– По-осле-е, – пресек Градобор новый вопрос Павла.

Меч со звоном покинул ножны за спиной воина. Размытое, дрожащее с частотой ультразвука лезвие описало невидимый глазу полукруг…

Экономя каждую субъективную секунду «паузы», Градобор потянулся к серой коробочке на поясе и нажал ее единственную кнопку. В былые времена прибор остался бы включенным вплоть до окончания разбора ситуации и зачистки территории, но сейчас это была непозволительная роскошь.

Время снова набрало ход, и в тот же миг с грохотом и содроганием пола монстр рухнул вниз. Жвалы отделенной головы сделали несколько хватательных движений и затихли. Тело, пару раз изогнувшись в судороге, перевернулось на спину, ноги суетливо и бестолково рвали воздух, «вилка» хвоста царапала замысловатый вензель на дальней стене.

– Вы что? Жить надоело? – Механический голос сумел передать вопросительные интонации, но об истинных эмоциях Палония можно было судить только по энергичности восклицания на языке Атлансии.

С орихалкового стика воина ударил слепяще-белый жгут, обернулся несколько раз вокруг обезглавленной твари, сковал ее хаотичные движения. Не сопротивлявшееся больше тело с хрустом сложилось пополам, потом вчетверо… Остановился Палоний, только скатав насекомое в шар полутораметрового диаметра.

– Это была не самая большая из наших проблем, – заметил Градобор. Уняв последние боевые вибрации своего тела, он выразительно обернулся к проему в стене.

Человеческое любопытство неодолимо, особенно пока сохраняется иллюзия отсутствия угрозы. Бой в реальном времени видела и слышала вся улица. Окна домов напротив были утыканы любопытными лицами. Прохожие, отбежав на кажущееся безопасным расстояние, остановились поглазеть, чем кончится дело.

Сама драка издали еще могла походить на перестрелку и серию взрывов. Но как быть с монстром, заползающим в квартиру по стене дома?

– У Пронина появилось очень много работы, – сообщил гиперборей, стоя на краю четырехэтажной пропасти. Ничуть не смущаясь зрителей, он вытер меч о попавшийся под руку обрывок тряпки и вложил его в ножны за спиной.

– Ланцелот, сразивший дракона… – пробормотал Павел. – Картина, блин, маслом…

И только тогда он спохватился. Оттолкнув едва пришедшего в себя инка, пролетел через коридор, ворвался на кухню…

Как и следовало ожидать, капитан Сергеев злостно нарушил все указания. Помещение было пустым.

Филиппыч примчался минут через десять. С сиреной и с мигалкой на том же патрульном «уазике», на котором поехал выручать сбитых троллейбусом гипербореев. Сейчас оба пострадавших воина делили заднее сиденье с совершенно обалдевшим милиционером. Другой послушно вертел баранку – разобраться в ситуации и полномочиях Пронина он, похоже, отчаялся.

Павел и трое ассамблейщиков ждали у подъезда дома. Задавать им лишние вопросы было пока некому: пара рядовых бывшего оцепления испарились с объекта вместе с первыми залпами атлантов. Но когда «козел» наконец затормозил, отчаянно скрипя колодками, вздох облегчения вырвался у Павла помимо воли.

– Наконец-то! Где тебя носит? Нас же скоро прямо здесь всех повяжут!..

Гиперборей, атлант и инка промолчали, но явно придерживались того же мнения.

– Скажите спасибо, что уже обратно ехал, – буркнул Филиппыч. – А то бы…

Он не договорил, с обоих концов улицы уже донеслись сирены. Слева приближались милицейские «Жигули», справа – два пожарных «ЗИЛа».

Пронин повернулся к Павлу:

– Нелюдей в автобус быстро и марш на фабрику! Градобор… Слишком много свидетелей. Мы предусматривали этот вариант, придется воспользоваться твоим планом.

– Согласен. Жди здесь, я пришлю творцов.

– Да уж куда я денусь… Побыстрее давай, операм я долго морочить голову не смогу.

Ничуть не обидевшись на «нелюдей», ассамблейщики погрузились в автобус. Павел успел занять место за рулем и – едва последний инка ступил на подножку – тронул машину с места. Экипаж встречных «Жигулей» с синей надписью ДПС проводил автобус взглядами, явно терзаясь сомнениями, не стоит ли задержать до выяснения.

– Что за план у вас с Семеном? – бросил через плечо Павел Градобору.

Тот помедлил, устраиваясь поудобнее на ближайшем к водителю сиденье. Потом, решив, что нет причин скрывать правду, сообщил:

– Жаль, что атланты могут стирать память только в лабораторных условиях.

Павел стерпел и не выругался. На главного дознавателя порой нападала манера говорить эзоповым языком, и обычно это происходило крайне не вовремя.

– Творцы делают то же самое без оборудования? – уточнил землянин.

– Не совсем. Они не могут заставить людей забыть, но сделают так, что никто больше никогда не вспомнит об увиденном.

Звучало это настолько же непонятно, насколько и угрожающе. Если бы такое озвучил инка, Павел решил бы, что всех свидетелей попросту расстреляют.

– Никто не пострадает, – успокоил его гиперборей. И, подумав, добавил: – Скорее всего… Просто люди еще раз проживут последние полчаса. Но в их новой реальности сражения не будет.

– Ничего не понял, – устало констатировал землянин.

– И не старайся. А сейчас извини, мне надо позвонить…

Слушая звуки чужой речи, Павел в очередной раз дал себе зарок выучить хотя бы по паре сотен слов на всех трех языках Ассамблеи. Подслушанная невзначай фраза может оказаться гораздо дороже переведенной специально для ушей землян.

– Все хотел спросить… – произнес он, когда Градобор сложил трубку. – У кого-нибудь в Ассамблее уже есть хоть примерное понимание того, что происходит?

Слуга дознавательной коллегии покосился на бойцов.

– Москву атакуют монстры, – сообщил он доверительно.

Павел вздохнул:

– Я вообще-то серьезно…

– А если серьезно, то ты пока еще не глава Земного отдела для таких вопросов. И к тому же слишком хороший водитель – за оставшиеся три минуты я не сумею объяснить тебе основы теории Хаоса.

Павел, уже открывший было рот для возражений, прикусил язык.

Теория Хаоса… Случайная оговорка? Снисхождение к любопытству землянина? Или все-таки допустимый слив информации? Главный дознаватель очень редко делал что-то из голого альтруизма и тем более по ошибке. Значит – последнее. Градобору нужно было добиться от Павла каких-то конкретных слов или действий… Но сказать прямо, конечно, язык отвалится!

Стремление ассамблейщиков интриговать, где надо и где не надо, кого угодно могло вывести из себя.

– Даже не рассчитывай, – прошипел Павел, сдерживая усилием воли порыв перейти на ненормативную лексику. – Твои теории меня не касаются, понял?.. Я подчиняюсь только Потапову и буду делать только свою работу. Это ясно?

– Более чем, – с готовностью согласился Градобор, ничуть не удивившись реакции землянина. – Но тогда ни о чем больше меня не спрашивай.

Оставшуюся пару поворотов Павел преодолел молча. И без того неважное настроение стремительно портилось. Абстрактные слова шефа о новом кризисе в Древе неожиданно налились угрожающим смыслом, когда ситуация коснулась Павла лично. Зачищать улицы от монстров – это одно, быть объектом или орудием чужой интриги – совсем другое.

– Черта с два, – прошипел Павел, вконец озлобившись. – У вас свой заговор, у меня свой…

Он пнул тормоз перед воротами фабрики. Бросил через плечо:

– Загони сам… Я сойду здесь.

И, спрыгнув с подножки, зашагал прочь, не оглядываясь на оклик гиперборея.

Пятьдесят шагов в направлении улицы – вполне достаточно, чтобы немного остыть и попытаться продумать ближайшие действия.

Глобальные катаклизмы Древа и атакующие мутанты – это все для гроссмейстеров. Потапова и ассамблейщиков хлебом не корми, дай только влезть в очередной кризис. У него же, рядового оперативного сотрудника, есть куда более скромные, но зато вполне конкретные и понятные обязанности. Одна из них – не оставлять свидетелей работы нелюдей.

Еще раз вдохнув полной грудью утреннюю прохладу, Павел полез за телефоном. Филиппычу сейчас наверняка не до мелочей, но добиться хотя бы пары слов от него было совершенно необходимо. Если только он вообще возьмет трубку…