– Говори, Шона, – говорю тихо и рокотливо. – Я пока не услышал ничего существенного.

Она упирает затравленный взгляд мне в лицо.

– В том клубе было очень много волков. Это было собрание, мистер Холт, – моргает, сбрасывая слезы с ресниц. – Лидера я не видела, но речь шла о захвате власти в Лос-Анджелесе. Зато лицо человека в кабинете я запомнила в подробностях и могу описать художнику.

Выдыхается и опускает взгляд. Плечи мелко дрожат. У маленькой омеги сдали нервы? Что же, немудрено. Запускаю пальцы в волосы у нее на затылке и, стиснув в кулаке, поднимаю голову.

– Много волков, говоришь? – встряхиваю за шевелюру, голос против воли звучит свирепо. – Примерно сколько? И какой величины клуб?

Омега судорожно сглатывает, не смея шевельнуться. В носу и так свербит запах ее страха.

– Клуб большой, – она описывает взглядом широкий круг. – Примерно в половину здешней площади. А волков… пара сотен, может больше. Три этажа с балконами и все заполнены.

Много. Внутри становится горячо. Ярость кипящей лавой разливается по жилам. Отпускаю омегу. Кулаки сжимаются сами. Твари! Они уже собрали армию. Готовы напасть и начали с обезглавливания моего клана. Конечно, чтобы забраться на гору, надо сбросить ее прежнего царя. Меня. Ублюдки косомордые!

Хочется крушить. Взгляд цепляется за несостоявшегося киллера. В один шаг оказываюсь напротив и впечатываю сокрушительный удар ногой ему в грудь. Слышу хруст ребер. Стул отлетает на пару футов и с грохотом заваливается на спинку. На полу, в районе головы ушлепка, начинает растекаться бордовая жижа. Ну вот и все. Приговор приведен в исполнение.

Оглядываюсь на девчонку. Она широко распахнутыми глазами, в которых плещется ужас, смотрит на труп и резко зажимает рот обеими руками. Пятится. Дергает симпатичной черной головкой из стороны в сторону, точно сломанная игрушка. Хех, как бы с такими потрясениями моя игрушка и правда не сломалась. Жестом велю Тому увести ее и, пока тот, обняв за плечи, ведет девчонку к лестнице, обращаюсь ко второму телохранителю:

– Дик, ты со мной в поместье, за тебя тут закончит Дэн, – испепеляю последнего взглядом. – Все прибрать. Этот кусок дерьма порубить и отправить в «Водопад» в мусорном пакете. Подпишитесь, чтобы они поняли, что это сделали мы!

Внутри бурлит дикая злость, отвешиваю пинок пустому стулу, на котором сидела омега, и наблюдаю его полет. Выдыхаю. Возвращаю внимание Дэну:

– Завтра утром жду тебя в офисе. Нам есть о чем потолковать.

Начальник службы моей безопасности сереет и приосанивается. Кивает. Знает, что накосячил. Хотя, наверное, просто расслабился. На протяжении последних трех лет он успешно перехватывал все атаки и, похоже, забыл, что враги могут эволюционировать. Ладно, завтра он получит заслуженный втык и проведет работу над ошибками.

Прощаюсь с бойцами и в сопровождении Дика спускаюсь к машине. Внедорожник уже заведен, Том ожидает нас. Садясь назад, велю ему ехать в поместье.

Омега всем телом вжимается в дверь, когда я оказываюсь в салоне. Дрожит, не поднимает глаз, сосредоточенно рассматривая колено в разрезе платья. В воздухе витает запах подавленности и тоски. А еще страха. Ощущается очень явно, напоминает лечебную ромашку – терпкий и травянистый. Становится немного совестно – я был в ярости из-за киллера, а досталось прежде всего ей. Надо бы разрядить обстановку.

– Как ты читаешь мысли? – спрашиваю вслух, давая понять, что моих телохранителей можно не стесняться. – В каком виде получаешь информацию?

Омега поднимает на меня недоверчивый взгляд. Косится на ребят и, заметив мой кивок, отвечает:

– Я вижу образы. Иногда очень четкие, как сейчас у Тома, – снова смотрит на него. – Он тоскует по семье. А иногда смутные, – краснеет.

Дик напрягается. Омега, похоже, не хочет говорить, что прочитала в его голове.

– И что же там у Дика? – спрашиваю с нажимом, не давая права увильнуть.

Девчонка мнется, отворачивается. Я уже предполагаю, о чем может думать Дик. – он заглядывается на нее. Но я хочу, чтобы она ответила сама!

– Так что, Шона? – добавляю металла в голосе.

Она вскидывает на меня отчаянный взгляд. Запах ромашки, кажется, вытесняет все прочие ароматы в машине.

– Я… мистер Холт, – тихо пищит и опускает глаза.

Внутри вскипает обжигающий гнев, хотя я так и думал.

Телохранитель, бледный и встревоженный, оборачивается и уже открывает рот, чтобы объясниться, как девчонка договаривает:

– Дик вспоминает, как я беседовала с убийцей. Правда, Дик?

Последние слова звучат твердо. Похоже, она рада поставить его на место.

– Если будет думать про тебя пошлости, скажи мне, – говорю ей, а сам смотрю в круглые глаза Дика.

Он кивает. Разумеется. Знает, что я запросто разжалую его, и мыть ему туалеты в ресторане ближайшие пару лет.

До поместья доезжаем через четверть часа, я отправляю девчонку спать. Приказываю Тому проводить и запереть ее. Думаю, она мечтает сбежать, как только представится возможность. Ей слишком страшно, и она не верит, что я к ней вообще когда-нибудь потеплею. Тем более, что я не собирался быстро приближать ее к себе. Без сомнения, я бы хотел присвоить ее, но не сейчас. Когда она будет готова. Когда сама того захочет. Усмехаюсь, вспоминая ее сжатые кулачки и срывающийся рык, что она будет драться. Нет, девочка должна сама захотеть стать моей омегой, и тогда я подумаю о том, чтобы принять ее.

***

Ночь проходит отвратительно. Просыпаюсь на час раньше будильника. Спускаю ноги с кровати, влезаю в тапочки, иду в душ. Черт. Вчерашние известия меня очень взбудоражили. Я уже и не помню, когда над штатом нависала угроза войны. Теперь враг грозит непосредственно мне и моему клану.

Душ освежает только тело. Мысли так и остаются мрачными. Из зеркала в ванной на меня смотрит усталый белый волк. Мало сна – под глазами сероватые круги. Щетина отросла, надо бриться. Некстати вспоминается черная омега. Не хочу показываться ей в таком виде. Беру в руки электрическую бритву и принимаюсь приводить себя в порядок.

Нечего терять время. Раз проснулся в такую рань, приеду в штаб пораньше, разберусь с набежавшими за несколько дней административными делами. К тому же, сегодня офисное крещение у моей новой помощницы. От этой мысли настроение кое-как ползет вверх.

Захожу в гардеробную выбрать одежду на сегодня. По расписанию сегодня вечером пара встреч с представителями подопечных мне кланов. Как всегда. На утро ничего не запланировано. Значит, можно выбрать что-то попроще. Тонкий угольный свитер с треугольным вырезом на голое тело, и черные костюмные брюки. Демократично и неофициально.

Если бы не подскочил в такую рань, отправил бы Тома будить омегу. Направляюсь к ней в спальню. Отпираю дверь, вхожу и замираю, ощущая, как внутри зреет тяжелый ком гнева. Девчонка спит в джинсах и майке прямо поверх покрывала. Даже не стала расстилать постель. Признаться, я надеялся, что она хотя бы изобразит, что чувствует себя здесь, как дома. Черт.

Захлопываю дверь. Омега спит слишком крепко – даже не морщится от громкого хлопка! Направляюсь в смежную ванную. Набрав там стакан холодной воды, возвращаюсь и выплескиваю все омеге на лицо. Боги, это надо видеть! Она с визгом подпрыгивает всем телом, втыкает в меня ошарашенный взгляд и инстинктивно отползает к краю кровати. Падает с него, точно как вчера у меня в спальне, но встает на этот раз медленно. В глазах светится концентрированная злость.

– Доброе утро, мистер Холт, – выплевывает язвительно, вытирая лицо руками. – Вас мама в детстве не учила вежливости?

Что?! Эта девка позволяет себе хамить? Мне?! Стакан с глухим звуком падает на пол и катится по мягкому ковру, а я в два прыжка через кровать оказываюсь напротив девчонки и за шею прижимаю ее к окну. Глажу большим пальцем бархатную впадинку над ключицами, сверля свирепым взглядом. Сейчас в омеге гнева, остро пахнущего кофе с щепоткой перца, гораздо больше, чем страха.

– Меня учил папа, – цежу сквозь зубы, чуть сдавливая тонкую шею. – И научил тому, что моя стая подчиняется, а если нет, это не моя стая. – Подпираю большим пальцем ее нижнюю челюсть, заставляя выгнуть шею. – А ты в моей стае?