Старший брат рывком оказался на ногах и приблизился к Гаю.
– Откуда ты всё это взял?
– Ну, я же очаровательный котёночек, – подбоченился тот, – легко вызываю людей на откровенность…
– Рогатая уродина тебе всё это наболтала, – сделал вывод Юниор.
– Она не уродина! Просто…
– Заткнись и подумай своей пустой головой, – процедил старший брат, – кто она по-твоему?
Гаю оказалось нечего ответить, он и сам гадал, кем могла являться эта молодая особь. С одной стороны, она явно подверглась вмешательству в свой геном, то есть, по законам империи, не могла являться свободным гражданином и больше не считалась человеком. С другой стороны, ей, женщине, повиновалось пламя, чего в генусе Игниев никогда не бывало, а ещё она носила имя, которое буквально значило: «дочь Каста из Игниев».
– Не знаю, – неохотно признал Гай.
Затрещина оказалась не очень сильной, однако, болезненной.
– Она даймон, ты, asinus! Даймон самого Лакона! Как можно было не понять?
Брови Гая встретились на переносице, потом поднялись на лоб, снова встретились на переносице, пока…
– Даймон?! Настоящий?!
– Какой кретин. Она – отделённая и оформленная капля божественной силы, которая, хоть и является самостоятельным существом, всё равно остаётся частью своего создателя. Чем ты слушал, когда дед учил нас, жопой?
– Ну, он сказал, что это редкое проявление божественного дара, что мы, скорее всего, никогда не столкнёмся, и я точно знал, что мне неинтересно, и я не особо об этом…
– И вот теперь подумай, – процедил брат, – Пирокластикус был родоправителем, магистром армии, понтифексом Вулкана, он старший из всех Игниев в мире и самый могучий повелитель огня. Каст Игний Нигрумос, наш двоюродный дед и нынешний dominus genusae, стал во главе всего только потому, что Пирокластикуса подвергли опале. Мы в изгнании, но у нас всё ещё есть право первородства, думаешь, Лакон даст нам хороший совет через свою отдельную частицу?
В сощуренных глазах брата Гай смог разглядеть только гнев и пренебрежение, но это не заставило его растеряться.
– Я думаю… что ты все мозги в мышцы перетренировал, Гней. Я думаю, что Лакон – божественный нобиль, а мы – всего лишь эквиты, и если он захочет, то окажись ты хоть самым сильным огневиком в поколении, отправишься учиться в ликей самого далёкого пограничного легиона, и будешь заниматься там земельными работами до самого конца службы, а не стяжать славу во имя фамильного виртуса. Никому не нужно тебя обманывать, чтобы сделать с тобой всё, что угодно, потому что для нобилей ты никто. Но это всё ерунда, что я могу знать в свои девять лет, верно? Пойду лучше посплю. Или в носу поковыряюсь. Или и то, и другое.
Гай покинул термы.
///
Уединившись на чердаке, он замкнул первый круг медитации, вернулся в свой внутренний покой, уселся там перед дверью с двойной замочной скважиной. На первый взгляд новых изменений пока нет: дыхание Скрытого вырывается слабеньким сквозняком через щель снизу, он спит и видит.
Долгое время Гай просто прислушивался, ощущал легчайшее касание прошлой жизни, навевавшее… воспоминания? Поняв это, он тут же разорвал круг и вернулся в полное сознание. Потребовалось время, чтобы успокоиться, по коже так и бегали мурашки.
За всю эту жизнь он не раз щедро делился воспоминаниями о прошлой со всеми, кто хотел слушать, потому что одно из трёх правил гласило: «никаких секретов». Но, по сути, Гай даже не помнил ту жизнь, он просто знал её, как если бы решил считать своей чью-то прочитанную биографию. Это было важно для него, – знать, а не помнить, ведь что есть память, как не часть личного опыта? А зовётся он личным именно потому, что формирует личность. Если бы Гай помнил свою первую жизнь, то был бы он не Гаем, а тем, другим человеком, который продолжал бы жить здесь и сейчас. Эта перспектива оставалась единственным, чего он искренне боялся: не умереть, а просто перестать быть собой.
Но этот сквозняк из-под двери… он как ветер ностальгии, будоражил что-то в потрохах… они, кстати, так и не вернулись на место. Что-то сдвинулось внутри после той ночи и продолжает елозить, кровь Сатурна что-то изменила в нём и Гай сомневался, что ему это нравилось.
Как бы то ни было, он набрался храбрости и решил замкнуть сразу два медитативных круга: в материальном мире и уже во внутреннем покое. Так он мог углубиться во тьму на грани бессознательного и понять себя лучше. Вернувшись во внутренний покой, он потратил какое-то время, чтобы синхронизировать свой дыхательный ритм с дыханием Скрытого, что оказалось непросто, ибо дыхание спящих неровное, прерывистое. Но у Гая получилось, и он погрузился в медитацию внутри медитации…
---
Солнце заливало плац, полсотни молодых парней в одинаковом городском камуфляже стояли по стойке «смирно» уже больше часа. Несмотря на свежую весеннюю погоду, они обливались потом и вынуждены были совершенствовать искусство неподвижности, незаметно перемещая вес с одной ноги на другую, чтобы не потерять чувствительность. Когда виновник этого праздника жизни наконец-то появился, успел наступить полдень.
Мужчина среднего роста и уже совсем не первой молодости, но жилистый, и крепкий, встал перед ними. Белый как выгоревшая под солнцем кость, с морщинистым лицом, казавшимся ещё старше настоящего возраста, одетый в мешковатые камуфляжные штаны, ботинки военного образца и футболку, он заложил руки за спину и вдоволь попользовался возможностью рассмотреть молодёжь. Курсанты постарше называли Бориса Кугова «Борис-или-умри», но делали они это, лишь зная, что инструктора нет поблизости.
– Товарищи курсанты, – тихий голос накрыл весь плац, – по каким-то соображениям, мне непонятным, командование решило, что раз вы проявляете способность к пользованию Арканой, то будет целесообразно направить вас на курсы углублённой практики. Я переговорил с другими инструкторами по поводу каждого, и вырисовывается довольно банальная картина. Кому-то из вас легче даётся метод ускорения трения между молекулами для усиления теплоотдачи, – пирокинез, иначе говоря. – Глаза Кугова, практически бесцветные, побелели, он потёр пальцы правой ладони и на них появилось пламя. – Другие предпочитают перемещать материю в пространстве, включая собственные тела, – его ботинки оторвались от плаца, – кто-то взаимодействует с атмосферным электричеством, другие тренируются воздействовать на разум.
Все почувствовали, как их волосы становятся дыбом, а затем пять десятков мозгов сдавило резкой болью, но ни один курсант не поддался этой слабой ментальной атаке. Кугов опустился на землю, потушил огонь и разрядил атмосферу.
– Всё это очень полезно, если требуется подогреть сухпаёк в походе, зарядить рацию, отогнать комаров, и всё в таком роде. Но меня направили на этот объект чтобы отобрать наиболее способных из вас, кто сможет войти во взаимодействие с наиболее сложной, необъяснимой силой природы, и по ходу дела не убьётся об неё. Речь, конечно же, идёт о гравитации как таковой. Например, этот приём внесён в реестр как «ГТ-003», но в обиходе он зовётся просто Крушащим давлением. Следите за рукой.
Кугов поднял правую руку тыльной стороной ладони вперёд и медленно стал опускать её, сгибая в локте, сжимая пальцы в кулак. Незабываемое чувство боли пронзило все кости и суставы курсантов, сдавило внутренности, заставив сердца пропустить удар, а лёгкие сжаться; невидимая гора обрушилась на их плечи и трещащие позвоночники, приказывая упасть и вжаться в землю. Инструктор, продолжал удерживать поле повышенной гравитации, следя за тем, как курсанты один за другим падают, пока не стало ясно, что из пятидесяти противостоять может только один. Тогда он разжал пальцы и прекратил искажать законы природы.
– Всем встать! Смирно! Это лишь один пример из многих. Вам следует запомнить, что способы использования Арканы не поддаются точному исчислению, но самый действенный из них в военное время, – это взаимодействие с силой, которая пронизывает всю вселенную и до сих пор ставит учёных в тупик. Большинство из вас никогда не освоит Крушащее давление, – быстрый зрительный контакт с тем, кто так и не упал, – поэтому начнём постижение гравитации с чего попроще. Например, этот приём проходит в реестре как «ГТ-020», или просто Сверхмалая. Внимательно следите за моей энергетической сигнатурой.
