Я краем глаза посмотрела на Нику и толкнула ее в бок, пытаясь таким образом спросить, понимает ли она что происходит.
— Откуда я знаю. Но давай в этот раз я попробую спросить. Профессор, а можно объяснить нам, что стряслось?
— Обнаружен труп вашего однокурсника Яркина, шестимесячной давности. Сейчас пытаются выяснить, кто все это время играл его роль. Как вы понимаете… дело важное и срочное. Вставайте, возвращаемся в академию. — Мы едва не присвистнули от таких новостей, так как даже не предполагали, что перевертыш может так далеко зайти.
Не только убить, но еще столько времени притворяться другим человеком… у нас к слову иная версия была: он, возможно, случайно забрел в академию и выбрал себе случайную жертву, которой Ника оказалась. Но оно… так вот. Я если честно немного в шоке, потому как, выходит перевертыш на нас и правда имеет зуб. Мы же целых шесть месяцев с ним «мило общались».
Ой-ой-ой! Я нервно сглотнула и как можно быстрее поспешила к выходу, желая как можно скорее оказаться в безопасных стенах академии. Хотя вот насчет последнего не факт, этот же тип там свободно несколько месяцев разгуливал. Но в знакомых стенах все же как-то лучше.
Когда мы вышли из домика кикиморы, то сразу увидели открытый портал. Его видимо прямо из академии профессор по зельеварению открыл перед своим уходом. Ника последовала первой, а когда настала моя очередь, меня один нехороший человек схватил за руку, После чего спросил:
— Все точно нормально?
— Эм, да. — Я немного опешила от такого обращения, а когда пришла в себя, попыталась вырвать руку из захвата. Но у меня ничего не вышло, из-за чего у меня возникло чувство дежавю. Словно подобная сцена со мной происходила уже, но только в другом месте и вместо профессора там был другой человек.
Я конечно тут же подобный случай вспомнила, после чего почувствовала себя не очень хорошо. Ведь тот жуткий взгляд, сохранившийся только в памяти, до сих пор меня до дрожи пробирал.
— Профессор, вы не могли бы меня отпустить? — Чувствуя себя все хужеи хуже из-за воспоминаний и видя, что мои действия не работают, я озвучила свою просьбу вслух.
— Ты меня боишься? — Тот в ответ на мою просьбу нахмурился и лишь посильнее сжал руку. Выбора у меня не осталось, кроме как ударить его в коленную чашечку и сбежать в портал, не обращая внимания на то, что он вообще-то профессор. Ведь дрожь меня все больше и больше пробирала, что очень пугало. Я не знала, откуда и почему мог исходить такой страх. В округе не было ничего нигде ужасного. Лишь эти зеленые глаза, что мне начали мерещиться повсюду…
— Почему так долго? Я едва не уснула. — Ника сделала зевающий жест, словно пыталась доказать, что это правда. Когда я появилась на территории академии.
— Пойдем, — я не стала ей отвечать и, решив сегодняшний остаток дня провести в комнате из-за плохого самочувствия, направилась было в сторону общежития.
— Куда ты, Умова. Нас же еще допрос ждет.
— Какой допрос? — Я, наконец, начала смотреть по сторонам и увидела, что слева от нас стояла директор и о чем-то беседовала с неизвестным. Судя по одежде мужчины — это был следователь магического ордена. Только у этих работников мог быть вышит на лацкане черного пальто символ меча и огня. — Позволь напомнить, кто-то мне там говорил, что к нам никто не явится до поры до времени? — Почувствовав, что наше положение скоро может ухудшиться, мой неизвестный страх отступил и его теперь занял новый.
А именно, я стала бояться, что меня могут поймать на варке запрещенного зелья. И плакали тогда не только денежки, но и занятие любимым делом. Но он ведь обыскивать нашу комнату не будет? Я нервно прикусила губу, бросив многозначительный взгляд в сторону директора.
— А кто знал, что он уже как шесть месяцев мертв. Черт… я даже не знаю, что и говорить, если спрашивать начнут. Как-то неожиданно это все.
— Что говорить, что говорить… правду скажем.
— Умова, ты что… мы же хотели за себя словечко замолвить.
«Не я, а ты», — подумала я про себя. Я если честно, быть может, вовсе не хотела идти работать следователем в будущем. Как и то кем вообще хотела стать. Да и надо ли мне сейчас об этом думать? Мне всего шестнадцать лет. Почему я должна в таком возрасте о таких серьезных вещах задумываться? Вот закончу академию, тогда и буду думать, а пока нужно поскорее решить, как побыстрее от следователя избавиться.
Думаю, правду о сегодняшнем дне в любом случае говорить нельзя. Он же тогда к нам точно прицепится, и я даже из-под кровати выбросить ничего не успею и следы на всякий случай замести. Тогда…
— А кто тебе сказал, что я имела в виду именно эту правду? Об отношениях с ним скажем все так, как есть, если спросит. Ну и добавим, что мы расстались в грубой форме в лесу и разошлись в разные стороны. Учитывая, что в академии он многих доставал, думаю, он должен нам поверить.
— Ну как всегда, ты в критической ситуации голова!
— Спасибо конечно за похвалу, но давай в следующий раз постараемся не попадать в подобные ситуации. Из «лошади» ноги так хорошо унесли, а здесь… где даже, к слову сказать, не виноваты, попались. — Я положила ладонь на лоб и покачала головой.
— Это ты сейчас жалуешься или констатируешь факт? — Тем временем поинтересовалась у меня подруга.
— Лучше не спрашивай. — Закончив обговаривать свое поведение, мы направились прямиком к директору.
— Так-так, вы обе уже здесь. Тогда пойдемте. — Увидев наше приближение, она резко прекратила разговор со следователем и, велев следовать за ней, направилась к своему кабинету.
Поскольку занятия сейчас все еще шли и дорожки академии в связи с этим были пусты, мы очень быстро добрались до места назначения, где нас собственно по одной и допросили. И как выяснилось, это было не так уж и ужасно, как мы вначале предполагали.
Следователь просто хотел узнать, когда мы в последний раз видели Яркина, заметили ли мы что-нибудь подозрительное в его поведении и собственно из-за чего наш с ним долгий конфликт начался.
— Да потому что он козел! — Таков был Никин короткий ответ. Его я, кстати, даже сквозь закрытую дверь услышала.
— А вы поинтересуйтесь у других, почему он с ними дружбы не водит и в конфликт вступает каждый раз. Откуда я знаю? — Я в отличие от нее не так грубо ответила, но в воздухе при этом повис намек на то, что он человеком хорошим не был.
— Что ж, можете тогда идти. Если что-нибудь вспомните, сообщите директору, она со мной свяжется. — Выслушав наши объяснения, он велел нам уходить, после чего закрылся в кабинете вместе с директором.
— И это все? Вот будь я на его месте, я бы… — Когда мы покинули кабинет директора и направились на первый этаж учебного корпуса, на подругу вдруг напал боевой дух. При этом, Ника совсем позабыла, что вот именно она другого вида допроса и побаивалась, о чем я кстати любезно поспешила ей напомнить. — Да я же не это имею в виду. Я просто говорю, что следователь слабоват. Наверное, это его первое дело. Интересно, а мы тоже себя так будем вести, когда первое дело получим? — Я ничего не ответила на эти мысли Ники, так как меня вполне устраивал данный следователь и, взяв ее под локоть, молча, потащила в столовую, пока там очередь не появилась.
Хотя нас и кормили не очень вкусно, но мы уже за два года учебы были вполне привычны к малоприятному вкусу блюд. Поэтому, как только оказались возле витрины с сегодняшним обедом, выбрали на взгляд самого жуткого вида блюдо и отправились за ближайший стол. Обычно ведь у нас как — что пострашнее выглядело, то было вкуснее. А если что симпатично смотрелось — то наоборот. Ну что сказать… вот такой вот странный талант у нашего повара был, которого, кстати, сегодня почему-то не видно. Видимо в очередной раз решил себе перерыв устроить и в кафешку побежал.
— Гад! Нас чем попало кормит, а сам… — Ника словно прочитала мои мысли.
— Ну, это довольно вкусно, — сказала я, когда попробовала то ли кашу фиолетово-зеленого цвета, то ли картошку. Это и правда можно вполне себе есть.
