– Да, материал у меня есть, только мне нужен размер…

– Я тебе его скажу потом, – сказала Валя и заплакала.

Анатолий Викторович приготовил материал в столярке, привез его домой. В выходные приступил к работе.

Он расположился на улице. Стоял конец мая, погода была теплая, щебетали птицы.

На перекуре Анатолий Викторович задумался: он вспомнил Лиду еще молодую, ее мужа, маленьких детей. Потом он подумал, что она и сейчас еще не старая, ей бы жить да жить. Сын уже отошел, а дочку еще подымать надо – вот и все, что он подумал.

Он докурил сигарету и снова приступил к работе.

Вскоре умерла Лида.

Валентина знала, что она умрет, и все же новость о смерти ее сильно потрясла. Сердце у нее сжалось, появился ком в горле, и она тихо заплакала. Все же где-то в глубине души она надеялась, что этого не произойдет никогда и, что Лида не умрет, а будет жить долго. Наверно, это происходит с каждым человеком, он всегда надеется на чудо.

Лиду похоронили.

Валентина замкнулась в себе, она стала потихоньку выпивать, тогда она не работала.

И Анатолий Викторович, который тоже частенько прикладывался к бутылке, сначала этого не одобрял, а потом они уже попивали вместе.

Две дочки у них были замужем, а третья младшая заканчивала школу.

Мужчина и с работы приходил подвыпившим.

Скандалы в семье участились. Случались и драки…

Теперь, находясь в Онкологическом отделении Анатолий Викторович подумал, что жизнь он прожил не так, как надо было и как он мечтал еще по молодости. А теперь, когда поздно, он задумался об этом.

Воспоминания накатили с новой силой:

Когда-то он работал водителем «КрАЗа».

Это было еще по молодости, в маленьком поселке, где они раньше жили с семьей, а потом переехали в другой поселок.

Технику Анатолий никогда не любил, она постоянно требовала ремонта и ухода, в любое время года. Но, машина позарез была нужна, так как он перестраивал, купленный домик.

Анатолий приходил с работы грязный, пах мазутом и соляркой. Продрогший от холода, промокший, и все чаще мечтая о теплом и спокойном местечке.

Через какое-то время таким местечком оказалась столярка. Анатолия позвал в столярку старший брат Иван, который работал начальником столярной мастерской.

Анатолий с радостью согласился, а Валентина, конечно, не одобрила его выбор. Она сказала:

– Там все пьют! И ты сопьешься!

– Я пить не буду, у меня другие интересы в жизни, – ответил муж, но запил.

Там нельзя было не пить. Многие за работу рассчитывались водкой или самогонкой.

Сначала с Анатолием это случалось редко. А года через полтора, когда он стал настоящим столяром и принимал сам заказы, это стало происходить чаще.

Две дочки были еще малы и требовали внимания от родителей. И они, конечно, получали это внимание. Анатолий был хорошим отцом, внимательным и заботливым. Он был работящим и ответственным. В доме он делал все сам. Но частенько с работы приходил подвыпившим, и жена ничего не могла с ним сделать.

У Вали и отец был столяром, он всю жизнь пил. И мать терпела его скандалы и выкидоны.

Частенько отец приходил к дочери и просил опохмелиться. Его сухая маленькая фигура тряслась, молила о пощаде. Дочь понимала и всегда подносили отцу живительную жидкость. Отец дрожащими руками брал подношение и употреблял. Когда ему становилось легче, он просил на чекушку денег, Валя давала, и он уходил. Это повторялось почти каждый день, когда Семен Иванович был в запое. Потом он какое-то время не пил.

Валя очень переживала за отца и мать ей было очень жалко. Но ничего поделать она не могла. Пьющий человек – это больной человек, практически, неизлечимо больной.

Анатолий Викторович зашел к врачу взволнованный и потерянный, бледный, а вышел от него немного успокоенный – врач подарил надежду.

«Все будет хорошо, страшного пока ничего нет, но придется удалить большую часть желудка», – сказал врач.

Анатолий Викторович пошел ложиться в отделение.

Потом он стал ждать операцию.

Операция прошла удачно. Послеоперационный период протекал очень тяжело, но больной выдержал, и вскоре пошел на поправку.

Через две недели он был дома.

Пока Анатолий Викторович лежал в больнице многое ему приходило в голову. Он видел тяжелобольных, понимал их страдания. Иногда самому Анатолию Викторовичу становилось очень страшно. Стены больницы давили на него, сердце колотилось, поднималось давление и тяжесть от, неминуемой безысходности, наплывала, словно черная и тяжелая туча на небо.

«Вот она смерть, ходит рядом, стоит сделать один шаг назад, и ты уже там, – думал он. – А что там за пропастью? Пустота или млечный путь? Есть ли там жизнь не телесная? Или вечная темнота? Как это страшно. Мы пришли из темноты и уйдем туда обратно. А жизнь – это одно мгновение во всей вселенной. Ты лишь пылинка на этой земле…»

Валентина встретила больного мужа пьяная. Ее сухая, бледная фигура стояла в коридоре, когда Анатолий Викторович зашел в дом. Глупое выражение ее невозмутимого лица, слегка удивилось и исказилось в злобе, при виде мужа. Потом на ее лице показалось что-то доброе и теплое, а потом опять пришло равнодушие, словно какой-то механизм переключал ее эмоции.

Хозяин дома спокойно сказал:

– Здравствуй, Валя!

– Тебя что уже выпустили? – удивилась жена.

– Мам, ты бросай пить, мы тебе папку привезли из больницы, – сказала средняя дочь, заходя в дом вместе с отцом.

На следующий день Валентина не пила, но она сильно болела. Целый день она ходила чумная и ее рвало. Анатолию самому было тяжело, а тут еще жена больная с похмелья. Пришлось ухаживать за ней.

Прошел еще день, Валя уже чувствовала себя лучше, могла что-то приготовить поесть и стала ухаживать за мужем.

Незаметно пролетел месяц.

Валя стала нервной, ей все надоело: муж со своими болячками, постоянная готовка, уборка.

«Я как служанка: принеси то, унеси это, а я тоже жить хочу, – жаловалась она дочерям. – Лучше бы он сдох!»

А дочери знали – ее тянуло выпить. Она может скоро сорваться – запить. И это случилось.

К этому времени больной уже немного окреп и сам мог о себе позаботиться. И дни уже не были такими тяжелыми и напряженными. Хотя, неприятные ощущения послеоперационного периода сидели еще в его памяти. Он вспоминал тяжелобольных, себя. Иногда думал о смерти.

Анатолий Викторович отказался от курева, от спиртного, он решил не злоупотреблять.

Старшая дочь говорила: «Пап, тебе послана эта болезнь для того, чтобы ты переосмыслил свою жизнь и начал жить по-другому. Стал вести здоровый образ жизни и радоваться каждому дню».

Анатолий снисходительно улыбался и молчал. Он был доволен собой.

А дни бежали. Наступило лето. В своем доме очень много работы. Анатолий потихоньку занялся огородом вместе с женой. Занимался он и ремонтом дома. После операции прошло всего три месяца, а он уже набрался сил. Иногда, конечно, ему становилось тяжело, и он ложился отдыхать. Частенько он спал днем.

Анатолий Викторович был рад тому, что смог начать новую жизнь, в отличие от жены, которая частенько была пьяная и ничего не хотела делать.

С усердием и воодушевлением он занимался домашними делами. Он ездил на велосипеде к дочерям. Делился с ними новостями. Дышал, как говорится, полной грудью.

Потом он снова прошел обследование. Было все нормально. Жизнь продолжалась.

Лето заканчивалось.

Анатолий Викторович загрустил. Домашняя работа ему надоела, хотелось отдохнуть. Он выматывался. Валентина была частенько пьяна. Скандалила, желала ему смерти. Ему хотелось отвлечься и забыться.

Он все чаще стал завидовать жене, которой море по колено. Он и раньше всю работу делал почти сам, а теперь и вовсе все легло на его плечи. Дочери помогали редко, им было некогда, у них свои семьи.

Анатолий Викторович как-то вечерком решил выпить водки, чтобы спокойно отдохнуть, пока жена спит.