– Я это всё понимаю… – вздохнул Тимур, – …нам тоже было несладко, мы три года назад оказались в «Родимичах», грязные, голодные… я почему-то плохо помню про то время, но помню, что мы жили под землёй, где-то под Челябинском… Ещё помню сестру, она умерла от радиации… мама билась в истерике, а папа её обнимал и обещал что всё будет хорошо… Но там ничего хорошего не было… Главный в бункере был большой дядька в погонах, не помню, как его звали… так он всем указывал, что делать… а ещё он убивал людей в наказанье по всякому поводу… Мама прикрывала мне глаза, но я всё равно много что видел… Однажды за воровство еды, нашему соседу, не знаю даже, что он там своровал… этот страшный человек на глазах у всех разрезал шею и, отделил голову… А потом бойцы этого урода, он себя президентом республики Свободных называл, съели соседа… Это был ужас, и этого я никогда не забуду…

– Бедненький… – с сочувствием глянула на Тимура, Алиса, вспоминая, сколько таких типов им пришлось уничтожить.

– Не надо так уменьшительно-ласкательно… я уже большой! Это всё было и, наверно, это всё ещё есть… Но я уверен в одном, мы не должны убивать друг друга… это не правильный путь!.. Мы убежали с того бункера, от тех зверей в человечьем обличии, подальше от смертельной городской радиации, нам тоже в дороге попадались люди, готовые убить в любой момент… и даже мой отец это делал и не раз… но в конце концов, мы оказались тут… Михалыч нас принял, накормил и согрел. Почти год мы привыкали к родимичам, ожидая подвоха и предательства… и наконец, мы поверили… Не все тут хорошие, несколько человек точно, негодяи, а парочка есть уголовников… но вот как-то уживаются и пытаются быть полезными, по мере своих способностей…

– Ладно, Тимур… давай закроем эту тему? – Алисе стало неловко от такого разговора, она не хотела спорить с мальчиком, хотя видела, что с такими мыслями, он мог попасть в нехорошую историю в дальнейшем.

– Хорошо!.. – и тут мальчишка повернулся к девушке, в глазах заиграли озорные огоньки, – хочешь, я тебя удивлю?

– Да! – немного настороженно кивнула Алиса.

– Побежали за мной, тут за двором Котовых, есть кое-что, от чего ты придёшь в полнейший восторг! – сказав, Тимур со смехом рванулся с места, сворачивая с протоптанной дорожки, через кусты дикой малины, вдоль забора. Алиса побежала за ним, не отставая ни на шаг, заражаясь весельем. Ребята выбежали на опушку леса и остановились. – Смотри!

– Ух ты… это что? Качели? – Алиса открыла рот в удивлении. Перед ними стояла большая берёза с толстыми, раскидистыми ветвями, на самую толстую ветку был прикреплен канат, с привязанной за середину, доской. Не каждый бы понял, как на этом устройстве кататься.

– Да! Папа называет её «тарзанкой», он для всей детворы её сделал, – улыбался от души, Тимур, – смотри, сейчас покажу!

Мальчик ловко прыгнул, перехватывая руками канат и ногами, балансируя, вскочил на два конца доски. Дерево немного задрожало от веса ребёнка. После чего, он стал болтать всем телом, играя на противовесе и быстро разгонять амплитуду качения.

– Тимур, осторожно… – немного напугалась Алиса, но при этом, улыбаясь. В это время мальчик взлетал почти на два метра в высоту, задевая ногами листву соседнего дерева.

– Не бойся! – прокричал Тимур, удаляясь и приближаясь. – Хочешь покататься?

– Я, наверно, не смогу… – ноги у Алисы задрожали, конечно же, она хотела. Хоть девушка могла при желании взлететь самостоятельно в небо, но катание на качелях было что-то из того далёкого детства, которое осталась там, за той пятилетней зимой, которая изменила всю планету.

– Сможешь… я тебе помогу!.. – Тимур в пару движений остановился и спрыгнул на землю, – Иди сюда… Тебе лучше сесть… вот… между ногами пропускай канат и попой садись… молодец! А сейчас я тебя раскачаю… держись крепче за канат!

– Ой… ой… – все громче и громче выдыхала Алиса, дух захватывало с каждым прыжком вверх. На земле, с боку устроился хохочущий Тимур и толкал в спину, раскачивая подругу. Один раз она чуть не выпустила крылья, но сдержала этот позыв, вряд ли мальчик продолжал бы так весело хохотать. – Как же круто… Ох…

Из деревни бежали мальчики и девочки, привлеченные визгом гостьи, и вскоре дети стали развлекаться на «тарзанке», поочерёдно сменяя друг друга. На какое-то время Алиса забыла и про бандитов, и про пятилетнюю зиму, и даже про погибшую маму и превратилась в самую простую девочку…

Солнце ярко освещала многострадальную землю, и удивлялось этим странным людям, которые, не смотря на миллиардную ужасную погибель свою, продолжали радоваться столь малому… А ещё оно удивлялось, как вообще они смогли выжить… и для чего?..

* * * *

– Добро пожаловать в хату! – открыл дверь своего дома, Михалыч, приглашая войти гостей. Александр с сыном, немного потоптавшись на крыльце, со смущением сделали шаг, входя в помещение, вслед за хозяином. Небольшие сени пахли сырой землёй и овощами, и когда глаза немного привыкли к темноте, стало понятно почему. На полу, в деревянных ящиках лежали разные овощи, а к деревянному потолку были подвешены женские чулки, наполненные луком. – Извините за этот бардак, просушиваю овощи, попозже в яму опущу… Идёмте в зал… можете в сенях оставить радиатор…

– Спасибо… – Александр скинул со спины свой «панцирь» и приложил его к стене, – а вы не плохой собрали урожай…

– Да так… пока то, что поспело… Сына!?.. привет! К нам гости! – крикнул Михалыч, проходя в комнату и маня за собой Кораблёвых, – смелее… мой сынок вас не съест… Артём у меня добрый малый… и безобидный…

В зале стоял устойчивый запах болезни: смесь несвежего белья, мужского пота и сладковатый запах гнили. Александр с Колей переглянулись, понимая, что сын Михалыча чем-то болеет.

– Сейчас, сейчас… – хозяин прошёл к окнам, открывая шторы и форточки, запуская свет и свежий воздух, – извините, сейчас пару минут и будет свежо… просто боюсь просквозить сына, он же не может пожаловаться…

– А что с вашим сыном? – наконец задал Александр вопрос, который давно вертелся на языке.

– Да так, небольшая оказия… два года назад он упал с водонапорной башни в одной из заброшенных деревень… – немного дрогнувшим голосом, ответил Михалыч, – проломил череп и сломал позвоночник… Вот так вот, в сенях овощи и в спальне овощ… да простит меня Бог за этот каламбур…

Михалыч перекрестился в угол зала, там, на стене висел выцветший календарь с изображением Девы Марии с младенцем. Александр давно уже не видел такого религиозного жеста и искренне удивился.

– Знаю, надо было дать ему умереть, чтобы не мучился… но я не смог это сделать… проявил слабость… – в глазу сверкнула слеза, – он же дышит, он на меня смотрит, хоть и мычит… бульончик любит глотать… Я сказки читаю, ему нравится… Как же я дам умереть?.. Нет… Что я? Не смогу родному сыну, что ли подтереть попу?.. Или ноги с руками подвигать?.. Да я всё смогу… Как вы относитесь к иван-чаю с диким мёдом?..

От резкого перехода от сына к чаю, гости вздрогнули.

– Не против… но потом сходим к вашей кузнице, глянем с чем мне работать…

– Хорошо! Тут, не далеко от склона этой горы… вообще, в своё время эта гора спасла жизнь мне и моей группе… – стал вспоминать Михалыч, одновременно закидывая поленья и берёзовую кору, в грубо сваренную «буржуйку» и доставая некое подобия огнива. – Сейчас… минуту…

Рядом с буржуйкой стояло ведро, из него Михалыч вытащил шепотку сухой травы, заменяющую трут, и положил на конец кремниевого огнива. Ловким движением рук, хозяин чиркнул гвоздём и сухостой задымился.

–Вуууу… вуууу… – стал раздувать Михалыч, щурясь от дыма. Через секунду трут вспыхнул. Подбросив ещё немного сухой травы, он осторожно выложил огонёк в печь. – Так и живём… по-простому, как наши предки… У нас есть спички, и даже зажигалки, находили в экспедициях, но стараемся без острой необходимости их не использовать. Вы садитесь за стол… не стойте, как чужие… Сейчас я быстро организую перекус…

– Мы особо есть не хотим… – Александр с Колей прошли к деревянной скамье у окна, стоящей рядом с грубым столом с толстенными ножками и сели.