– Вы бредите? – вырвалось у меня. – Какое аморальное поведение? А переносила я свою защиту с вашего же разрешения и одобрения.

– Круглова, выбирайте выражения, – поморщился он. – Не на базаре. Я не собираюсь ничего обсуждать. Приказ подписан ректором. Прошу вас передать все дела и материалы по проекту Светлане. Именно она теперь будет доводить его до конца.

Ах вот, в чем дело. Красная пелена застила глаза.

– Я ничего не собираюсь передавать Светлане, – чеканя каждое слово, сказала я. – Это мои наработки, мои результаты кропотливой работы в поездках и экспедициях. Это мои расшифровки бесед с жителями деревень. А Светлана пусть сама едет и собирает свой материал. Пусть едет в ту глушь, где побывала я, ищет всех этих людей, с которыми я встречалась. И может ей даже повезет, и они согласятся рассказать ей то, что рассказали мне.

Тут я повернулась к ней и смотря в ее наглые глаза, посоветовала:

– Да, еще, Светочка. Добрый совет. Не забудь прихватить туда резиновые сапоги, желательно не брендовые. Там, знаешь ли, коровьи лепешки встречаются. И грязно, не зависимо от времени года на дворе. И туалеты там на улице. И джакузи с наворотами там не встретишь, – меня понесло. Хотелось еще много чего сказать, но я остановилась.

Смысл метать бисер перед свиньями? Я развернулась и пошла из деканата.

– Круглова! – донесся окрик Павла Ивановича. – Пока не сдадите материалы на кафедру, выплаты по окладу вам не видать!

– Да подавись ты своим окладом.

Я, конечно, была сейчас не в том состоянии, чтобы разбрасываться даже маленькой зарплатой, но и пресмыкаться ни перед кем не буду. Все, что я наработало – мое. Кровное. В прямом смысле. Я столько комаров в карельских лесах накормила, столько кровавых мозолей натерла по неопытности долгого хождения пешком, что и речи не шло отдать все этой фифе. А еще за всеми материалами стояли люди, которые доверили мне свои истории. Живые люди с горестями и радостями. Я плакала вместе с ними, смеялась, когда слушала, мы ели за одним общим столом. И что, предать их доверие теперь из-за того, что кто-то меня подсидел? Нет. Я придумаю, что сделать со всеми этими материалами.

Я с пылающими от гнева щеками выскочила из университета и практически столкнулась с Ольгой. А она то что здесь делает?

– А я тебя тут жду, – фальшиво улыбнулась она мне. – Нам нужно поговорить.

До полного счастья мне не хватало сейчас только встречаться с любовницей своего мужа. Сегодня что, день раздачи пинков от Вселенной? Меня уже ничто не может сломить. Куда ж еще больше? Мысленно спросила я у неба.

– Что тебе еще от меня надо? – меня сейчас хватало только на хамство. А вообще хотелось послать грубо, трехэтажно.

– Галюш, ну что ты так грубо, – поморщилась Ольга. – Мы можем пойти в кафе поговорить? А то стоим тут на виду.

– Говори, что хотела, мне некогда с тобой по кафе расхаживать.

– Ну раз ты не хочешь по-хорошему… – прошипела она мне в лицо. – Оставь Стаса в покое и не приближайся к нему. Он – мой. Поняла? И у нас будет ребенок.

Я задохнулась. Никак не получалось снова вздохнуть. Было ощущение, что мне как будто дали кулаком со всей дури в солнечное сплетение. Когда дикая боль и черные мушки перед глазами. Да, оказалось, что есть еще, чем меня можно пнуть.

Мы со Стасом хотели детей, очень. Но почему-то не получалось. И ведь все десять лет мы даже не предохранялись. Врачи разводили руками, потому что анализы были все в норме. Так бывает, уверяли они, мол, несовместимость, надо расслабиться, и вот именно в этот момент все и случится. Но ничего так и не случилось. А у этой с… Оли случилось.

– Понимаешь, он не хочет отпускать тебя, жалеет, – скривила она губы. – А мне то что? Мне свою семью оберегать нужно. Вот я и оберегаю. Поэтому собирай свои вещи и вали куда подальше из нашей квартиры.

Вот сейчас она показала свое истинное лицо. И как я могла считать ее своей подругой? Чуть ли не единственной? Неужели она все время претворялась? Из-за Стаса? Так хотела его получить?

– Да забирай ты своего ненаглядного Стаса, объедками не питаюсь, – мне было так противно, что захотелось в душ, смыть с себя всю муть и мерзость, которая на меня сегодня обрушилась лавиной.

– И квартира это не твоя, поняла? А наша со Стасом. И я пока еще законная жена, которая при разводе отсудит себе все, что положено. Так что закатай обратно все, что успела раскатать, – теперь уже я шипела ей в лицо. Но эта стерва не дождется, что я сдамся, сложу на груди лапки и смиренно приму свою участь, наблюдая за их счастливым воссоединением. Как говорится – встретимся в суде.

– Да ты, да ты… – Ольга впервые не находила слов и открывала-закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег.

– Я, да. А ты – пошла на х…

Все. Кажется, немного полегчало. Я развернулась и быстрым шагом пошла в сторону метро. Не хочу больше видеть ее. Хочу побыстрее оказаться в квартире Макса, зализать там раны, отогреться у его тепла, подумать, что делать дальше.

Макса еще не было. Я решила, пока его нет, погреться в душе под горячей водой. Меня трясло, то ли от холода, то ли от нервов. Долго стояла под горячими струями, стараясь не пускать в мысли события сегодняшнего дня. Потом, я подумаю об этом завтра. Замечательную мантру придумала Скарлет О’Хара. Иногда помогает.

Услышала, как хлопнула дверь. Макс пришел, нужно вылезать и сделать ужин.

– Солнцева, ты дома? Хочу есть, корми меня!

Я закатила глаза. Вот ведь, свалился ребенок на мою голову. Впрочем, это ведь я на него свалилась.

– Привет, Солнцев, – вышла я из ванной. – А ты мамонта добыл?

– Обижаешь, женщина! Не только добыл, но выпотрошил и освежевал. Хочу твоей стряпни, сделаешь? – ластясь котом, стал подлизываться Макс.

– Ну конечно, сделаю, заслужил. Ты столько для меня сделал, что… – горло перехватило, и я замолчала. Отвернулась и стала выуживать из продуктов, которые принес Макс, мясо и овощи, чтобы запечь в духовке.

– Тааак. Что еще случилось? – Макс моментально стал серьезным.

– Да так, по мелочи. Меня все-таки уволили. А потом к универу пришла Ольга и радостно сообщила, что Стас скоро станет отцом их очень счастливого семейства. А я чтобы выметалась из их квартиры.

– Б…!

– Вот и мне хочется выругаться. И не просто выругаться, а орать матом на всю округу.

– Иди сюда, – Макс распахнул объятия и когда я практически упала к нему на грудь, крепко сжал, прижимая мою голову к груди. – Ори, Галка ты моя, ори. Хоть матом, хоть на латыни, хоть на древнеславянском.

Я фыркнула.

– Вот умеешь ты, Солнцев, испортить момент. Уже и орать не хочется, а только смеяться.

– Галь…

– Ммм?

– А давай пожрем, а? Очень хочется, аж нутро все сводит.

И вот это так комично прозвучало, что я расхохоталась. И хохотала, хохотала, пока хохот не перешел в рыдания. Макс нашел что-то в шкафчике, плеснул в стакан и сунул мне.

– Пей. Залпом.

Я и выпила. Глотку обожгло, но внутри моментально разлилось тепло, то, которое я так и не смогла добиться от горячего душа.

Мы сидели на кухне до поздна, ведя что-то вроде военного совета. Я, конечно, прогоняла Макса спать, ему завтра нужно было ехать в командировку в Сочи. Но он все никак не прогонялся. А я внезапно вспомнила, что со всеми своими треволнениями совсем забыла про лингвистическую конференцию на днях, тоже как раз в Сочи. Место было уже записано за мной и даже несмотря на мое увольнение навряд ли руководство университета так быстро сможет переиграть заявку на участие для другого представителя.

– Так это же просто замечательно! Гала, ты только представь: домик на берегу моря, солнце, пляж, крутые мужики кругом и я, такой красавчик, рядом.

– Так ты как раз если будешь рядом, всех крутых мужиков от меня отвадишь, – со смехом сказала я.

– Ну, мы заодно так и будем проверять их крутость. По настоящему крутой захочет отбить тебя у меня. Значит, он именно то, что нам нужно. А других я теперь к тебе не подпущу. Хватит уже одного такого слизняка.