Если до 1967 г. основным вечем Скупщины было Союзное, внутри которого существовало Вече народов, собиравшееся всего несколько раз с 1953 по 1967 г., то теперь Вече народов становилось самостоятельной палатой, в исключительной компетенции которой находилось принятие решений по вопросам социально-экономического развития страны.

Другой источник межнациональной напряженности возник между Сербией и Хорватией в связи с вопросом о сербохорватском языке. С 1950 г. было установлено, что это единый язык с различными диалектами и равноправными алфавитами (кириллицей и латиницей). Соглашение о языке было подтверждено и в 1957 г. Тем не менее в 1967 г. группа хорватских писателей во главе с известным писателем Мирославом Крлежей выступила с декларацией о самостоятельности хорватского языка, претворение которой в жизнь ущемляло права сербов, живущих в Хорватии. В ответ группа сербских писателей выступила с декларацией о единстве языка, и полемика сразу же приняла крутой оборот. Лишь вмешательство СКЮ приглушило страсти.

В 1969 г. Югославии был предоставлен иностранный заем на строительство дорог, при распределении которого основная масса средств оказалась в южных республиках, что вызвало недовольство в Хорватии и особенно в Словении, наиболее автомобилизированной республике. Кроме этого, для Словении автомагистрали означали массовый приток иностранных туристов и валюты. Недовольство вылилось в массовые демонстрации в Любляне. В том же году впервые выступили албанцы в Косово, которые до 1967 г. были под жестким полувоенным контролем Службы безопасности. Албанцы в 1968 г., как и в настоящее время, требовали создания самостоятельной республики.

Наиболее серьезные проблемы были, однако, связаны с хорватским национализмом. Отметим два момента в экономическом развитии Югославии, которые ущемляли экономические права Хорватии и не могли быть легко устранены. Первый был связан с банковской системой. После демонтажа централизованной банковской системы новые коммерческие банки возникли на месте старых. Поскольку до 1963 г. большая часть банков была сосредоточена в Белграде, то сербские банкиры контролировали к 1970 г. долю кредитных ресурсов, намного превышающую долю Сербии в хозяйственном потенциале Югославии. Именно в этих банках были сосредоточены кредитные ресурсы бывших государственных инвестиционных фондов. Хорватия же не имела крупных банков и испытывала серьезный недостаток кредитов.

Другой момент был связан с распределением валюты. Хорватия давала Югославии 40% всех валютных поступлений: отчасти за счет экспорта, но в основном за счет переводов югославов, работающих за границей (в подавляющем большинстве – хорватов). Однако только 7% заработанной валюты оставалось в республике, остальное подлежало централизации в федеральных фондах. Естественно, эти два момента служили мощным источником националистических настроений в Хорватии.

Следует заметить, что вышеизложенные рациональные толкования движущих сил межнациональных конфликтов являются совершенно недостаточными. Когда национальная стихия приходит в движение, экономические противоречия – это всего лишь повод для эскалации страстей. Национальное движение затем развивается за счет внутренних источников. Такой период наступил в Хорватии в 1969 г.

Во главе националистического движения оказалась «Матица Хорватска» – культурное общество, существовавшее еще в XIX в. В 1971 г. «Матица Хорватска» превратилась в протопартию, имевшую членство и собственную газету. В 1970–1971 гг. происходила дальнейшая эскалация требований националистов: например, о высылке из Хорватии всех сербов, о создании собственной валюты.

Не на высоте оказалось и коммунистическое руководство Хорватии. Поддерживая националистов внутри Хорватии, коммунисты пугали руководство СФРЮ дальнейшим ростом национализма, требуя для себя уступок. В конце концов, они оказались слишком националистами для партии, слишком коммунистами для националистов и совершенно потеряли политическое лицо.

Тем временем Тито в спешном порядке проводил кампанию конституционных поправок, значительно расширяющих права республик. Еще в 1968 г. налоговые системы были переданы в ведение республик (республиканский хозрасчет), был признан суверенитет республик, а у федерации остались только те полномочия, которые даны ей конституцией.

В 1971 г. фактически завершилась конфедерализация Югославии. По всем важнейшим вопросам социально-экономической политики (планы развития, кредитно-денежная политика, внешнеэкономические отношения) теперь требовался консенсус республик. И если первые меры можно оценить как необходимые шаги по децентрализации, то последние явно находились за гранью экономической рациональности и диктовались текущей политической ситуацией.

Тем не менее Тито в своей политике мог рассчитывать на поддержку руководства республик. В то же время была выбита почва из-под ног хорватских националистов, поскольку экономические права республики были теперь намного шире, чем ранее.

Однако все эти меры рассматривались в Хорватии как признак слабости, и осенью 1971 г. был опубликован перечень социальных, политических и экономических требований Хорватии, который воспринимался как декларация независимости. Тито потребовал отставки руководства Хорватии, после чего в Загреб были введены армейские подразделения и арестованы руководители движения. Весь процесс прошел на удивление гладко, без сопротивления националистов. Вскоре после этого Тито публично заявил, что кризис в Хорватии связан с либеральным перерождением СКЮ, либеральным отношением к контрреволюции. Период либерализма в Югославии закончился.

Существует две версии поворота СКЮ к консерватизму. Л. Сирц [Sirc, 1979] считает, что Тито понял опасность либерализма для партии еще во время «Пражской весны» 1968 г. и затем исподволь готовил консервативный поворот. В эту схему укладываются и роспуск ЦК СКЮ, и расширение прав республик. Согласно этой концепции, Тито провоцировал или хотя бы просто использовал кризис в Хорватии для подавления либералов. Другое мнение, разделяемое Д. Вилсоном [Wilson], исходит из того, что Тито до самого кризиса 1971 г. придерживался либеральной ориентации, и лишь осознание опасности, грозящей государственному существованию Югославии, заставило его отойти от либеральной линии. Действительно, связь политического либерализма с националистической волной была очевидной.

Истина, по-видимому, лежит посередине. Тито ощутил приближение кризиса и осуществлял шаги, которые укрепляли его позицию в межфракционной борьбе. Фактически в 1971 г. хорваты оказались в полной изоляции, так как все самые рациональные требования республики были уже удовлетворены.

В любом случае, поворот к консерватизму не был для Тито легким решением, он подверг ревизии политику СКЮ за длительный период, заявив, что либеральное перерождение партии началось еще в 1952 г. Тито, по всей видимости, решил, что нет иного пути для сохранения единства партии и единства государства, а именно эти факторы были для него основными. К чему нужны были экономические реформы и демократизация, если партия превратилась в дискуссионный клуб, а федерация была на грани распада? И дело здесь не в личности Тито: он выражал взгляды значительного большинства в партии.

Было очень трудно осуществить резкую смену политического курса без соответствующей идеологической кампании. Поэтому в лексиконе руководителей СФРЮ появились новые слова: диктатура пролетариата, демократический централизм, подбор кадров по идейно-политическим качествам. Однако практическому проведению консервативной политики мешало либеральное руководство Сербии и Белграда. Сербские либералы были не только не замешаны в националистических выступлениях, более того, вели себя безупречно в период хорватского кризиса.

Первую половину 1972 г. Тито готовился к борьбе с либералами, и 18 сентября было опубликовано «Письмо Тито», в котором он призвал очистить партию от идеологически и политически чуждых элементов. В октябре разыгрались драматические события: был созван совместный актив сербской и белградской парторганизаций, на котором Тито потребовал отставки либералов, но актив не проявил желания снимать руководителей Сербии и Белграда, и Тито заявил, что в таком случае он сам подаст в отставку (единственный случай в истории Югославии). Этой угрозы оказалось достаточно, и через три дня М. Никежич – партийный руководитель Сербии – подал в отставку. Вслед за ним ушли в отставку либеральный премьер-министр Словении С. Кавчич и руководитель СК Македонии К. Црвенковский.