В голове приятно звенело, Влад смотрел, смотрел… всегда любила его взгляд, когда я танцую. Такой пристальный, такой наэлектризованный – с самого детства, даже когда мне было тринадцать, пятнадцать, семнадцать… только на мои танцы он смотрит так же, как на свои любимые игры. А это, скажу, комплимент, достойный эйфории!

А потом эйфория прервалась громким стуком в дверь. Грохотом, уничтожающим весь кайф от музыки и расслабление от танца. В прихожую мы с Владом рванули одновременно, но я всё же оказалась быстрей: успела запнуться о коврик, практически впечататься в дверь, заглянуть в прорезь замка… а потом, наплевав на всё (у меня, вообще-то, мужик в квартире), открыть.

Музыка сразу как-то стихла, потому что после недавнего взгляда-эйфории я была, словно помоями, облита взглядом-ненавистью, взглядом-презрением. На пороге стоял настоящий инквизитор в чёрных одеждах и собирался сжечь ведьму на костре за внепланово устроенный шабаш.

Когда этот мир свихнулся окончательно? Что пошло не так? Где Стас согрешил?

Ладно, где именно он согрешил, Стас знал – была одна «весёлая» история, в которой он принял непосредственное участие, – но почему расплачиваться приходится ДО СИХ ПОР?

Прибывший «курьер», казалось бы, практически подарил Вероцкому выходной: Регина вела себя тихо, а жизни её или сохранности ничего не угрожало. Чем девушка занималась за закрытой дверью собственной квартиры, его не касалось. Чем бы она ни занималась с неведомым гостем: самым что ни на есть простым способом избавлялась от еды или устраивала эротический забег… Ему. Было. Всё. Равно.

Пока стрелки часов не приблизились к отметке десяти вечера, а за стеной не заиграла музыка. Сначала тихо и размеренно, сладко вплетаясь в спокойный вечер, а потом всё громче и громче, пока не достигла пика, пока стены не стали вибрировать от звуковых волн, а чашка горячего чая, заваренная за неимением нормальной еды, подпрыгивать на столе. Но и это Стас стерпел. Всякое бывает, соседка с гостем развлекаются, как могут…

Но он не подозревал, что музыка может быть ещё громче. Что она может разрывать барабанные перепонки и сбивать с ног, подобно взрывной волне. Но когда, мать её, чашка чая перевернулась – пе-ре-вер-ну-лась, расплескивая по столу содержимое, – терпению Вероцкого пришёл конец. Кажется, тело этой девушки-катастрофы нужно хранить даже от неё самой, иначе оглохнет в молодости!

Он торопливо натянул майку, всунул ноги в туфли и выскочил в коридор. Звонка в соседней квартире не было, так что пришлось барабанить. Основательно и яростно, чтобы преодолеть сопротивление музыки. Почувствовав, что дверь под кулаком пришла в движение, Стас набрал в грудь воздух… и резко выдохнул при виде вакханалии, творящейся внутри.

Музыка продолжала бить по ушам (теперь, когда хрупкая преграда в виде двери оказалась открыта, она звучала ещё громче – хотя куда громче?), позади крошечного коридорчика виднелась гостиная: диван был разобран и разворошен, на кофейном столике стоял полный ассортимент вредной еды. А в прихожей злобного гостя встречала сама хозяйка квартиры и её «доставщик», и честно, Стасу совсем не хотелось думать о том, чем они тут занимались. Полно, он и так устроил себе изматывающую тренировку, насколько это было возможно в сжатом пространстве квартиры, чтобы выкинуть из головы тупые шуточки о сексе.

И вот опять!

– О, господин телохранитель, – пропела Регина, натягивая на лицо улыбку и хлопая глазками.

Вероцкий сильнее поджал губы. Лучше бы прикрылась, право слово. Крошечные джинсовые шортики и топик-бандо лишь создавали ощущение одежды, больше открывая, чем закрывая. На лбу Регины выступила испарина, влажные кончики светлых волос завивались, а по ключицам в сторону уютной ложбинки груди медленно стекала капелька пота. Весьма соблазнительно, если любишь…

Кхм, если любишь девушек, которые числятся любовницей одного мужчины, а сами под музыку пытаются оседлать другого. Ибо как иначе у «курьера» мог быть вид не менее непотребный: голый торс, напряжённые плечи, джинсы с расстёгнутым ремнём, встрёпанные волосы и шально блестящие глаза. Ещё не возбуждение, но – Стас готов был руку дать на отсечение, – парень более чем наслаждался тем, что происходило. До прихода сурового соседа-телохранителя.

– Регина Денисовна, вам хорошо слышно музыку? – тихо-тихо поинтересовался Стас.

– Что? – крикнула она, склоняя голову к плечу и ещё больше открывая вид на грудь и ключицы.

Стас вздохнул, прикрыл глаза, и показал на ухо. Кричать он не собирался. Смотреть на неодетую подопечную – тоже. Фигурой Бог – или пластические хирурги, – Регину не обделил, а это дерьмово сказывалось на либидо Вероцкого. Так что, открыв глаза, он уставился чуть выше её плеча, на хмурого молодого мужчину за спиной девчонки. Его вид вызывал только самые забавные ассоциации. Например, мысль о том, как приятно на душе, когда обломал кому-то хороший секс под музыку. Пусть даже слишком громкую и ни капли не возбуждающую.

Стас проследил за взглядом всклокоченного типа, замечая, как он смотрит на девочку-катастрофу. Ах, как смотрит… Хатико бы позавидовал.

– Что? – ещё раз крикнула Регина, явно не поняв толстого намёка с указанием на уши.

Что оставалось делать? Вероцкий просто схватил хозяйку квартиры за плечи и убрал с пути, а потом шагнул через порог, скинул ботинки и мимо «доставщика» направился в зал. Правда, тот попытался его остановить, но был подвинут с той же лёгкостью, что и Регина.

И тогда наступила блаженная тишина. Или от грохота у него окончательно атрофировался слух?

– Регина Денисовна, – вкрадчиво заметил Стас, когда отмершая соседка показалась из коридора, – я понимаю, что вы предпочитаете громкую музыку, но о соседях тоже иногда думать стоит. И если я по зову службы явился к вам сам, другие могут вызвать полицию.

Подопечная прищурилась, с вызовом глядя на него, и явно собралась ляпнуть что-нибудь невероятно глупое, но не успела. Её прервал полуголый курьер:

– Это и есть телохранитель? – усмехнулся он. – А Серж, случаем, не поскупился? Какой-то худой и низенький.

Стас ласково улыбнулся. Выглядит вроде бы взросло, а наивный – среди «соколов» редко водятся качки, в их гордой организации важна реакция и сила, а не мышечная масса. Растяжка, гибкость и умение владеть телом и оружием. Угроза настоящая, сокрытая, а не внешняя.

– Не поскупился, – ворчливый тон подопечной искренне его удивил. Впрочем, Регина не поскупилась на объяснения всё с тем же ворчанием: – Видела его пресс. Каменный. Не чета моему или твоему, Влад.

– Пресс ещё ничего не значит, – фыркнул названный Владом курьер.

Стас машинально спрятал имя в памяти, чтобы завтра попросить пробить по базе всех Владов, с которыми его подопечная может иметь связь. Столь же машинально Вероцкий отметил ревниво-оценивающий взгляд гостя Регины в его сторону и откровенно голодный – в сторону девушки. Не хочет оказаться подвинутым хотя бы на вторых ролях? Да он и не собирается никого двигать. Максимум – двигать самому прочь отсюда.

– Так что насчёт музыки, Регина Денисовна? Мы друг друга поняли? – поинтересовался Стас, делая вид, что не слышал их обсуждение.

– Поняли, Станислав, – выдавила она. – Музыки не будет.

– Вы всегда выбираете столь крайние меры? – Вероцкий покачал головой, подходя к полуголой девице почти вплотную. – Просто не включайте так громко.

Он даже искренне улыбнулся – ужимки ревнующего Влада были слишком забавны, – и спокойно направился прочь, собираясь хорошо выспаться перед завтрашним днём. Потом резко затормозил, вспоминая:

– Кстати, Регина, у меня ваш номер есть, запишите мой. Когда мне нужно будет отлучиться по делам, буду вам сообщать; но если срочно понадоблюсь – пишите или звоните, приеду максимально быстро. Сами понимаете, я тоже имею право на личную жизнь.

Он хотел удержаться, очень хотел… но не смог – смерил хозяйку квартиры насмешливым взглядом, не скрывая намёк: она-то знает только в личной жизни и веселье. Регина застыла, хватая ртом воздух и покрываясь красными пятнами, а потом торопливо схватила со стола огрызок бумаги и сунула Стасу вместе с ядовито-розовым маркером.