– Хочешь стать артисткой, в фильме сняться?

– А зачем? – удивилась та. – Ира! – позвала подружку. Подбежала другая.

– Ты чего кричишь, Вера?

– Да вот, какой-то чудик в кино приглашает на съемки.

– А что нам будет?

– Деньги, слава, что еще?

– Нам этого мало, правда, Вера?

– То, что нам нужно, за деньги не купишь, а слава, она сегодня есть, а завтра ищи-свищи! – ответила Вера.

– Что здесь происходит? – к разговаривающим подошел мальчик лет 14-15, сероглазый крепыш. – Матвеева, в чем дело?

– О, мистер Игнатов, нас в кино хотят снимать! – лукаво сообщила Ира, и вдруг закричала: – Эй, скорее все сюда!

Ребята сбежались со всего двора, зная, что Матвеева что-то придумала.

– Слушайте, нас в кино хотят снять, обещают мировую славу и много денег!

– Тебе только этого и не хватает! – Презрительно буркнул тонкий и стройный мальчик.

– Арсен, я всегда в тебя верила, – заверила его лукавица под общий смех.

– Обезьяна! – фыркнул Арсен, отходя прочь.

– Я тебя тоже люблю! – крикнула Ира вслед. Все снова засмеялись, к таким перепалкам привыкли.

– Ирина, ты зачем это всех переполошила? – поинтересовалась девочка с косой ниже колена.

– Катюша, вот этот интересный дядя хочет нас в кино снять. Хочешь актрисой стать? Ну, кто хочет быть артистом?

– С меня лично и театра Миниатюр хватит, а ты, Ирина, когда-нибудь нарвешься. – буркнул Минаев.

– Я и тебя, Толик, тоже люблю! Простите, мистер, звонок! – и умчалась вместе со всеми в школу.

Ошеломленный, кинорежиссер стоял посреди двора. К нему подошла Соколова.

– Ну как, нашли артистов?

– Нет, не нашел, и крайне удивлен реакцией детей.

– Помните, если увижу школу у вас в фильме, подам в суд. А теперь идите.

Проводила гостя к воротам, и вернулась, смеясь.

– Профессор, поделитесь новостью, – встретил ее Звенигора.

– О, новость сногсшибательная! – Смеялась Соколова. – Профессор Звенигора, мы уже котируемся в Голливуде. Нам предлагают съемки о нас самих же. Соблазняют деньгами и славой. Как вам такой фокус?

– Валентина Антоновна, вы это всерьез?

– Антон Викторович, разве я похожа на несерьезную даму? – осведомилась директор.

– И кто нашего директора не принимает всерьез? – вопросил, подходя, Алиев.

– Да есть такие. Хотите прославиться в фильме?

Тот даже отшатнулся.

– Вы это чего, Валентина Антоновна? Часом, не больны?

– Ну вот, им предлагаешь мировую славу, а они от тебя шарахаются, надо же!

– Кто там шарахается?

К ним подошли Бойко и Толкин.

– Да вот эти двое. А почему вы гуляете? – подозрительно спросила директор.

– А у нас окна. Не все же работать. Так кто и от чего шарахается?

– Да вот наш Ибрагимыч. От всемирной славы. Не хочет в фильме сниматься, и край!

Теперь уже все смотрели на нее с недоумением, а ей было смешно видеть такую реакцию.

– Да вон, режиссер предлагал нам деньги и славу, – пояснила наконец, показывая на дорогу. Там модный посетитель садился в автобус, так и не поняв, почему его предложение не приняли. Такое произошло впервые.

– Да, други мои дорогие, мы становимся известными, и даже слишком. А температура у меня нормальная, в отличие от некоторых.

Когда вечером в кабинете все узнали о предложении режиссера и об ответах детей, то долго не стихало веселье.

Кинорежиссер уехал тем же автобусом, каким и приехал.

–Ну, как наши волшебники? – поинтересовался водитель, беря плату за проезд у пассажира. Тот, странно глянув на шофера, молча сел на самое заднее сиденье. Водитель довольно хохотнул и тронул машину с места. Кого они только не возили сюда!

И очень часто пассажиры ехали обратно с перекошенными лицами. Несмотря на «внутренние трения», местное население гордилось и своей необычной фермой, и еще более необычной школой.

В конце весны, перед экзаменами, директор на вечернем совещании предложила:

– Нам нужны финансы. Брать пожертвования и гранты можно, но проблемы они не решат, во-первых, а, во-вторых, школа волшебства не может никому кланяться. Я предлагаю провести выездные лекции по некоторым темам.

– Какие темы? – поинтересовался Толкин.

– НЛП – медитативные техники, ноосфера, можно по телепатии, подумайте сами.

Выдав идею, занялась бумагами. Она знала по опыту, ее преподаватели все решат, как лучше.

– Нам нужна прибавка! – заявил Толкин.

– Смотря какая.

– Дополнительные выходные.

– Судя по темам, мне они и существующие не светят, – сокрушенно вздохнула Косова. – Валентина Антоновна, мы не справимся без помощников.

– Интересно, – отрываясь от бумаг, произнесла Соколова, – кто-нибудь из вас помнит условия контракта о работе, а? Сидят, плачут, – нужны помощники! Таак, а ну-ка, – она потянулась к шкафу, вынула папку, – чья это? Ага, Алиев Александр Ибрагимович. Ищем. Вот, нашла, а ну-ка, Ибрагимыч, прочти вот это, – подчеркнула.

– И вечно я попадаю. – проворчал Алиев.

– Читай-читай, а мы послушаем.

– При необходимости специалист сам выбирает и принимает на работу помощника по известному принципу.

– Ну, как, ясно? В общем, ищите себе помощников, но предупредите, что в первый год они будут получать только треть от полной ставки. Составляйте расписание.

Соколова снова склонилась над столом.

– Для них и это больше, чем они где-либо получат, – лениво отозвалась Косова.

– За что я люблю нашего директора! Или ищи помощников, составляй расписание и делай по-моему, или делай, как я сказала!

– Профессор Бойко, не будьте штрейкбрехером, не разлагайте рабочую дисциплину, – сердито бросила директор, раздались смешки.

– Уважаемая госпожа директор! Я сроду не был штрейкбрехером, а нашу дисциплину невозможно разложить, она склеена в монолит! – сообщил под общий смех Бойко.

– Вот интересно, – откинувшись на спинку кресла, заговорила директор, – у нас тут что? Идет разговор о будущем школы или как? И когда уже вы, мои любезные, будете, как положено преподавателям, серьезными людьми?

– Как я полагаю, все мы – как наш директор, – сообщила Косова. И снова все засмеялись.

– Есть еще одно предложение, – произнес Звенигора.

– Да, профессор, мы вам внемлем, – ухмыльнулся Алиев.

– Дело в том, что о нашем театре знают в поселке, и люди хотят попасть на наши спектакли. Может, будем давать и спектакли «на выезде»?

– У моих сотрудников просто фонтан идей, причем очень мощный. А как нам совмещать наши выезды с остальным графиком? Ребята уже привыкли к своему театру, и вряд ли будут в восторге, если не смогут смотреть свои спектакли.

– Валентина Антоновна, у нас каждый факультет дает раз в четыре недели спектакль в воскресенье. А по субботам – один в городе, культпоход, а другой в поселке, «на выезде».

– Да, с вами не соскучишься, мои дорогие. Кто за эту идею? Как ни странно, все. Ну, а за мою? Тоже согласны. Вы, мои дорогие, просто подлизы, – лукаво улыбнулась, – задание на лето получили, вперед!

Всю весну Ира бегала на водоем, смотрела, не прилетели ли лебеди. Птицы не появлялись. Но в домиках все же поселились новоселы.

– Профессор, посмотрите, кто поселился в домиках! – Обратилась Ира к Алиеву. Вся группа, вооружившись биноклями, уселась на склоне над водоемом, наблюдать. В домиках поселились выдры. И, хоть это были и не лебеди, Ира осталась довольна. Выдры тоже интересные звери.

Подошли экзамены. Арсен Долидзе был отчислен, так как ни разу не посетил занятия обычной школы. Когда его забирал отец, он хмуро заявил:

– Я все равно буду здесь учиться.

Не кричал, не плакал, сказал спокойно, как давно решенный вопрос. Отправив Арсена за вещами, Соколова поинтересовалась:

– Господин Долидзе! Ваш сын сказал, что будет здесь учиться, и вы спокойно это восприняли. Скажите, на чем основано это утверждение?

– Если мой сын не выполнит свое обещание, я очень удивлюсь. Когда он ТАКИМ тоном заявляет, это абсолютно серьезно. К сожалению, до вас он поучился у других учителей, и остался разочарованным. И еще ни об одной школе не отзывался так, как о вашей. Он, видите ли, еще в четвертом классе сдал экзамены за пятый и шестой. Я сделал ошибку, что не сообщил вам об этом сразу. Характером он в деда, если что сказал, то выполнит. Я не знаю, что Арсен предпримет, но с вами он будет на равных. Он не переносит снисходительности. Так что будьте готовы ко всему.