Первым клиентом после разрыва с партнером стала тайваньская компания. Знакомый поляк, с которым мы раньше работали, предложил мне стать их представителем. Одновременно они были моими PR-клиентами и моими работодателями. Конфликт интересов никого не смущал. Признаюсь, я был не самым лучшим представителем, просто потому, что не люблю продавать. А вот коммуникации мы выстраивали отлично. Сказался в том числе мой опыт общения с журналистами еще до появления агентства. Правда, с ними мы в основном пили. Помню, я тогда работал с вендорами. Самым популярным способом продвижения считалась организация пресс-конференций, на которых приглашенным журналистам за фуршетом и развлекательной программой рассказывали про компании и их продукцию, ну и показывали эту самую продукцию в самом выгодном свете. Некоторые называли такие сборища кормлением бутербродников. Идея в том, что, пока не позовешь журналистов на канапе с винцом, никто о тебе не напишет. И в самом деле, если на выпивку и закуску приходило 50 представителей СМИ, то потом в печати появлялось 50 статей. Хочешь 100 статей – удвой количество бутербродов. Существовали даже черные списки тех, кто ест, пьет, а материалов не дает. Мало того, некоторые еще с собой канапешки прихватывали. Нет, конечно, были и есть уважаемые журналисты (а нынче еще и блогеры), которые приходили за информацией и новостями в первую очередь. Но нельзя сказать, что сегодня ситуация кардинально изменилась. Бутербродники по-прежнему исправно работают челюстями, правда, уже в меньших масштабах, по крайней мере в IT-секторе.

Актуальными навыками приходилось овладевать по ходу дела. Как писал Маяковский: «Мы диалектику учили не по Гегелю». В самом деле, с логикой у меня всегда было все в порядке, а вот хороших книг по моей теме на русском языке просто не было. О работе Эдварда Бернейса «Пропаганда», написанной в 1928 году, я узнал только в 2012-м. Российские учебники по связям с общественностью были оторваны от жизни примерно так же, как те языки программирования, что нам преподавали в институте. Вот и приходилось собирать знания где придется: что-то в интернете, что-то в книгах, что-то на сходках пиарщиков.

Я никогда не стремился стать биг-боссом, но быть признанным хотелось всегда. Быть лучшим пиарщиком, создать самое известное агентство в IT, делать лучшие проекты, внедрять то, чего никто не делал. При этом мне никогда не приходило в голову определить, что это такое – лучшие проекты. Или что же такого, чего никто не делал, нужно внедрить, чтобы я стал доволен. Работали мы в России, но пришел клиент, которому нужен был пиар в Украине. «Сможете?» – спрашивает. Да легко, ответили мы. И открыли офис в Киеве. Работали мы со СМИ, в IT никто системно не использовал блогеров. «Сможете?» – спрашивает клиент. Не знаем, но попробуем, сказали мы. И клиент вышел на первое место по продажам в своей категории за счет того, что весь русскоязычный YouTube был заполнен его продукцией.

Не знаю, хорошо ли это – не ставить себе целей и иметь минимум планирования, но пока, кажется, у меня получается неплохо. Хотя, если разобраться, цель все же была – стать лучшим и получить признание. Но понимаю я это только теперь, когда пишу эти строки.

Ваши знания, энергия и присущий вам такт были причиною необычайного успеха и редкого процветания.

Что же, несмотря на неудачи, помогает нам жить и частично процветать? Думаю, в первую очередь то, что я, как упоротый перфекционист, безжалостен к себе и к людям. Это значит – не терплю посредственности в буквальном смысле слова. Меня категорически не устраивает среднее качество работы. Не хочу, чтобы про мое агентство говорили: «Ребята делают свое дело норм». Можно сделать нормой фантастику, но рутина – это не мое. Признаюсь, мне везло на правильных людей. Многими из них, даже уволившимися, горжусь. Мы годами сохраняем человеческие отношения. Возможно, им у нас было хорошо, потому что я даю всем своим сотрудникам достаточно свободы в выборе средств достижения заданных целей. Да, могу «придушить», если человек не выдал нужного результата, но в процесс его достижения не встреваю. Когда-то я этот подход использовал интуитивно, в последнее время – сознательно. Мне самому интересно пробовать что-то новенькое, и вокруг меня собираются такие же люди.

Одна из коллег взяла ребенка и переехала жить в Грузию, заодно и развить пиар тамошних IT-компаний. Другая перебралась в Испанию и поступила в местный вуз, практически не зная языка. Допускаю, они не предполагали, что их ждет, но не побоялись попробовать. Интерес к профессиональной деятельности и к жизни как таковой – отличный мотиватор, объединяющий близких мне по духу людей.

И да, когда я говорю – уехала, поступила, – это не просто так. Как-то получается, что девушки лучше умеют демонстрировать интерес к жизни и изменениям, чем парни. Или я притягиваю таких девушек… Кажется, что дамы более многозадачны и стрессоустойчивы, легче проходят входные тесты и вообще PR у них получается лучше. Не в обиду сильному полу, но у меня – так. Денис, Леша, Коля, вы прекрасны все, но… И да, на заре веков, когда клиенты рекомендовали нас своим коллегам и друзьям, они так и говорили: «Иди к Лихтману и его девочкам. Все сделают в лучшем виде!»

Так или иначе, я работаю в прекрасном во всех смыслах окружении и считаю наем самым важным в нашем деле. Как у меня это получается? Наверное, дело в том, что давно перестал обращать внимание на hard-скиллы, т. е. не требую демонстрации конкретных навыков или отчета о реализованных проектах. Это далеко не самое главное. Меня интересуют ценности кандидата, способ его мышления, способность и готовность учиться. Я даже взял себе за правило не смотреть резюме человека перед первым собеседованием. Для этого есть тестовые задания, которые позволяют определять на входе, годится человек или нет.

В продажах считается, что удержать покупателя выгоднее, чем привлечь нового. Точно так же и с людьми. Мало их нанять – надо, чтобы они раскрылись полностью и остались подольше. По крайней мере, пока их жизненные цели совпадают с целями компании. Для этого нужно, как мне кажется, не так много. Взаимное уважение, открытые ненасильственные коммуникации, четкие задачи, честная оценка результатов и стимулирующая обратная связь. Если человеку нужна поддержка, он обязательно ее получит – или от меня, или от коллег. Что могу сказать точно – люди уходят от нас с гораздо большей стоимостью на рынке труда, чем приходят к нам. И это – тоже часть моего пути.

Таким образом, так называемая свобода выбора – в сущности означает именно возможность, существующую в нашем уме, сличить несколько предметов и определить, какой из них лучше.

Люди, ориентированные на стабильность, ненавидят со мной работать. Особенно если они – мои коллеги. Отличная вчера, сегодня моя же идея может показаться мне бессмысленной. Я мог ранее истово агитировать за что-то, а теперь отменить и передумать. Для меня это абсолютно нормально. Вчера были одни данные, один анализ, одни выводы, а сегодня могли появиться новые вводные, новые рассуждения. Зачем продолжать делать то, что кажется бессмысленным, даже если ты сам это начал? Для многих такие изменения – потеря лица, нестабильность, но для меня – основа функционирования. Делать нужно только то, что имеет смысл. И не делать того, что не имеет. Хотя, возможно, я просто плохо обдумываю.

Людям вообще свойственно меняться. Это не про отсутствие плана или смысла жизни. Это про гибкость и свободу быть собой. И в этом плане я больше про западный подход, когда человек за всю жизнь может попробовать себя в пяти разных профессиях и продолжать искать предназначение. Отрицаю советский подход «где родился – там и пригодился», не поддерживаю выбор жизненного пути раз и на веки вечные.