Хейвен несколько мгновений смотрела ему вслед и, вздохнув, прислонилась к стойке.

— Ты тоже, да?

Она посмотрела на меня, приподняв одну бровь.

— Я тоже что?

— Одна из тех, кто запал на Гейджа Бьюкенена. Как... скучно.

Она перебросила полотенце через плечо.

— Может быть. Ну и что?

Я пожал плечами, глядя на свои ногти, пытаясь изобразить скуку и разочарование, хотя на самом деле я чувствовал странное раздражение. Я был тем, кто вовлекал ее в искрометные беседы, нося с собой трехногую кошку. А Гейдж был тем, в кого она была влюблена? «И это хорошо», — напомнил я себе. Потому что это было бы неловко, учитывая, что у меня перерыв от женщин и я просто должен был бы отшить ее, когда она неизбежно бросилась бы на меня.

— Я думал, ты куда интереснее.

— Может быть, я не хочу быть интересной. Насколько хорошо ты его знаешь?

— Я знаю его всю свою жизнь. Наши матери когда-то дружили. — Что было не совсем правдой. Мать Гейджа приглашала мою на все свои светские мероприятия, и они вращались в одних и тех же кругах, но никогда не были близки. Потому что Лана Бьюкенен была порядочной, и она, очевидно, понимала, что Тори Хейл — нет. Хейвен некоторое время изучала меня, как будто знала, что я что-то не договариваю, но ничего не сказала. Я покосился на нее, обдумывая сложившуюся ситуацию. Правда заключалась в том, что вся семья Бьюкененов была порядочной — и даже больше того. Они были хорошими людьми. И Хейвен тоже. Я вздохнул. — Пойдем со мной на мероприятие, которое сегодня устраивает его семья. Оно пройдет в их доме, который примерно в три раза больше этого клуба.

У нее перехватило дыхание, глаза расширились, но она наклонила голову, словно по какой-то причине не решаясь сказать «да».

— Как друзья, — ответил я.

— Конечно, — ответила она, прикусив губу. — Что мне надеть? — спросила она.

Ах, так вот о чем она беспокоилась?

— Стратегически?

— Ну, конечно, хорошая стратегия никогда не помешает.

— Согласен. — Я откинулся назад, позволив своим глазам скользнуть вниз по ее стройному телу, а затем снова вверх. Она держалась неподвижно, как будто изо всех сил старалась не ерзать под моим внимательным взглядом. — Женщины, с которыми обычно встречается Гейдж, имеют больше... кожи, — наконец сказал я.

— Имеют больше кожи?

— Мхм... — я улыбнулся. — Гораздо больше.

— Звучит тревожно с медицинской точки зрения.

— Очень тревожно, — сказал я, понизив голос и добавив мечтательные нотки. Я почувствовал, как мышцы вокруг моих глаз слегка напряглись, пока я пытался удержать от смеха.

Она явно делала то же самое, ее глаза сверкали, когда она подошла к стойке и наклонилась ко мне. Как будто мы были намагничены, я невольно наклонился к ней, вдыхая чистый аромат ее мыла, или шампуня, или любого другого нежного цветочного аромата, который она источала. Мне хотелось наклониться поближе, получить больше. Она отстранилась.

— Может, ты хочешь сказать, что они показывают больше кожи?

— О, да. Может быть, так оно и есть. — Я дразняще усмехнулся и был вознагражден небольшим блеском ее глаз. Я знал, как действует эта особенная улыбка — ни одна женщина не могла устоять перед ней. Даже та, которая была всего лишь другом.

— То есть ты хочешь сказать, что, если я хочу попасться на глаза Гейджу, мне следует снять с себя несколько предметов одежды?

— Теперь ты все поняла.

Она рассмеялась и швырнула в меня кухонным полотенцем. Я протянул руку и легко поймал его.

Несколько мгновений мы улыбались друг другу через стойку. Это было приятно, но глупо, что было странно, так как я редко бывал глуп.

— Серьезно, — сказал я, прекращая странный приступ глупости. — Привлеки его внимание своей оголенной кожей, а потом прояви свою сверкающую индивидуальность.

— Это то, чем ты занимаешься? Блещешь мускулами, а потом выплескиваешь свою сверкающую индивидуальность, как какой-нибудь главный приз в игровом шоу?

— Я знаю, как их получить, даже если не всегда знаю, как их сохранить.

Она поморщилась.

— О Боже. Мне так жаль. Это было бестактно с моей стороны. Я ткнула пальцем в свежий синяк...

— Я шучу, Хейвен. Вроде того. Кстати, о синяках. — Я подался вперед. — Как твой брат в последнее время?

Она тихо выдохнула.

— Он почти исчез из гостиницы. Думаю, что он может спать в моей машине. Он, наверное, думает, что ты собираешься убить его во сне.

Что ж, это приятная новость.

— Хорошо, — сказал я, откидываясь на спинку кресла. — Я в долгу перед тобой за то, что ты не сказала ничего, что могло бы облегчить эти страхи. Убийство, как орудие мести, не было чем-то, о чем я даже на мгновение подумал, но Истону не нужно об этом знать. И в благодарность пойдем сегодня со мной на мероприятие.

Мгновение она изучала меня, явно размышляя.

— Хорошо, я приму твое предложение. И с удовольствием поеду с тобой на благотворительный вечер к Гейджу.

— Отлично. Будь готова в семь.

— Встретимся внизу, — крикнула она мне вслед.

Уходя, я все еще улыбался.

Глава 9

Хейвен

Закрыв за собой дверь своей комнаты, я направилась к лестнице. В коротком черном коктейльном платье, я чувствовала себя необычайно обнаженной. Хотя, если хорошенько подумать, платье было не более узким, чем шорты и майки, которые я носила регулярно. Ну, кроме моей почти полностью обнаженной спины, зашнурованной тремя перекрещивающимися завязками.

Я купила платье на распродаже в магазине одежды «Мэнди» на Главной улице Пелиона. Даже с большой скидкой это было расточительно. Но, когда я надела его, оно показалось мне одновременно смелым и каким-то образом моим, хотя я никогда в жизни не носила коктейльное платье. Единственным событием, на котором я присутствовала, и которое можно было бы классифицировать как коктейльную вечеринку, был светский час здесь, в гостинице «Желтая шпалера», где тюремный самогон подавался в красных стаканчиках.

Хозяйка, сама Мэнди, зашнуровала для меня завязки, и когда я спросила ее, не слишком ли это откровенно, она улыбнулась и сказала, что нет, я выгляжу первоклассно. Возможно, она просто пыталась продать мне платье, но она казалась такой доброй и искренней, что я ей поверила.

Мои волосы были длинными и распущенными, локоны были укрощены большим количеством мусса, который я одолжила у Кларисы. Кончики щекотали голую кожу поясницы.

Я обогнула лестницу и увидела Трэвиса, стоявшего ко мне спиной. Я медленно ступала на каблуках, которые не привыкла носить, и, хотя была практически беззвучна, Трэвис обернулся, как будто почувствовал мое присутствие. И его тело стало совершенно неподвижным. Его взгляд скользнул вниз по моему телу, и я увидела, как его горло дернулось, когда он сглотнул. В темно-серых брюках, белой рубашке и сине-сером узорчатом галстуке он выглядел еще великолепнее, чем обычно. Он явно подстригся, что делало его более уязвимым, что я не могла точно объяснить.

Время замедлилось, растягиваясь, как сладкая розовая ириска, которую я видела в витрине кондитерской в прибрежном городке, где мы с Истоном остановились пообедать перед прибытием в Пелион. Наши взгляды встретились, когда я преодолела последнюю ступеньку и спустилась вниз, чтобы встретить Трэвиса там, где он стоял. Его лицо было таким серьезным, почти ошеломленным, что мое сердце бешено заколотилось.

— Достаточно кожи? — прошептала я со странной заминкой в голосе.

Он улыбнулся почти ласково, улыбкой, которую я еще не видела у этого человека, моего друга. Моего временного друга. Он снова опустил глаза и несколько мгновений молчал. Когда его глаза встретились с моими, он просто сказал:

— Ты идеальна.

Дыхание вырвалось у меня изо рта. Я задержала его на мгновение, ожидая ответа Трэвиса. Что-то ощущалось между нами, что-то более легкое и горячее, чем сладкая ириска, которая только что возникла в моем разуме. Это ускорило мое сердце. Это рассеяло страх по моему телу.