– Записывай, – проворчала она. – И иди наслаждайся личной жизнью, не мешай моей. Сегодня из дома выходить точно не собираюсь.

А потом вырвала из его рук едва записанный номер и вытолкала телохранителя за порог. Стас только усмехнулся: хороший вечер он соседям всяко сорвал, это же заново настраиваться надо, зато себе обеспечил. Сейчас смотается в магазин за едой (или даже ну его, в быстропит заскочит, за курицей, которой так аппетитно пахло в квартире Регины), потом домой за гантелями, чтобы форму не терять… Идеально.

Когда за Станиславом захлопнулась дверь – не без чужой помощи, – у меня подкосились ноги. Вот взяли и подкосились! Слава Богу, не при господине телохранителе, а то в который раз за день пасть перед ним ниц я бы не выдержала. Влад подхватил медленно оседающую сестру и бережно усадил на стоящий поблизости пуфик.

– Регин, всё в порядке? – обеспокоенно выпалил он.

Мой милый заботливый мальчик! Каким был эмоциональным ещё лет в десять, таким и остался в двадцать семь.

Я кивнула, старясь успокоить сводного брата. Да, конечно, в порядке, просто каждое явление – и вообще существование, – выделенного мне телохранителя действует подавляюще. Мы знакомы чуть больше суток, но этот Стас меня… ненавидит? Да, определённо. Он очень своевременно нанят и исправно исполняет свою работу, если б не он, я бы сейчас не беспокоилась о том, что поправлюсь, пожирая тонну роллов, курицы и пиццы, я бы вообще не беспокоилась о фигуре. А также о руке, которую оттяпало бы взрывом и о коже, потому что её было бы не спасти. Ладно, возможно, я утрирую, и всё обошлось бы меньшими повреждениями, но факт остаётся фактом. Во-первых, сегодня Станислав был полезен.

Во-вторых, он почему-то меня возненавидел. Не знаю, с какого задания его выдернули ради меня, но оно явно было более по душе суровому «соколу». На нелепую девчонку господин телохранитель смотрит со странной смесью отвращения, сочувствия, раздражения и злости. Словно я уличный котёнок, грязный, облезлый и умирающий от голода (забавное сравнение, когда лопаешься от количества съеденной еды), который случайно забрёл к Стасу в дом. Такого вроде бы жаль, хочется облегчить страдания бедняги, но – увы – за час незамеченного пребывания в доме котёнок успел нагадить в любимые ботинки, порвать дизайнерскую занавеску и перевернуть пару дорогущих хрустальных статуэток. Более того, у хозяина дома аллергия на шерсть и мочу: оставить кота, значит, обречь себя на муки. Легче прибить, чтоб животина не мучилась.

Когда тебя окатывают ледяным взглядом, явно несущим в себе подобный посыл, сразу становится дурно. Так что сравнение Станислава с гангстером не беспочвенно, как и с инквизитором.

– Всё в порядке, правда. Просто голова закружилась от энергетика, – выдавила я и усмехнулась: – Не привыкла к такой концентрации гуараны.

– Ага, конечно, именно гуараны, – хмыкнул Влад. Он опустился передо мной на корточки и заглянул в лицо. – Только вот не надо тут кваситься из-за какого-то зарвавшегося мальчишки, которому, заметь, платят, чтобы вёл себя с тобой обходительно.

Почему у меня не брат, а хитрый наблюдательный жук?

– Мальчишки? – развеселилась я. – Милый мой, по сравнению с ним мальчишкой выглядишь ты.

Влад в свои двадцать семь действительно выглядел максимум на восемнадцать. Обаятельный, синеглазый, высокий, с приятной фигурой… в нём были все задатки прекрасной модели и идеального актёра, а вот брутальной мужественности – ни на грош. Владику стоило бы пойти по стопам своей временной мачехи (моя мама продержалась с его отцом аж три года!) и блистать на сцене, но он выбрал другую сферу деятельности. В которой тоже работает на камеру и покоряет сердца малолеток обоих полов, но иначе… М-да.

– Я хорошо сохранился, – буркнул оскорблённый брат. Но, увы, на правду не обижаются.

– Ага, настолько, что тебе не продают спиртное, – окончательно поддела его.

Влад показательно надулся, но продолжил сидеть рядом. Нахмурился, подхватил мою ладонь, ласково перебирая пальцы…

– Ладно, в задницу твоего телохранителя, он нас обоих бесит, – наконец, выдавил брат. – Желательно в чужую, моя или твоя для этого не предназначены.

Я хрюкнула, сгибаясь от хохота, а Влад безбашенно улыбнулся. И мы продолжили упиваться своим кодом одиннадцать-шестьдесят-девять, решив, что пиццу и крылья можно ещё оставить на завтра, но вот роллы доесть нужно обязательно! Правда, музыку больше не включали, ограничившись ситкомом и хорошим настроением.

Отключились так же на диване, в обнимку, под очередную забавную серию. И мне снилось, как брат осторожно гладит меня по голове, перебирая волосы. Или не снилось?

***

Утро добрым не бывает. Хотя бы по той простой причине, что в «доброе» утро жёсткая, но восхитительно тёплая подушка в виде мужского плеча не сбегает от тебя ещё до рассвета, потому что жаждет «успеть запилить новый контент, пока соседи с новыми силами не взялись за перманентный ремонт». Это безбожно. Без-бож-но! И плевать, что Влад мой брат, а не парень, мог бы хоть маленько совесть поиметь и не будить спозаранку.

В итоге, уже в пять утра я валялась на разложенном диване, пялилась в потолок и не могла заснуть. В голове кружилась сотня мыслей, и ни одна из них не была хоть на грамм адекватной. Перед глазами проносились отрывочные кадры вчерашнего дня, в ушах грохотало, к горлу подступала тошнота. Взрыв – утреннее падение – стеклянная крошка на асфальте – Станислав, без доли раздражения обрабатывающий мне колени – покорёженная дверца автомобиля – танцы под оглушающую музыку – взгляд Влада – взгляд телохранителя, пристальный, ненавидящий – лёгкое, почти невесомое прикосновение к колену…

Я застонала, закрывая лицо подушкой, а потом решительно вскочила. Ладно, досплю днём, а сейчас надо заняться собой! У меня нет соседа с перманентным ремонтом, как у несчастного брата, зато есть кроссовки, спортивная форма, тонна калорий, усвоенная вчера организмом, и куча платьев, в которые ни за что не получится влезть, если продолжу в том же духе.

Через пятнадцать минут, наскоро собрав волосы в высокий хвост, подкрасив ресницы и сварив кофе (от энергетика, вообще-то, тоже бывает похмелье, а кофе… будем считать, что клин клином вышибают), я толкнула тяжёлую дверь подъезда и вышла на улицу. Было прохладно и свежо, в ветвях деревьев пели птицы, на траве сверкала роса, слабые лучи утреннего солнца ласкали кожу. И пустота, ни единого человечка – рай на земле.

Утренние пробежки я, человек со сбитым графиком, люблю только за это – за спокойствие и тишину безлюдных улиц. Ну, а ещё за возможность держать тело в тонусе и дышать свежим воздухом. Насколько в большом городе воздух вообще бывает свеж.

Я блаженно потянулась и присела на лавку. Сначала допью кофе, предусмотрительно налитый в одноразовый картонный стаканчик, а потом уже отправлюсь на пробежку по привычному маршруту: по дворам, потом вокруг квартала, через парк – и домой. После вчерашнего дня нервов и чревоугодия даже киоск «Подорожника» (забавной, но довольно вкусной пародии на Макдак) не будет манить ароматами.

Когда я решительно поднялась, собираясь сделать последний глоток и вышвырнуть стаканчик в урну, за спиной раздался вкрадчивый голос:

– Доброе утро, Регина. Неужели вы забыли, что я просил звонить, когда соберётесь выходить из дома?

Стоит ли говорить, что я от неожиданности выронила злосчастный стаканчик, заплескав остатками тёмной жидкости белые кроссовки?

– Я… – пробормотала я, опуская взгляд на кроссовки, и не нашла ничего более умного, чем констатировать факт: – Я вышла на пробежку.

– Я заметил, – кивнул Станислав. – Шесть утра и никакого чувства самосохранения.

– Но…

Именно в этот момент, стоя под пристальным, осуждающим взглядом золотисто-карих глаз и пытаясь оправдываться, словно нашкодившая школьница, я вдруг осознала: а какого чёрта? С чего вдруг мне необходимо перед ним оправдываться? Не позвонила, значит, не было нужды. И проглотив едва не сорвавшийся с губ лепет о том, что «не решилась будить так рано», я сглотнула и выпалила: