— К тому, что люди не должны в столице скапливаться, легких путей искать.

— О, Михал Сергеич? Придумал, что с твоей взяткой делать?

...

— Не надейся, не отстану. Я тебя научу честным человеком быть, если мать с отцом не научили. Вот увидишь.

Что делать? По идее постепенно снимать ограничения, усиливать строительный комплекс Я кстати не считаю что массовая застройка Москвы при Лужкове есть трагедия. И вряд ли правильная политика — заставлять людей жить в Суходрищенске административными мерами. В Канаде, например — практически все население собрано к ее южной границе. И что? Ничего, живут.

Встали. Старший смены обернулся

— Михаил Сергеевич, мигалку?

Это еще одно мое нововведение — есть большой кортеж и есть малый. На малом я передвигаюсь без мигалок, нечего людей злить и дороги каждый раз перекрывать. А вот Гришину — похоже перекрыли. Надо его проучить

— Нет. Опоздаем — опоздаем.

С Гришиным потом поговорю. Нельзя так, хоть и на пенсию человек уходит. Вообще, одна из ненормальностей, которую я тут встретил: деньгами не все меряется и не все покупается, но вот понты — дороже денег. Помните ельцинское «Не так сели!». Это не случайность, люди готовы глотку перегрызть за кабинет, за служебную машину...

Печально это.

Пробираемся. По обе стороны стоят Волги, Чайки. Кто-то заметил машину генерального секретаря и начал расталкивать скопившиеся на дороге машины...

Станция метро Красногвардейская была сдана досрочно, так-то она должна была быть посвящена семидесятилетию Октябрьской революции. Этому-то посвящена вся тематика станции — панно, барельефы. Сама станция неглубокого залегания, всего девять метров...

Подскакивает кто-то из обслуги.

— Михаил Сергеевич, все уже на станции, только вас и ждем.

Спускаемся. Станция сделана явно с экономией, вестибюль — как вход в подземный переход, не то что старые станции Центра. Надо сказать, чтобы хотя бы павильон поставили, а то...

Грохнуло...

Грохнуло как громом снизу, тяжело и низко. Обдало горячим ветром, но несильно. Потянуло дымом.

Смена охраны не растерялась — один моментально развернул свою бронированную папку, прикрывая меня, двое выхватили пистолеты и стали передо мной. Еще один нажал на кнопку на чемоданчике — в нем оказался автомат.

Старший смены быстро сориентировался.

— Быстро назад! К машинам!

Рванули назад — меня чуть не тащили. Пока шли — старший орал в рацию

— Витя, давай машину к самому выходу! К самому выходу!

Знакомый ЗИЛ, бронированный, надежный. Меня запихнули внутрь — и тут я крикнул

— Стоять!

...

— Никуда не уезжаем. Спасайте людей, посмотрите как там товарищ Гришин

— Михаил Сергеевич... — промычал старший, Саша, кажется

— Никуда не поеду — сказал я — оставьте одного со мной и идите людям помогать. Машина бронированная мы в Москве.

...

— Действуйте

Саша сдался.

— Дмитрий, остаешься. Витя, вызови дежурную группу на подмогу. Позвони в комендатуру, доложись. Остальные — за мной...

Час спустя 

Трасса перекрыта полностью, скорые чтобы пробиться — объезжают по встречной. То и дело подкатывают новые Волги, Чайки и ЗИЛы. Если сюда атомную бомбу сейчас — страна останется без руководства.

Я сижу в машине. Дима — с автоматом наизготовку — на откидном страпонтене напротив. Думаю.

Взрыва этого в истории не было, хотя я откуда-то его помню. Что — история пошла не по тому пути? Похоже. В таком случае мое послезнание будет обесцениваться чем дальше тем больше — хотя я к тому готов. Мотто Гельвеция — знание основных принципов легко возмещает незнание некоторых фактов. А тут про экономику знают чуть более чем ничего. Про политику впрочем тоже. Нельзя подменять политический процесс идеалами.

Черт... Тополь кажется писал про взрыв в метро. Точно — Тополь и Незнанский.

Или... это правда была? Которую скрыли.

В СССР правду о терактах скрывали. Как и о беспорядках. Например, то что пытались взорвать грузинский УКГБ — это не слух, а правда. И Инаури при этом усидел на своем посту. Были и еще и теракты и беспорядки, просто об этом в новостях не говорили. Не знаю, правильно это или нет — может и правильно, террорист всегда рассчитывает на общественный резонанс.

Взрывы в метро не новость, группа Затикяна уже была — они взорвали бомбы в метро якобы в знак протеста против «советской оккупации Армении». Следствие было закончено намного быстрее, чем надо было, Затикяна и его группу наскоро расстреляли. Возможно, чтобы он не проговорился о своих связях наверху и в диаспоре. А диаспора у армян мощная. И террористическое подполье есть, особенно в Ливане. АСАЛА — Армянская секретная армия освобождения. Что-то я кстати упустил Армению — неплохо было бы Балаяна с Капутикян спрофилактировать пока они в Карабахе конфликт не разожгли. Надо записать.

А протестующим против «советской оккупации Армении» — надо бы перенестись на десять лет вперед и посмотреть что будет с Арменией в девяностые. Сразу никаких вопросов не останется и дурь из головы уйдет.

— Не могу в машине сидеть

Саша выскакивает первым — он уже знает, что держать меня бесполезно. К счастью уже подъехала дежурная группа из девятки. Несколько парней, открыто держат автоматы. Джинсы и куртки. Окружают меня со всех сторон, мы идем к месту взрыва

— Где Гришин?

Замешательство. Никто не ожидал, что здесь Горбачев — точнее про меня просто забыли. Потом — кто-то находится

— Михаил Сергеевич, он в скорой

Идем туда. Длинный ряд скорых, выделяются несколько желтых, больших — финские реанимобили, закупили к Олимпиаде. В одной из них — перевязывают Гришина, у него забинтована голова и серое от пыли лицо, на котором выделяются потоки — кровь. Он в шоке, но осознает себя, даже встать пытается

— Михаил Сергеевич...

— Не вставайте

— Целы?

— Мы только в вестибюль вошли. Вы то как?

— Ребята... вытащили. Трибуна была... у самого входа, на возвышении.

— Что произошло?

— Ждали вас. Потом поезд услышал... и всё.

Гришин каким-то остановившимся взглядом посмотрел на меня

— Там на платформе метростроевцы были... активисты. Человек двести...

Здание МВД СССР.

Улица Житная

Прямо с места теракта — я направился не в Кремль, а в здание МВД на Житной, где был восстановлен ситуационный центр. Как не крути — а как связался я с восстановлением МВД после правления Андропова/Фелорчука, так теперь и идти мне с ними. До конца — каким бы он не был.

Все службы были подняты по тревоге, я прошел в кабинет министра. Тот сидел на телефоне

— ... Да спасибо.

Министр Карпец положил трубку, несколько секунд помолчал

— Полковник Федоров^[59] звонил. Они допросили персонал метродепо. Им никто не сообщил, что мероприятие задерживается, и они двинули первый поезд по расписанию.

...

— И еще. Федорову удалось достать план торжеств. По нему трибуна находится у другого входа. Кто ее перенес и почему — неизвестно.

Карпец нервно осмотрелся, потом сказал

— Разрешите начистоту, Михаил Сергеевич?

— Ну?

— Вам не здесь надо быть, на Лубянке. Чебриков вам нас не простит

Твою мать. Я поднялся

— Оставьте здесь кого-то вместо себя потолковее и выходите к машинам. Поедем в Кремль. Чебрикова пригласим, Рекункова. Я научу вас вместе работать...

Едем в Кремль. В колонне машин два дополнительных «Скорпиона» — так называются ЗИЛы охраны, в которых ездит усиление, с широкими поручнями и примитивным, чуть ли не из кожзама салоны. По пути — пропускаем колонну Камазов: в Москву выдвигаются дзержинцы и спецназ из Теплого стана.