Что-то в этом взгляде было не так. Так не смотрят старые знакомые, не смотрят чужаки, раздосадованные повышенным к себе вниманием, не смотрят люди, которые хотят, чтобы от них отвели взгляд. Он цепко схватился за меня, привлек мое внимание и даже не пытался отпускать. Я понимала, что совершаю ошибку, но выигрывать этот скрытый бой я не собиралась. Пусть эти три секунды будут именно теми секундами, когда я точно буду знать – я стою этого внимания, стою этой паузы. Было что-то волшебное и привлекательное в той минуте. Я чувствовала, что нарушила баланс, прервала исполнение, но именно этот хаос так взбудоражил мою душу.
– Какого хрена он… – шипела рядом Ната. – Вилл, он… Он смотрит сюда?
Свет на сцене померк, и девушка-ди-джей запела в унисон с возникшей из колонок музыкой.
– Просим прощения за возникшие проблемы! Держите треееек…
Толпа завопила, и зал вновь закачало. Окружающим этот кризис дался гораздо проще. Для них словно ничего не произошло.
– Я в туалет, – сообщила я Нате, как только немного пришла в себя.
– Ок, идем!
Я отрицательно покачала головой и медленно двинулась к выходу. Это несвойственно для нас, но в тот момент я отказалась от ее компании.
За закрытыми дверьми стоял утробный гул. По сравнению с залом внутри, здесь, на лестнице, было очень тихо. Тишина ласкала слух, а идущая с первого этажа прохлада остужала тело. Опершись о стену, я простояла так около минуты.
«Что сейчас произошло?» – вопрошала я.
Это мог быть инсульт? Восемнадцать лет – пора задуматься о здоровье.
На выходе из зала, когда обстановка вокруг меня поменялась, я постепенно стала приходить в норму. Уже не казались столь долгими мгновения ступора. Я практически забыла о том, что случилось. Мне могло показаться, а парень на сцене мог просто плохо себя почувствовать. Все мои ощущения и реакции лишь череда внезапных случайностей, не более.
Спускаясь по лестнице, я искала взглядом указатели. Туалет должен был быть внизу, слева от касс. Из кафе тянулся слабый запах еды и сигаретного дыма. Вдохнув полной грудью прохладный воздух, я мигом протрезвела. Найти нужную дверь перестало быть для меня проблемой. Войдя в дамскую комнату, я поспешила к зеркалу. Даже здесь, среди раковин, зеркал и пластиковых кабинок играла тихая не назойливая музыка. Тем не менее, по сравнению с концертным залом здесь стояла гробовая тишина. Я поднесла руки под кран и зависла на пару минут, пока теплая вода лилась мне на ладони. В ушах пульсировала кровь.
Сцена, красный свет лучей из-под потолка, вновь и вновь повторяющиеся аккорды, и четко сфокусированный взгляд.
«Я могла его знать? Он меня? Допустим… Но что это было? У него и у меня, откровенно говоря, странная реакция… Быть может, мне показалось… Что это за чувство во мне сейчас? Страх при виде незнакомого человека?»
Нет. Это был ужас.
Я выдохнула и закрыла глаза, запрокинув голову. Было ужасно душно…
Сирена сработала одновременно на всех этажах. Даже здесь, в туалете, из динамика в углу. Музыка умолкла за секунду до этого. Я открыла глаза и уставилась на свое отражение. Из коридора доносись топот и приглушенные голоса.
«Я не выйду отсюда» – холодно выдало мое сознание. Я просто физически не смогу открыть дверь. То, что сейчас будет происходить в коридоре и на лестнице, я предвидела смутно, но картина вырисовывалась печальная. Несколько сотен человек, сейчас, когда затихла музыка, и было слышно только сирену, бросятся в узкие двери, вниз по лестнице, к выходу. Уже тут их встретят посетители кафе, количество которых я не знала даже примерно. Толпа забьется в фойе и попытается втиснуться в двери. Крики в коридоре мешали адекватно мыслить. Ждать здесь или выйти и попытаться протолкнуться на улицу?
В следующее мгновение мое сердце остановилось. Ната была в той толпе. И только сейчас во мне забушевала настоящая паника.
Я оттолкнула дверь от себя и выглянула в коридор. Люди казались спокойнее, чем я думала. Они сбегали с лестницы, но давки не было. Наверху кричали девушки. Двери слишком узкие для срочной эвакуации. Воспользовавшись моментом, я выскользнула из туалета, прижалась к стене и двинулась в сторону выхода. Сверху продолжают пребывать люди. Наты среди них нет. Я не знала, что делать. Суматоха превратилась в ад, когда по толпе через пару десятков секунд прошелестело ужасное слово.
«Дым».
В зале наверху закричали. После этого со стороны фойе раздался звук бьющегося стекла. Теперь толпа пойдет быстрее.
Секунды превратились в ужасную пытку. Я смотрела, как мимо меня пробегают люди, как мелькают обрывки киноленты из какого-то второсортного триллера, где нет ничего, кроме множества искаженных ужасом и паникой незнакомых лиц. Массовка двигалась к выходу, но очень скоро все замерло. Образовался затор. Люди толкали тех, что были впереди, будто это хоть чем-то поспособствовало бы, хотя, я уверена, часть их сознания понимала, что выхода нет. Животная жестокость вскоре поборола человеческую неуверенность и такт. Люди позабыли себя. Толпа забилась в коридоре и остановилась. Крики людей переросли в один единственный зловещий звук.
Я вжалась в стену и приподнялась на носки. Запах гари усиливался, но деться от него некуда.
За лестницей, там, куда не проникал свет, открылась дверь. Я вытянулась вверх по стене, стараясь разглядеть, что там было. Во мне загорелась надежда. Кажется, там выход.
Резким толчком меня ударило о стену. Подвыпившие подростки в ужасе стали карабкаться на перила.
Я приняла решение прорваться к той двери, чего бы мне это не стоило. Там я видела двух людей, которые пытались незаметно пробраться к лестнице. Что они делали дальше, я не видела, но несколько человек из безумной толпы последовали за ними. После еще, и еще… Это сотрудники комплекса выводят людей через черный выход. Их я узнала по яркой сиреневой форме, когда они пробрались в толпу.
Когда здание обесточило, меня оглушило диким истошным воплем. Незнакомая девушка передо мной повернула ко мне голову и, глядя прямо в глаза, закричала вновь, будто я могла ей чем-то помочь. Сильный запах плавленого пластика и проводки горечью проник в полость рта. Толпа озверела. Через секунду включился и вновь выключился теплый оранжевый свет. Он возникал раз в две секунды и пропадал.
В образовавшемся окне, когда толпа наверху соорудила случайный затор, я оттолкнулась от стены и бросилась к двери под лестницей, откуда выводили людей сотрудники. Там, через неосвещенный коридор, я выбежала на улицу. За мной ринулись еще несколько человек, по инерции продолжая то ли кричать, то ли выть, словно из жалости к себе самим.
Мгновения тянулись невозможно долго. Я подняла глаза вверх. Окна второго этажа плавились светом и дрожали словно лава. Отовсюду валил дым. Сидя в снегу, на дороге, я видела, как служащие вытягивали из коридора людей. Критически маленькое количество. Трех или четырех шокированных ребят тянули на улицу раз в полминуты. Подруги среди них нет.
К главному входу подъехали пожарные машины. Появились кареты скорой помощи. Медики бросились к людям на улице. Поднявшись на ноги, я пошла в обход здания, к главному входу. Здесь везде россыпью темнели пятна крови. Люди в шоковом состоянии сидели на снегу. Кто-то лежал без сознания либо тихо выл от боли. С улицы то, что происходило в дверях, выглядело еще ужаснее. Толпа забилась в проем и лезла через разбитые стекла. На мгновение образовалась звенящая тишина. Окна второго этажа лопнули и посыпались вниз. Оттуда высунулись руки и головы напуганных до смерти людей.
Женщина в синем брючном костюме возникла перед моим лицом и, что-то говоря, принялась меня осматривать. Я безуспешно вглядывалась в толпу. Наты нет. Нигде.
«Она внутри».
Холод и дрожь с новой силой забились в моем теле. От осознания одной простой истины и понимания безвыходности положения, меня сковал ужас. Сидеть на месте и ждать – не мой вариант.
Попасть туда сейчас я не смогу. Оба выхода забиты людьми. Либо идти по головам, либо выждать мгновение, когда хоть немного освободится проход.
