– Пойдем, – киваю ей на лестницу.

Я не смотрю, поднимается ли она следом за мной. Уверен, Антонина топает за мной, потому что ее ребенку нужна эта кровь. Но ведь и правда интересное совпадение с группой крови. Моя группа считается самой редкой. Какова вероятность того, что у ее сына такая же, при этом если он не является моим ребенком? Это, блядь, только в сказках возможно. Так что тут еще одно очко в пользу моей бывшей горничной.

Похоже, сын все же мой. Но пока не получу официального заключения, хрен я его признаю. А вот если признаю… Антонина зря надеется, что я на ней женюсь. А она наверняка питает такие иллюзии. Мол, если сын мой, то это по умолчанию делает ее моей невестой. Только она сильно ошибается. Потому что женюсь я только на равной себе.

Толкнув дверь в свою спальню, иду сразу в гардероб. Хватаю с полки первые попавшиеся джинсы и сбрасываю пижамные штаны.

– Пока буду переодеваться, у тебя есть время рассказать мне, как так получилось, – строго требую я.

– О чем именно? – блеет она за моей спиной.

– Начинай сначала, – рычу. – Какого хера я не в курсе, что у меня есть сын? И сколько ему?

– Два года, – тихо отвечает она.

– Два, – цежу шепотом. – Ну пиздец. Давай, рассказывай все с самого начала.

Чем больше она рассказывает, тем больше мне хочется материться, разнести все вокруг и Антонину заодно. Как можно было, блядь, быть такой беспечной?! Наверняка она специально родила этого пацана, чтобы теперь шантажировать меня им. Думала, что подомнет под себя Юдина? Не на того нарвалась сучка. Пусть только ребенка выпишут из больницы, хер она когда теперь увидит его.

Ненавижу больницы, особенно городские. Унылые зеленые стены, тусклый свет, шарканье тапков медсестер по коридору. Отвратительное место. Неужели Антонина с деньгами, которые я ей дал, не могла обеспечить ребенку нормальные условия?

Врач средних лет смотрит на нас из-за стекол очков в тонкой, металлической оправе. Чувак явно живет не с одной государственной зарплаты, потому что очки не самой дешевой марки.

– Сейчас спуститесь в лабораторию, – говорит он, протягивая листок с направлением. – Отдадите это врачу, дальше он знает, что делать. Вашему сыну не грозит опасность, но восстановление пойдет быстрее, если мы срочно вольем ему кровь.

– Мы можем вместе с этим анализом сдать тест ДНК? – спрашиваю я.

Брови врача практически незаметно дергаются в удивлении, но мне плевать и на чувства Антонины, и на шок эскулапа.

– Это нужно вызывать спецлабораторию.

– Вызовите, я все оплачу.

– Хорошо. Вы пока спускайтесь вниз.

Сказав это, он берет со стола мобильный телефон.

Покинув кабинет врача, мы идем к лифтам. Навстречу нам выходит крупная женщина в медицинском халате.

– Антонина, удалось вам повидаться с сыном? – спрашивает она, бросая на меня взгляд, а потом смотрит на Тоню.

– Да, спасибо, – отвечает она тихо. – Вы очень помогли.

– Хорошо. А теперь помогите и себе, – строго говорит она. – Вы уже два часа как должны находиться в своей палате. Не забывайте, что и вы побывали в той аварии.

– У тебя есть какие-то травмы? – хмурюсь я. Не хватало еще, чтобы она умерла в одном лифте со мной.

– Пустяки, – отмахивается, краснея.

– Ничего не пустяки, – так же строго говорит медсестра. – Вы должны вернуться в свое отделение. У вас сотрясение!

Я вздыхаю и закатываю глаза. Девиз Антонины “Безумие и отвага”. Ну что за идиотка?

– Иди в свое отделение, – приказываю я и киваю в сторону лифтов.

– Я не могу, мне надо, чтобы вы…

– Думаешь, я без тебя не сдам кровь?

– Я хотя бы просто убежусь, что ваша подходит, – отзывается она неуверенно.

– Так, у вас полчаса, – уже рычит медсестра. – Через полчаса вы должны быть в своей палате, ясно? Иначе охрана приведет вас насильно, и мне придется привязать вас к кровати.

– Спасибо, – уныло отвечает Антонина и плетется к лифту.

Лаборатория находится на цокольном этаже. Это еще более унылое место, чем вся больница. Окна на уровне тротуара, и в них можно видеть обувь проходящих мимо людей. Лампочка в коридоре мигает, создавая атмосферу, как в старых хоррорах. Мне кажется, больной человек, пойдя сюда, чтобы сдать анализы, окончательно утратит надежду на выздоровление.

Наконец меня вызывают, чтобы взять анализ на ДНК и пробу крови, чтобы убедиться, что она подходит ребенку. После процедуры меня просят подождать в коридоре. Зажав проспиртованную ватку на сгибе локтя, выхожу из кабинета.

Антонина меряет шагами коридор, обнимая себя руками. Тут такие сквозняки, что она, видимо, замерзла. А бессонная ночь подарила ей серые круги под глазами. В общем, выглядит она как бедося. Осталось только протянуть руку, и ей начали бы подавать милостыню, потому что на вид она и правда как убогая.

Сняв с локтя шерстяной кардиган, который перед сдачей крови туда повесил, передаю его Антонине. Она на секунду зависает, а потом осторожно вынимает тряпицу из моих рук.

– Спасибо, – хрипит тихонько и набрасывает его себе на плечи.

Скривившись, я отворачиваюсь. Мне не нравится видеть на ней свои вещи.

Через время наконец дверь кабинета открывается, и в проеме показывается врач.

– Ваша кровь подходит, можете сдавать.

– А что показал тест ДНК? – задаю самый волнующий вопрос.

Святослав

– Ну, так быстро результат теста ДНК вы не получите, – улыбается немолодая врач и бросает взгляд на Антонину, которая каменным изваянием замерла слева от меня.

– Как ускорить?

– Свяжитесь со спецлабораторией. Может, у них есть экспресс-анализ. Должен быть, но вам стоит уточнить.

– Но вы уже передали им анализ?

– Через полчаса его должны приехать забрать. Заодно можете и спросить. заходите.

Она скрывается в кабинете, но я не тороплюсь последовать за ней.

– Святослав Михайлович, – тихо ховет меня Антонина, и я поворачиваюсь лицом к ней. Она заламывает руки и смотрит на меня так, будто от моего решения зависит жизнь на всей планете. Задрали эти влюбленные идиотки.

– Ну? – подталкиваю ее задать вопрос.

– Вы поможете Максиму?

Я крепко сжимаю челюсти. Вот на хера мне помогать чужому ребенку? А если все же мой, и эта сдача крови спасет ему жизнь? Ладно, мой или нет, ребенок не заслужил смерть просто потому что я обозлен на его мать.

– Да, – отвечаю коротко и скрываюсь в лаборатории.

Пока из меня выкачивают нужную дозу крови, в лаборатории появляется тот самый представитель спецлаборатории. Протягивает мне формуляр, который нужно заполнить, а сам пока общается с врачом, которая передает ему пробирки и заполняет какие-то документы.

– Как быстро будет готов результат? – спрашиваю, когда он забирает у меня подписанный формуляр.

– Недели три, – тянет молодой парень, гоняя во рту жвачку.

– А как ускорить?

– Насколько надо ускорить?

– До вчера, блядь, – цежу я, и замечаю, как врач смеривает меня удивленным взглядом. Зато на прыщавом лице посыльного лаборатории ни один мускул не дергается.

– Это экспресс, и за него надо доплачивать.

– Сколько?

– Все есть в бланке.

Он копается в своей потрепанной кожаной папке и извлекает из нее небольшой бланк.

– Вот здесь все прочитаете, сделаете перевод и отправите на этот номер, – он обводит его ручкой, – скриншот или снимок подтверждения оплаты. Потом можете позвонить на вот этот номер, – обводит второй, – и вам скажут, как быстро будет готов результат.

– Спасибо.

– Ага, – бросает он небрежно, пряча в свою папку мой заполненный формуляр. – Ну все, Ирина Павловна, я помчал.

– Давай, Ростик, – отмахивается она, не поднимая взгляд от огромного журнала, в котором что-то пишет.

– Осуждаете? – спрашиваю я ее. Черт его знает, зачем мне знать ее мнение, но по поджатым губам и осуждающим взглядам вижу, что она считает меня уродом.

Врач поднимает голову от документов и смотрит, слегка приподняв брови. Медсестра, сидящая справа от меня, тоже переводит на меня взгляд.