Может, я сразу прониклась к нему доверием и мне было легко с ним потому, что мы немного схожи с этим парнем? Уверена, у него тоже большая душа с самыми различными переживаниями и тайнами, которые он не может раскрыть каждому, а лишь избранному человеку. Очень странно, но уже складывается впечатление, словно я готова выложить ему все, что таится в моей душе и даже в мыслях.

Я тряхнула головой, будто таким образом могла отогнать этого парня из своих мыслей, но его образ так и продолжал мелькать перед моими закрытыми глазами. Его тело покрыто многочисленными родинками.

Я открыла глаза и невольно посмотрела на свои вытянутые руки, затем взглядом прошлась по животу, ногам. Я всегда считала, что родинки на моем теле – это недостаток и ненавидела их. Не находила причин любить их и принять. Смотря на них со стороны, например, разглядывая на теле того парня, родинки выглядят даже привлекательно. Может это только на мужском теле, а на моем они смотрятся отвратительно?

Я снова закрыла глаза и принялась мыть волосы. Жаль, что мысли о том парне, который еще и является моим соседом, не сотрутся. Он мгновенно заполнил собой мою голову, я потянулась к нему и готова доверять. Такое чувство, будто знаю его всю жизнь и это очень опасный сигнал, который говорит о привязанности к человеку. Это то, что я должна избегать, но увы, мне только сейчас удалось осознать, что невозможно контролировать свои чувства, особенно если они очень сильны и вспыхнули словно пламя в груди.

Я обмотала свои волосы и тело полотенцами и без сил упала на постель. Очень хотелось надеяться на то, что такие ощущения и чувства обострила во мне ночь и завтра днем я уже забуду о тяге к соседскому парню. К тому же я находилась на грани смерти и совсем по-иному начала ощущать даже жизнь, а этот парень буквально вырвал меня из ее лап, и моя душа потянулась к своему спасителю. Эти рассуждения можно взвалить на психологию и человеческую психику, чтобы было проще воспринимать.

Я закрыла глаза и натянула на себя одеяло. Завтра я снова буду той прежней Алисой, которая умело способна избегать привязанности и близких отношений с людьми, которая умеет скрывать свои чувства и менять личности, принимая для любой ситуации подходящую.

С приятной усталостью в теле я смогла быстро заснуть на новом месте с предвкушением прожить несколько долгих месяцев в Майами с отрывом. Только так мне удастся избежать мучительного голоса своей души, которая тихо молит о помощи. Не знаю, как долго я еще могу игнорировать этот голос.

«Прости меня! Я просто дура!»

С равнодушным лицом читаю полученное сообщение и цокаю языком, закатывая глаза. Нажимаю на набор ответного сообщения и своим большим пальцем набираю буквы, высвеченные на экране, складывая колкие слова, которые обязательно заденут ее.

«Ты не дура. Ты шлюха, Эбби».

Блокирую мобильник и бросаю его на другую сторону дивана. Засовываю руку в пластиковое ведро с попкорном и кидаю несколько штук в рот, заостряя внимание на телевизоре. Там показывают боевик и лишь этот жанр мне по душе. Мобильник в стороне продолжает вибрировать, получая ответные сообщения от девушки, которая стала бывшей несколько часов назад, когда я узнал, что она трахается с моим другом. Этот звук начала меня раздражать, напоминая о случившемся. Я думал, что боевик отвлечет меня от моей «трагедии» и мои мысли будут направлены только в русло фильма, прокручивая различные варианты исхода событий и судьбы героев. Но предательница настойчиво дает о себе знать и не дает мне желанного покоя.

Я резко поднимаюсь с мягкого дивана и стягиваю с себя футболку, обнажая торс. Кидаю ее на диван, на то место, на котором сидел несколько минут назад, и стремительно направляюсь к выходу из дома, оставляя позади настойчивые звуки мобильника и не помогающий ни коим образом фильм с крутыми сюжетными поворотами. Телевизор остается включенным, исходящий свет от которого освещает гостиную, которая накрылась вечерним мраком улицы.

Я дохожу до входной двери, включаю свет в прихожей и сажусь на небольшой пуфик, чтобы обуть кроссовки. Тем временем слышу торопливые и вместе с тем мягкие шаги со стороны кухни, которые стремительно приближаются ко мне.

– Сынок, ты на пробежку? – слышу я интересующий голос мамы и встаю с пуфика, выпрямляясь.

– Да, мам. Пропускать тренировки нежелательно, – улыбаюсь я ей.

– Сегодня ты как-то рано. Обычно выходишь за час до ужина.

Мне просто необходимо как можно скорее остудить свой пыл и заглушить взрывные негативные эмоции. Еще целый час до назначенного истинного времени для пробежки я не смогу вытерпеть.

– Сегодня решил раньше.

Я уже хотел выйти, но голос мамы снова остановил меня.

– Надеюсь, ты не гонять собрался в вечернее время?

Я напрягся. Страшные воспоминания ударили по голове, вызывая печальные эмоции, но я постарался сохранить непринужденный вид.

– Ну я же обещал тебе, что больше не стану гонять на мотоцикле по вечерам, – продолжал я ободряюще улыбаться, дабы кое-как успокоить и убедить маму.

Она с подозрением смотрела на меня, но вместе с тем в голубых глазах мамы купается еще маленькая доля страха, который раздувается в ее душе.

– Я больше не хочу видеть, как спасают твою жизнь в стенах больницы, – сдавленно проговорила мама и быстро скрылась, снова уходя на кухню.

Она всегда избегает меня, когда ее эмоции оголены, а слезы так и вырываются из глаз. Мама никогда не любила показывать свою печаль или тревогу. Я знаю, что она не желает огорчать меня, словно считает, что обременяет меня своим печальным состоянием.

С самого детства, с одиннадцати лет, я стараюсь сохранять душевное равновесие моей матери и подавляю свое импульсивное поведение, дабы не разрушить ту хрупкую стабильность, которую мама самостоятельно выстраивала несколько месяцев после гибели моего отца. Уже после тех страшных событий, произошедшие десять лет назад, моей главной миссией в этой жизни является – не огорчать маму. Я не делаю из нее слабую, наоборот, эта женщина очень сильна духом, что даже способна все свои переживания, тревоги и любые эмоции спрятать в себе. Просто очевидно, что с отцом она была сильнее, а его гибель растормошила внутренний мир мамы и ее стальной стержень покрылся трещинами. Моим детским капризам было не место в жизни матери, как и моему подростковому становлению. Я старался и стараюсь быть примерным сыном, заставляя Андрею Хилл только улыбаться.

Но нашим желаниям не всегда свойственно сбываться. Даже таким, на первый взгляд, элементарным.

Я коснулся своего шрама на голове, который уже давно покрылся моими волосами. Лучше бы вместо этого были детские капризы.

Тяжело вздохнув, я открыл входную дверь и покинул дом.

В лицо ударила ночная прохлада. Где-то вдали послышался звук воды, ударяющийся о берег плавными движениями. Я глубоко вдохнул в себя свежий кислород, ощущая самые различные запахи, которые острее всего можно прочувствовать именно в вечернее время. Днем эти запахи словно поглощает в себя палящее вечное солнце, которое в Майами редко закрывают тучи.

Я размял плечи и зашагал в сторону моря. Обойдя зеленый холм, я спустился вниз и достиг песка, в котором мои ноги мгновенно начали утопать. Пробежкой я обычно занимаюсь вдоль берега, куда добралась вода и превратила песок в твердую поверхность. Мне нравится бегать именно здесь, поскольку после утомительной пробежки все мое тело, покрытое потом, начинает ныть, а напряжение способна снять вода. Я окунаюсь в океан и возвращаюсь домой, где уже принимаю полноценный душ.

Постепенно я уходил в свои мысли, слыша лишь свое собственное тяжелое дыхание. Мне нужно пробежать большое расстояние, чтобы начать ощущать только физическую усталость и думать о том, как бы скорее завалиться в постель и заснуть. Когда моя голова переполнена, я, соответственно, бегаю до изнурения, только бы избавить мозг от бесполезной информации. Как, например, сегодня.