— Эти волосы, — пробормотал он. — Эти чертовы волосы.

Я всегда стеснялась своих волос. Постоянно пыталась обуздать их, но редко справлялась с невыполнимой задачей. Когда я была маленькой девочкой, то загадывала желание звездам, чтобы они сделали их прямыми и красивыми, как у кукол Барби, которых мама иногда позволяла мне выбирать из корзины с игрушками в комиссионном магазине.

Но то, как Трэвис Хейл смотрел на них в этот момент, заставило меня прошептать молитву глубокой благодарности за то, что эти звезды проигнорировали мою мольбу.

Он наклонился и снова поцеловал меня, его длинное твердое тело накрыло мое, его грудь терлась о мою, его эрекция касалась нижней части моего живота. Я передвинула свои бедра так, чтобы обхватить одной ногой его бедро и медленно двигать себя вверх в попытке свести наши сосредоточения удовольствия вместе.

Он приподнялся, поставив одно колено на кровать, взяв себя в руку и скользнув своей эрекцией вверх по моей влажной щели, один раз, а затем еще раз. Наши губы оторвались, его дыхание стало прерывистым, когда он прикоснулся своим лбом к моему, дразня себя и меня долгими медленными движениями, которые были чудесными, блаженными, мучительными и едва ли достаточными.

Когда наслаждение взяло верх, и все вокруг превратилось в мечты, мой мозг полностью отключился. Я отдалась этому ощущению, чувствуя его повсюду, наши поцелуи переходили от почти диких по своей интенсивности к медленным, глубоким и томным. Я извивалась под ним, желая больше, больше, больше. Он произнес мое имя, когда его голова опустилась ниже, останавливаясь на каждом соске и нежно посасывая их, а затем, двинувшись вниз, его губы скользнули по моим ребрам и животу.

— Откройся для меня, Хейвен, — сказал он, и я подчинилась, мои ноги раздвинулись, а он провел языком по моему набухшему клитору. Я вскрикнула, слегка дернувшись, и он сделал это снова, шире раздвигая мои бедра и нежно придерживая их, чтобы дать себе больше доступа. — Боже, какая ты сладкая на вкус.

Я сказала что-то нечленораздельное, когда он опустил голову, обводя языком и посасывая, а затем повторяя это снова и снова.

Боже, это чудесно.

Я захныкала, снова запуская пальцы в его волосы, поднимая бедра навстречу его горячему, талантливому рту.

Я почувствовала стон, который завибрировал в его горле, и оргазм накрыл меня, даже более сильный, чем тот, который он подарил мне своими пальцами, блаженство накатывало волнами, пока я брыкалась и задыхалась, а его имя срывалось с моих губ.

Он поднял что-то с пола.

Бумажник?

Презерватив.

Туман рассеялся, но лишь слегка.

Мне показалось, я услышала, как он пробормотал:

— Слава Богу, — когда натягивал его, снова пробегаясь взглядом по моему телу. Затем он встретился со мной взглядом, и в нем был вопрос, его мышцы напряглись в ожидании.

— Да, — сказала я, скользя ногой по его ноге, приглашая его войти.

Долгий вздох слетел с его губ, и выражение облегчения, которое появилось на его лице, заставило мое сердце резко сжаться. Он выровнял свой член у моего входа и ворвался внутрь, подталкиваемый смазкой моей недавней кульминации, и я ахнула от восхитительного вторжения, моя голова откинулась назад, кулаки схватили одеяло под нами.

— Боже, ты чувствуешься... ты чувствуешься... это даже лучше... — он, казалось, не мог сформировать связное предложение, поэтому сдался и закончил долгим, прерывистым вздохом.

Трэвис обхватил рукой мое бедро, подтягивая мою ногу выше и медленно проскальзывая глубже. Я чувствовала каждый сантиметр его тела, когда он выходил, а затем снова наполнял меня, его мышцы были напряжены, а кровать тихо поскрипывала под нашими движениями.

— Хейвен... Хейвен... Боже.

Он двигался медленно, закусив губу, и дрожь удовольствия пронеслась по мне от эротической красоты его движений надо мной, внутри меня. Темп ускорился, я наблюдала за ним и увидела тот самый момент, когда он отказался от борьбы за контроль. Я вцепилась в него, желая продолжать смотреть на его лицо, но почувствовала, как накатывает еще одна волна удовольствия, мои мышцы начали сокращаться, я закричала и обхватила обеими ногами его бедра, наклонив свой таз так, чтобы он вошел еще глубже, продлевая мой оргазм. Когда его настиг оргазм, и он простонал мое имя, зарываясь лицом в мою шею, его бедра замедлились.

На несколько бездыханных мгновений все замерло, а затем Трэвис перекатился на бок, притягивая меня к себе.

Я лениво провела пальцем под его грудной клеткой, а затем ладонью по небольшой дорожке волос внизу его живота.

Занавеска приподнялась от дуновения ветра с озера, ночь за окном была мягкой и мечтательной, наполненной лунным светом.

И мир казался каким-то образом одновременно очень далеким и более прекрасным, чем когда-либо.

Он поднял свою руку и положил ее на мою, останавливая мое исследование с негромким смешком.

— Если ты не готова ко второму раунду, то тебе, вероятно, следует прекратить это. — Подергивание между его ног подтвердило его слова.

Я усмехнулась, поворачиваясь и скрещивая руки на его груди, подпирая подбородок, чтобы могла смотреть ему в глаза.

— Звучит как вызов.

Он усмехнулся.

— И я бы с радостью взялся за него, только у меня больше нет презервативов.

Вот черт.

— Мы были не совсем тихими, — сказала я, мои щеки вспыхнули, когда я вспомнила, сколько раз стонала его имя и взывала к Богу и, вероятно, ко всем Его небесным ангелам, хотя некоторые из наших недавних действий все еще были блаженным пятном.

— Думаешь, мы шокировали нашу компанию? — спросил он, накручивая на палец локон. Я отвела глаза в сторону, наблюдая за его движением мгновение.

— Не знаю. Они довольно понимающие.

— Да, думаю, так и есть.

Я выдохнула со смешком.

— Да. Но знаешь, что я замечаю в них больше всего?

— Что обычно они пьяны?

Я снова рассмеялась, а его палец продолжал лениво вертеться.

— Нет. Я замечаю, что все они точно знают, кто они такие, и не извиняются за это. Мы должны стремиться быть похожими на них.

Его глаза встретились с моими, и он, казалось, мгновение изучал мое лицо, что-то теплое и мягкое появилось в его выражении.

— Ты права. — Он отвел взгляд, вернувшись к своему накручивающему локон пальцу. — Каждый должен стремиться быть похожим на них, — тихо пробормотал он, но у меня возникло ощущение, что он говорит скорее о себе, чем обо всех.

Я наблюдала за ним мгновение, мои глаза медленно скользили по совершенству его черт. Он был так классически красив, эти яркие глаза были необычными и завораживающими. На мгновение я задумалась, похож ли он на свою мать или на отца, и поняла, что это должен быть его отец, поскольку он так сильно походил на своего сводного брата — того, с кем у него был общий отец.

«Горячие, как грех, и гарантированно обожгут тебя, если ты подойдешь слишком близко».

Да, я могла это видеть.

Глубокий вдох.

Временные. Друзья.

Но преимущества были... впечатляющими. Я все еще видела звезды, и мои мышцы чувствовались так, словно превратились в желе.

— Будь осторожен, — сказала я, мои глаза скользнули к его пальцу, теперь безнадежно запутавшемуся в моей пряди волос. — Это похоже на одну из тех китайских ловушек для пальцев. Чем больше ты сопротивляешься, тем туже она становится.

Он рассмеялся.

— Тогда, думаю, я в ловушке навсегда.

А потом он перевернул меня, его рука двигалась вместе с моей головой, чтобы он не дергал меня за волосы. Я рассмеялась, удивленная неожиданным выпадом, прямо перед тем, как его губы прильнули к моим. Перед тем, как он доказал, что готов принять вызов и показать мне, как много вещей можно сделать без презерватива.

Глава 21

Трэвис

В восемь часов утра уже было ясно и тепло, солнечные лучи падали на крыльцо. Сетчатая дверь захлопнулась за мной, и мой взгляд скользнул по перилам, где в горшках стояли несколько растений Хейвен, их листья были зелеными и пышными под ее терпеливым уходом. Я улыбнулся. Другие бы отказались от них. Когда-то они были едва живыми, но теперь процветали. Я направился к качелям, готовый сесть и подождать Хейвен, которая все еще принимала душ, когда заметил одинокую фигуру, идущую вдоль причала.