– Вы жили затворником? – удивленно спросил Виктор.

– Да, целый год. Жил на краю деревни, только я и кот. Ни единой души не видел. Ну кроме старика-соседа, он мне еду покупал.

Виктор воодушевленно набрал в легкие воздуха, чтоб задать кучу вопросов, но Рафаэль жестом остановил его.

– Потом спросишь, сейчас дела. – Виктор, повинуясь, склонил голову и замолк. – Максим, – продолжил Рафаэль, – Хозяина нет, он в командировке, поэтому встретитесь чуть позже, через неделю. Картины расставят в колонном зале главной усадьбы. Завтра тебе в комнату привезут холодильник, диван, кожаные кресла, журнальный столик и еще кучу всякого барахла. Обустроим у тебя тут штаб-квартиру. После того, как управимся, я принесу бутылочку не очень молодого, почти моего возраста, вискаря, и мы отметим начало нашего небольшого проекта.

– Звучит заманчиво. От хорошего виски отказываться грех. – Глаза Виктора блеснули после слова «грех», и он быстро отвернулся.

– О, тут ты прав. Я недавно тиснул эту бутылку у одного замечательного коллекционера. Меня привлек ее возраст – пятьдесят один год, а мне пятьдесят один через пару месяцев, так что мы ровесники. Но в честь такого события не жалко распить ее чуть раньше. Да и не придется тогда угощать кого попало.

– Сад в твоём распоряжении. И Виктор тоже, обустраивайся. – Рафаэль по-отечески попрощался со мной и вышел, не обратив внимания на Виктора.

Я попросил Витю принести еды Автобусу, а мне воды и, если получится, вина. Виктор меня понял и через минуту поднялся с бутылкой кагора.

– Вот, Максим, от меня лично, отменное вино. А теперь вынужден откланяться, уж больно много дел.

Я поблагодарил его и сделал три больших глотка. Кот настороженно изучал новое жилище и иногда посматривал на меня. В его глазах читалась фраза: «Я голоден». Хотя эта фраза читалась всегда, даже когда он только поел.

– Сейчас, подожди, ненасытное животное, принесут тебе еды.

Виктор не заставил долго себя ждать, и через несколько минут мы любовались, как Автобус поглощает кошачьи консервы. Поев, кот побродил еще несколько минут по комнате, затем улегся на диван и уснул, тем самым давая понять, что ему понравилось новое место и он спокоен за меня. Виктор снова откланялся и ушел. «Странный он какой-то», – подумал я и залпом выпил полбутылки.

Допивая остатки вина и обдумывая свои дальнейшие планы, я пришел к выводу, что действовать нужно по обстоятельствам, плыть по течению и ни в коем случае не лезть со своими инициативами и желаниями, иначе можно все испортить. В ситуации, когда тебе грозит опасность, это может показаться странным, но только не в моём случае. Тридцать три года я выбирал свой путь, отказывался от каких-то возможностей, упрямо шел к своим целям, но чувство ложного выбора не отпускало, а впечатляющие результаты давали лишь пустоту, глубинную, непонятную пустоту. Все мы рождаемся одинаковыми, но в определенное для каждого время посреди океана нашего сознания загорается маяк жизненного предназначения, и человек интуитивно начинает искать его. Истинно счастливы обретшие свой путь, пусть он даже не легкий.

Но путь к маяку – это только начало. Исполнить свое предназначение – вот истинное блаженство человеческого существования. Я почувствовал этот маяк в совсем раннем возрасте, лет в пять, и с тех пор был в поиске, но упорно шел по неправильному пути. Этот путь не был ужасен, он тоже давался легко, но крепкие удары судьбы пытались сбить меня с него. Так я думал тогда, сейчас знаю, что не сбить, а направить.

Чем больше мы сопротивляемся судьбе, тем сильнее она бьёт. Последний её удар был почти смертельным: избитый до полусмерти, я лежал возле мусорных баков недалеко от Старого Арбата. Именно там случилось видение написать картины, именно в тот момент я обрел видимый путь к маяку. Случилось невероятное: пустота начала заполняться смыслом, появилось невероятное желание жить. Это желание сродни любви, его не описать, можно только чувствовать. Когда картины были окончены и на горизонте появился Рафаэль, предчувствие правильного курса не ушло, а, наоборот, усилилось. Да и та надпись на столе: «Соглашайся на любых условиях» – я был уверен, появилась неспроста.

Когда я проснулся, был уже глубокий вечер. Кот сидел на груди и в упор смотрел на меня. Рядом валялась пустая бутылка из-под кагора. Спустившись на первый этаж, я нашёл комнату Виктора и постучал.

– А, Максим, доброго вам вечера!

– Выпить хочется. Сможешь раздобыть? Буду очень благодарен.

– Конечно. У нас склад алкоголя размером с этот дом, и распоряжаюсь им тоже я, – хвастаясь, ответил Виктор. – Что вам будет угодно испить?

«Интересно, он добавит слово «барин»? – подумал я и ответил:

– Бутылку водки и две вина. Любой марки, это совсем не важно.

– Будет сделано, Максим.

Он зашел обратно в комнату за ключами. В приоткрытую дверь мне удалось рассмотреть его жилище. Это была скромная келья, увешанная иконами. Кровать, стол, две табуретки и шкаф – вот и вся меблировка.

– И еще, Вить, закусочки, там какой-нибудь, есть уже охота.

– Я приносил вам ужин, но вы почивали – не добудиться. Сегодня для персонала на ужин сациви из курицы, не желаете?

– Желаю! Неси все, что есть.

– Десять минут, и все будет готово.

Ждать пришлось чуть больше часа. Вернувшись, Виктор начал рассказывать, что его задержало, но я перебил:

– Вить, ты что принес?

– Как что? – Его щеки налились краской, а сам он чуть съежился.

На моём столе стояла бутылка водки «Бельведер» и две бутылки «Шато Лафит Ротшильд» урожая две тысячи второго года.

– Я просил чего попроще, не такие дорогие.

– Значит, на то воля Господа, пейте чего дают, – обиженно ответил Виктор.

– А тебе не прилетит за это?

– Нет, вы гость. Приказано вас баловать.

– Ну раз приказано, не смею ослушаться. А ты выпьешь?

– Благодарствую, Максим, но я не пью.

Этот ответ несказанно обрадовал меня, и я пожелал Вите доброй ночи. Вечерний ветерок окутывал лёгкостью и свежестью, свет настольной лампы и огромный рыжий кот создавали неповторимый уют. Я сидел за столом у настежь открытого окна и наслаждался ужином. «Если они так готовят для персонала, то что едят хозяева?» Две бутылки «Лафита» опустели на треть и готовились превратиться в коктейль «Маковский». Да, кощунство, но мне так привычней.

Закончив с одной бутылкой, я заскучал по своей даче. Сегодня воины-обереги останутся без своего полководца. Тот мир исчез, та планета опустела. Два её жителя – кот и человек – отправились в путь, в долгое и интересное странствие под названием «Жизнь».

Допивая вторую бутылку, я вспоминал прошлое и его счастливые моменты. Тело потяжелело, и я прилег на диван. Автобус скрутился в рожок рядом, включил свой тракторный двигатель и замурчал.

Утро перетекало в обед, когда в дверь постучали. Это был Рафаэль. Он бесцеремонно зашел в комнату и стал меня будить.

– Вставай, Модильяни, день прекрасен, он не ночь, не опасен.

– Народная мудрость? – с трудом встав с постели, я протирал глаза.

– Нет, не народная, моя. А что это у нас тут на столе? Ох, Максим, вижу, побарствовали вы вчера хорошо. Отменной водочки изволили откушать да вина благородного.

– Я это… Спрашивал, не слишком ли вино дорогое, но мне ответили, что нет.

В этот момент я походил на Витю, которого вчера смутил своим вопросом.

– Да ладно, расслабься, Модильяни. С Витей это старый прикол. Алкоголем у нас ведают сомелье и повара. У Вити тоже есть доступ в подвал, там хранится много вина, от дешевого до дорогого, в сравнении с которым твой «Лафит» ничего не стоит. Так вот, иногда мы посылаем Витю принести бутылочку-другую, но вся суть в том, что он совершенно не разбирается в алкоголе: что первое придет в голову, то и возьмет. Лотерея такая. Тебе повезло, хороший выбор, одобряю. – Я облегченно вздохнул и за себя, и за Витю. – Ладно, иди умывайся, я привез тебе комфорт.