился в атаку, совершив резкий колющий выпад, который тут же оказался отражен ударом меча снизу; Настя вмиг приблизилась, перехватила атакующую руку противника, уводя ее вверх, а удар под пятку заставил нападавшего потерять равновесие. И одновременно с тем, как спина преступника столкнулась с землей, на грудь его упал настигающий укол!

Сапог наступил на ватник, помогая освободить меч. Противник, рыча от боли, взмахнул тесаком, целясь по ноге, но короткое лезвие его тесака со звоном врезалось в меч, который уже во второй раз вонзился в грудь!

Рычание и лязг металла затихли. Пала тишина, нарушаемая лишь ненормальным биением сердца.

Настя схватила за того грудки:

— Кто навел вас на героев?! Кто главный?!

Тот дышал тяжело, пугано вглядываясь в горящие серым пламенем глаза. Воровская честь держалась недолго, и на последнем вдохе сторож выдавил единственное слово. Нос.

Рэй устало расслабил тетиву — так и не сыскал решимости для выстрела. Подошел. Глаза лиходея, упавшего первым, внимательно следили за движением, но ясно было, что это его последние секунды. Сторож под ногами Насти коротко и тяжело дышал, а черные пятна на ватнике слились друг с другом в густое озеро.

Девушка обернулась, запястьем стерев со щеки алую капельку.

Красная сталь меча; багровые шлейфы пересекают рукава; морось бурых капель на бежевой тунике, почти столько же на лице; прядь волос припала к розовым губам. В серых глазах шел печальный дождь.

Настя сидела на камне.

Протерев лицо и шею отрезком ткани, смоченным из бурдюка, она теперь очищала меч им же.

— Полей, пожалуйста, — бесстрастно произнесла она.

— У тебя еще… — хотел указать Рэй на капли крови, оставшиеся на лице, но вместо этого прикусил язык и поднял бурдюк.

Струйка воды коснулась клинка, тут же становясь алой. Без походной накидки ее плечи казались маленькими; узкая талия, стройные ножки, сосем как у обычной девчонки, вовсе не рубаки, которую он видел несколько минут назад. «Что же этот мир делает с людьми?» — подумал он, глядя на Настю и отмечая некоторые черты, незаметные с первого взгляда: твердая линия губ, особая решительность во взгляде.

Не стесняясь, она скрестила руки и скинула с себя перепачканную кровью рубаху, оставшись в совсем тонкой майке. Вынула из рюкзака почти такую же рубаху на замену.

В овраге неподалеку они нашли полностью раздетое тело крупно сложенного мужчины с несколькими колотыми ранами. Настя не плакала. Только смотрела, долго и внимательно. Рэй не сказал ничего.

Обратно шли молча, предусмотрительно обойдя старую лесосеку, где могли-таки оставаться другие бандиты. Настя зачем-то держала в руках тесак, которым сражался лиходей. То и дело она до жути ловкими движениями вращала его, взвешивая в руках.

— Зачем ты его взяла? — нарушил тишину Рэй. — Им… убивали.

Настя прагматично пояснила, что металл памяти не имеет, а сам клинок неплохой: булатная сталь, можно будет продать кузнецу.

— Железо в этих краях дорого стоит. Если б пожил в деревне, то заметил, что большую часть инструмента селяне вынуждены делать из древесины. Железный инструмент, как и железное оружие, это предметы роскоши. Плуг, к примеру, нередко вовсе идет как неотъемлемая часть земельного участка.

Рэй понимал, что тесак из толстого куска булата имеет ценность, однако не представлял, как Настя может так спокойно касаться рукояти оружия, принадлежащего предположительному убийце. Предложение провести похороны хотя бы для героев было отвергнуто.

— Мы договорились, — твердо сказала она, — никаких обрядов пост мортем. Мертвым это не поможет, а живым… живым еще есть чем заняться. Так мы договорились.

Тучи густели. От утреннего солнца не осталось и следа, ветерок, не сильный, но промозглый, неприкаянно метался по лесу. Так же погано было на душе.

— Ты… — начал Рэй, а когда Настя повернула голову, продолжил: — это, наверное, неправильно прозвучит, но ты очень красиво сражалась. Будто бы всю жизнь этим занималась. Это благодаря таланту?

Девушка опустила взгляд, рассматривая землю под сапогами.

— Я бы без сожалений вручила его первому встречному, если б могла. Ничего хорошего мой талант еще не сделал, — сказала она отчужденно. — Порой я думаю о том, чтобы вовсе уйти куда-нибудь далеко-далеко. На север, где нет ни героев, ни войн, ни людей.

— А что там, вообще, на севере?

— Без понятия. Великий князь утверждает, что это его земли, но с ним многие не согласятся, поскольку ни оброка, ни налогов оттуда не поступает. Официально это один из семи краев Княжества, так же как Северо-Восточный, где мы сейчас. Но северный край и краем-то не называют, так и пишется на картах: Северная Земля. Ну или «Земли» — кому как нравится.

Она подтянула кожаные перчатки на руках и плотнее закрылась накидкой от холодного ветра.

— Сначала там сотни верст тайги, потом тундра, которая перемежается с болотами и скальным рельефом. В тундре, говорят, живут дикие племена, исповедующие свои кровавые верования и законы. Еще молвят, что в этих карликовых степях, живут призраки. Затем начинаются полярные степи, на окраине которых стоят Голубые горы — бесконечно длинный хребет, что тянется с запада через всю страну. На вершинах Голубых гор и сразу за ними живут великаны, — с натугом улыбнулась она, но только чтобы стало ясно, что последнее не стоит воспринимать всерьез.

— Как они посмели напасть на героев? Ведь наша миссия…

— Неясна даже нам самим. Один герой никакой ценности не представляет. Великий Герой, тот да, по легендам стоил небольшой армии. Но мы… чужаки без рода и имени, — говорила она низким голосом, а Рэй чувствовал, как комок подступил к ее горлу. — Парадокс, но для местных именно мы незнакомцы, явившиеся из волшебного мира. Да с кучей денег в придачу! Может, Аслан и Андрей были ранены или что-то случилось в пути. Приметив легкую добычу, сторожа и не побрезговали.

— Как бы не так, — процедил Рэй. — Он назвал имя. Нос — один из авторитетов в поместье.

— А в Бересте знали, что к вам едут герои?

— Все, — кивнул Рэй, — даже рядовые заключенные.

— Вот и ответ. Едва ли местные надсмотрщики пошли на эту службу от хорошей жизни.

Она остановилась и приняла свой на удивление тяжелый рюкзак, который до сих нес Рэй.

— Прости, не смог помочь тебе во время сражения.

— Проехали, — отмахнулась Настя, — сама виновата. Бросилась на эмоциях, а сдуру еще и тебя под удар поставила.

— Но ведь они заслужили!

— Заслужили… — шепнула она задумчиво. — Может и так. Нам ли это решать? — вскинув брови, спросила она и направилась дальше.

— Конечно! — догоняя, сказал Рэй. — Это не люди, живут лишь за счет того, что причиняют страдания другим. Жаль тоже не засадил им.

— Не стоит из-за такого расстраиваться.

— Надо бы выследить и остальных. Поди, не вдвоем они на героев напали. Сколько еще в таких лагере? Не говоря про ублюдка Носа. Перебить бы до последнего!

— Рэй, — нахмурилась Настя, — оставь.

— Как это оставь?! Это же твои друзья там сейчас…

— Ну о них-то ты что знаешь?! Об Аслане, об Андрее, — выпалила она и тут же смахнула с покрасневших глаз. — Нашелся заступник.

— Я… не хотел.

— Да знаю, что не хотел, — бросила она, одернув свою накидку и закрывшись от начавшегося дождя.

Замолчали. Впереди возникла тропинка, что вела к воротам Бересты. Дорога намокала, темнея и мягчая на каждом шагу.

— Лук, видимо, можешь оставить себе. Да и за железное оружие, которое я забрала, тебе причитается часть. Таково наше негласное правило: всё делим поровну.