Итак, Андрей Георгиевич Егоров, с которым наш читатель познакомился во время прибытия его на вокзал города Петровска, не был, собственно, уроженцем сего славного города. Он рос и воспитывался в детском доме, куда попал восьмилетним мальчиком после гибели родителей – геологов. Трагедия случилась в горах во время схода лавины.

Детский дом размещался в старинной усадьбе близ Петровска, в трех километрах от залива. Часть усадьбы представляла собой руины, привлекавшие любознательных мальчишек. Они искали подземные ходы, которые, согласно легендам, могли привести к сокровищам. После многодневных раскопок ребята нашли несколько ярко-синих черепков (явно фрагментов посуды) и несколько почти целых керамических плиток (судя по всему, изразцов, используемых для облицовки печей и каминов). Клада мальчишки, конечно, не обнаружили, но у Андрея Егорова появился интерес к раскопкам всякого рода, к истории, археологии и даже геологии.

Директор детского дома, бывший военный моряк, регулярно устраивал для воспитанников вылазки в Петровск. Так Андрей впервые увидел море. Увидел и влюбился. Особенно его поразили летящие по сверкающей глади залива крылатые «Метеоры» и яхты с белыми парусами. Тогда-то он и решил: стану моряком.

Каждый раз, бывая в Петровске, Андрей подолгу сидел на берегу, смотрел на проходящие суда и представлял себя в роли капитана.

А пока вместе с друзьями он осваивал небольшое, но глубокое, а значит и опасное, озеро. Опасность, как известно, всегда привлекает мальчишек. Сначала они мастерили и пускали в воду кораблики, устраивали морские сражения. Потом решили построить плот с капитанской рубкой и парусом. И построили. И пустились в плавание.

В результате серьезных конструктивных просчетов бревна ковчега разошлись, четверо мореплавателей оказались в воде. И тут выяснилось, что один из друзей плавать не умеет и прямиком отправился ко дну. Спас утопающего лучший пловец детского учреждения Андрей Егоров. Он же сделал пострадавшему при кораблекрушении искусственное дыхание. Откачали, но невезучий моряк чувствовал себя прескверно. Ребята бегом дотащили его до детского дома и сдали в медпункт. Страшного не случилось.

Страшно нарушителям дисциплины стало в кабинете директора детдома. Он не ругался, не топал ногами, но смотрел на них с таким гневом и даже брезгливостью, что ребята поняли смысл выражения «провалиться сквозь землю».

«Все вы будете наказаны, – наконец сказал он. – Чуть не погиб человек. ЧП! Больше всего мне хочется вас выпороть. К сожалению, телесные наказания запрещены. Но сейчас о другом. Вы решили отправиться в плавание. Думали, что это просто, что это забава? Результат налицо – парень в больнице. Врачи говорят – скорее всего, станет инвалидом, – директор подошел к окну, долго стоял, словно решая что-то. Потом повернулся к ребятам. – Разберем, какие ошибки вы совершили. Егоров – ты был главным. Вся ответственность на тебе. За то, что не растерялся, спас друга – хвалю».

И они подробно, как на занятиях по морскому делу, разобрали все просчеты и ошибки: формирование экипажа, конструкция судна, отсутствие индивидуальных спасательных средств и так далее. Этот урок ребята запомнили на всю жизнь. И всю жизнь были благодарны за науку мудрому наставнику и доброму человеку.

Больше никаких экспериментов на воде воспитанники детского дома не проводили. А вину за происшедшее (его друг действительно остался инвалидом) Андрей носил в себе всю жизнь.

После детского дома – служба в армии, Афганистан, интернациональный долг, ранение, боевые награды. Сложилось так, что уволившийся в запас сержант Егоров отправился в Ленинград и поступил в горный институт, который когда-то окончили его родители.

Хотя свободного времени у студента было немного, он не забывал родной детский дом, по просьбе директора даже вел Уроки мужества. Приезжал и в Петровск. Представлял себе, что здесь у него будет собственный дом, семья. Здесь он построит свой корабль.

Но, как говорится, человек предполагает, а институтская комиссия по распределению располагает… И направили выпускника геологоразведочного факультета Егорова за Полярный круг. Там и служил он верой и правдой государству Российскому. За трудовые достижения был неоднократно награжден. Там же, на севере, женился.

Егоров любил свою работу, зарабатывал хорошо, его ценили. Но когда родилась дочь, он стал подумывать о возвращении на Большую землю.

Во время отпуска съездил в Петровск, присмотрел дом, в котором хотел бы жить: двухэтажный, с террасой, выходящей на залив и окном-иллюминатором в башенке.

Та-та-та-тааа… Та-та-та-тааа…

Вступление к Пятой симфонии Бетховена могло бы сопровождать неотвратимое движение Солнцедарова. Он шел к новому месту службы. С тонкой шеей, маленькой головой, в офицерской большой фуражке. Стрелки идеально отутюженных форменных брюк рассекали пространство и время. Он шел целеустремленно, как подводная лодка, как ядерная торпеда «Посейдон». Топорщились щеточкой рыжие усы. И снова синим огнем горели глаза.

В город пришла беда! Показалось, что, завидев его приближение, бронзовый Пётр попятился назад вместе с пьедесталом. На клумбах поникли анютины глазки. С совершенно ясного неба вдруг ударил гром, и литавры угрожающе бухнули: та-та-та-тааа…

«Он пришел разорить наш город, вытянуть из него все соки», – хотел, но не мог вымолвить старый дуб. Одним чиновником в Петровске стало больше. Отдел по военно-патриотическому воспитанию принял героя-подводника (по версии самого Солнцедарова) с распростертыми объятиями.

В администрации не хватало такого человека! Подразделением здесь командовала ветеран сухопутных войск Жанна Гавриловна Каковина. Двадцать пять лет она отслужила в секретной части в/ч 48338 и, выйдя в отставку, вот уже несколько лет руководила отделом в городской администрации. Жанна Гавриловна любила вооруженные силы, воинов, дисциплину.

Воплотить все планы по патриотическому воспитанию молодежи ей мешали полученные во время службы радикулит, остеохондроз, артроз нижних конечностей и варикозная болезнь. Кардиограмма регулярно регистрировала неспецифические изменения процессов реполяризации в миокарде и множественные одиночные экстрасистолы. Она очень хотела, но не могла участвовать в «Веселых стартах», парусных регатах и в соревнованиях по стрельбе из лука. Зато Каковина могла содержать в идеальном порядке вверенные ей материальные ценности, поддерживала идеальную дисциплину в отделе, лично контролировала проведение всех военно-спортивных мероприятий. И очень любила цветы. Конкретно – белые розы.

Появившийся на пороге блестящий офицер достал из-за спины и протянул ей букет белых роз (спасибо Меньшикову – подсказал). Щеки женщины заалели. Легким движением руки она поправила прическу.

Прибывший щелкнул каблуками:

– Солнцедаров Павел Иванович. Прибыл в ваше распоряжение!

Прижав цветы к груди, Жанна Гавриловна вышла из-за стола и крепко пожала офицеру руку.

– За цветы спасибо! Будем работать.

И работа закипела. Солнцедаров показал всем, как нужно это делать. Вначале им были намечены стратегические задачи:

1) как лучше осуществлять патриотическое воспитание;

2) кто должен быть охвачен патриотическим воспитанием;

3) какими материальными ресурсами располагает Петровск для наиболее эффективной работы по ПВ (патриотическому воспитанию);

4) кого следует привлечь для безоговорочного выполнения намеченных планов по патриотическому воспитанию (представителей бизнеса, госпредприятий, сотрудников всех отделов администрации, а также силовые структуры: милиция, прокуратура, МЧС, Госнаркоконтроль).

Составив план, Павел Иванович приступил к выполнению намеченного.

«Кадры решают всё» – это он прекрасно знал и отправился на прием к главе города.

– Разрешите войти, Михаил Иванович? – держа папку под мышкой, Солнцедаров скользнул в кабинет руководителя.

– Заходи, Паша, – Меньшиков пожал руку другу. – Наслышан о твоих подвигах. Жанна Гавриловна уж на что строга и сурова, а характеризует тебя с самой лучшей стороны. Говорит – мыслишь масштабно. Ну, давай, что там у тебя в папке-то.