Смотрим дико друг на друга,

Ничего не понимая…

А нечистый ловко карты

Стасовал, раздал на всех.

И своей когтистой лапой

Слиток злата, как орех,

Из-за пазухи достал.

"У меня мешок таких,-

Грешников я обобрал,

Заплатили за грехи.

Я поставлю на́ кон злато.

Ну а вы, лишь часть души,

(Всю её чертям не надо);

По частичкам небольшим

Отдавайте честь и правду,

Совесть, веру и любовь.

Уверяю вас, вы рады

Будете, что плоть и кровь

У вас останется без духа,-

Легче станет в этом мире.

Злато есть, и с ним разруха

Не страшна, – вы в изобилии."

Дьявол высказал своё

Предложение, и ждёт,

Что ответим мы ему.

Подмигнул я ямщику,

Братцу тоже, и все вместе

Стали бить мы сатану.

– Так тебя сейчас покрестим,

Козломордый, что в аду

Родственники не признают!

Говори, куда запрятал

Свой мешок?! Живее, плут,

Вспоминай, где наше злато!

"За печкою лежит, в углу;

Там, где этот жид пархатый

Молится!" – Сказал нам дьявол,

И исчез, как дым растаял…

… … … … … ....

Забрали мы мешок с деньгами;

А хату подожгли, – клубами

Повалил из окон дым,

(Нечисть там внутри сгорала).

Быстро сели в сани мы,

И по заснеженным ухабам

Понеслись. Но места мало

Стало, – с нами ехал дьявол.

Я, господа, очень болен,

Трудно вести мне рассказ;

Сумбур в голове. Но попробую.

Вот только выпью сейчас

Пять капель проклятого брома,

И начну многословить…

Давно это было, лет сорок назад,

Жил я тогда в Смоленском уезде.

Дом наш в прекрасной уютной окрестности

Был расположен, – река, дивный сад,

Рядом поля и леса. Сотни мельниц

Махали крылами своими, (у нас

Была мукомольня большая, известная;

Муку оставляли мы и про запас,

И торговали ей повсеместно).

Огромные средства наше семейство

Имело в те годы; торговля мукою

Роскошный дворец нам построить в поместьи

Позволила. Хорошо его помню, -

Арки, балконы, резные узоры

На длинных колоннах; прелестно!

Лишь в Петербурге я видел такое.

Не дом, а собор; много места.

Часто отец, или старший мой брат

К нам приглашали помещиков местных,

А те, как известно, всегда норовят

Дочек своих выдать замуж любезно.

И вот, помню я, как-то раз в воскресенье

Полно собралось в нашем доме гостей;

Весь вечер мы пили, плясали и пели,

(Отцы притащили с собой дочерей).

Словно товар они их выставляли,

И торговались с моими родными.

Мама моя и отец выбирали,

А брат хохотал и игриво подмигивал

Мне, – мол, пропал ты теперь,

Оденут тебе ошейник на шею;

Был ты когда-то свободный кобель,

А станешь собакой цепной; ох, жалею.

(Отец мой и мама – купцы, не дворяне;

Всё по-простому у них, как в деревне.

А нам они дали образование,

Мы с братом культурно кумекать умели.

Семь лет мы одни жили с ним в Петрограде,

И там постигали в лицее ученье.

Когда же назад возвратились в усадьбу,

То часто впадали в оцепененье

От местных мещанских манер.

От массы народной высокий барьер

Нас отделял; мы привыкли смеяться

В провинции нашей буквально над всем.

Первое время, как иностранцы

Были мы с братцем, – куда и зачем

Мы возвратились? Семь лет обучаться,

Чтобы потом средь полей оказаться…

Брата женили два года назад,

А теперь на меня покушаются.

Таким обстоятельствам не был я рад).

Три молодые красавицы

Сидели у нас за столом;

С одной из них я был знаком,

Она мне давно уже нравилась.

Было в ней что-то цыганское,

Свободное, роковое;

Глаза её, словно море,-

Глубокие, тёмные, страстные.

Фигура под стать балерине,-

Стройна как газель, и ловка,

Лёгкость в руках и в ногах;

Пред нею девицы другие

Невзрачны казались всегда.

Цыганочка эта была

Честной, свободной особой;

Не станет она воздыхать,

И улыбаться притворно.

Если бы мог выбирать

Я, то, конечно б, её

Взял себе в верные жёны.

Но мама с отцом о своём

Думали, – им бы тонны

Злата с приданым заполучить,

И десятины земли.

Короче, меня они были готовы

На сдобной купчихе женить. -

Их двое сидело у нас; бесподобно

Жеманясь, кривлялись они,

(И это считалось у них превосходным

Тоном). Когда говорить

Они начинали протяжно и томно,-

Меня начинало тошнить.

Долго застолье у нас продолжалось;

Темно уже было, когда

В сад всей компанией мы отправились,

Решили одни погулять,

Без стариков, (они за столом

Остались, чтоб торговаться).

Красиво в саду; на аллеях акации

Стройные пышно цветут,-

Сладкие запахи померанца

И миндаля издают.

Наш садик девицам понравился:

"Если бы жили мы тут,

То из цветов бы не выбирались,

Ах, как прекрасно растут!"

Смешливых купчих развлекает мой брат;

Шагают они впереди, и галдят.

А я со своею цыганкой

Иду позади, и целую украдкой

Её, а она тому рада. -

Вижу, что всё выйдет гладко.

В любви признавался я ей горячо:

"Мы тайно с тобой обвенчаемся.

Знай, мне указы отца нипочём!

Тебя я люблю, ты мне нравишься!

Любить тебя буду до гроба;

Ты чудная, нежная, добрая…"

И всё в том же духе я продолжал,

А она отвечала: "Посмотрим.

Ты не словами мне обещай,

А поклянись своей кровью. -

Руку порежь, и мне на ладонь

Накапай, и будет довольно

Этого; ты станешь мой."

Я содрогнулся невольно,

Глядя в тот миг на неё;

Что-то во взоре её колдовское

Было… Под полной луной

Странный обряд я исполнил.

Жили мы с нею, как муж и жена

Месяц, наверно; любила она

Страстно. А я через пару недель

К ней охладел. Мне жениться пора

На той, которая много земель

И злата семейству добавить должна.

Венчаться с цыганкой я вправду хотел,

Но протрезвев, передумал, – меня

Отец бы без денег оставил тогда;

(Очень он лют, как огонь его гнев,-

Всех неугодных сжигает дотла).

Купчиху дородную выбрали мне.

Брат говорил: "Это, брат, не беда,

Дома жена, а девицы – везде.

Я сам это всё на себе испытал.

Будь мудрым, доверься судьбе.

Подумай о нашей семье."

Роскошную свадьбу в усадьбе сыграли.

В доме у нас вся смоленская знать

Собралась: генералы, чины из управы,

Знатные дамы; вся высшая рать

Пришла поздравлять нас. Шикарно

Мы праздновали торжество;

От яств и напитков ломился наш стол.

Скрипки и арфы, и фортепьяно

Нежно звучали, (оркестр прислали

Столичный, отлично играл он).

В саду у пруда мы устроили бал,

Весь наш уезд на нём танцевал.

Среди приглашённых была и цыганка;

Печально смотрела она на меня.

От взгляда её на душе моей ранка

Закровоточила… Ни слова она

Мне не сказала; и, без скандала,

Покорно, но гордо ушла.

А позже и вовсе куда-то пропала;

В другую губернию, говорят,

Семья их большая перебралась.

На этом закончилась наша связь.

Первое время мы жили с женою