легковушки, непрерывно моргая фарами, предупреждая об опасности.

Одна, вторая, третья машины пролетали мимо стоявших у обочины

авто с россиянами. Наконец, из внедорожника вышел старший группы

сопровождения – капитан сирийских спецслужб по имени Тарик. Его

гладко уложенные и набриолиненные волосы сверкали под палящим

солнцем так, что отражавшиеся лучи света напоминали подобие нимба

над головой. Красавчик вытянул руку в сторону приближавшегося автомобиля. Машина остановилась рядом с офицером, и Тарик заговорил

с водителем. Общение было недолгим, но невероятно эмоциональным.

Мухабаратчик что-то кричал, размахивая при этом руками, указывая

то в одну, то в другую сторону.

– Ну, все…приплыли! – язвительно и громко, чтобы все слышали, произнёс Илья. – Сейчас что-то будет.

– Без паники! – захрипел в ответ полковник. – Всё под контролем, сейчас наговорятся, и поедем дальше. До Алеппо меньше километра

осталось.

– Они что, заблудились? – поинтересовался кто-то из коллег журналистов.

– Сидите молча! – оборвал полковник.

– Товарищ полковник, мы все-таки не в армии. Можно как-то

повежливей, что ли? – вступился один из корреспондентов.

– Сейчас вы все в армии, потому что вы приписаны к пулу Министерства обороны России, – не унимался полковник. – И я отвечаю

за каждого из вас. Так что вы обязаны выполнять все мои команды. Кто

не согласен, может писать рапорт и сегодня же домой…

– Причем здесь домой? – начал заводиться корреспондент. Я говорю

об элементарном уважении, мы все-таки одно дело делаем.

В этот момент Тарик буквально отпрыгнул от машины, с водителем которой он разговаривал, и быстро сел во внедорожник. Встречная

легковушка с пробуксовкой сорвалась с места и молниеносно скры-лась из вида. «Тойота» сопровождения тоже двинулась, но не вперед, а совершив резкий поворот, помчалась в сторону блокпоста. Удивлен-ный водитель минивэна, глядя на проезжающего мимо начальника, медленно повернул ключ зажигания. Но мотор, несколько раз глухо

38

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

булькнув, не завелся. И тут, метрах в трехстах левее по курсу, грянул

взрыв. Столб черного дыма и пыли поднялся на несколько метров

вверх. Еще пара секунд, и второй взрыв, но уже ближе метров на пятьдесят и правее от микроавтобуса с журналистами.

– Что за хрень? – закричали репортеры, судорожно оглядываясь

по сторонам. – Валим отсюда быстрей! Что ты копаешься? Заводи свою

колымагу и погнали! – требовали они, поправляя каски на головах.

Водитель старался изо всех сил завести машину, но стартер отказывался его слушать. Обстрел тем временем усиливался. Мины ложились

одна за другой.

– Бьют далеко, – вполголоса заговорил полковник, – осколками

до нас не достанут.

– А если достанут? – с усмешкой поинтересовался сосед Ильи. –

Вы же говорили, что всё под контролем, скоро приедем.

В ту же секунду мотор минивэна грубо зарычал и после непродолжительного хруста наконец завелся. Водитель ловко включил передачу

и, сделав резкий поворот, направил авто в сторону блокпоста.

– Гони на аэродром! – испуганно кричал один из молодых операторов.

– Никаких аэродромов! – скомандовал полковник. – Укроемся

на блокпосте, это случайный обстрел. Духи просто решили пострелять

по дороге. Сейчас успокоятся…

– Ты охренел? – орал на полковника молодой оператор. – Ты хочешь, чтобы нас всех здесь положили?

– Я ничего не хочу, – виновато пробурчал офицер, крепко схватившись за своё кресло.

Минивэн в это время подъехал к стоявшему возле бетонной

постройки внедорожнику сопровождения. Водитель что-то спросил

у Тарика. Тот рукой очертил в воздухе полукруг, давая понять, как

действовать в данной ситуации, и микроавтобус, вновь резко развернувшись, остановился перед въездом в здание. Обстрел продолжался.

Мины рвались со всех сторон, но теперь уже гораздо ближе к месту, где

стояла машина с российскими журналистами.

– Всем оставаться на своих местах! – взял себя в руки полковник. –

Из автобуса никто не выходит!

– Что за команды такие? – буквально кричал от страха молодой оператор. – Валить надо отсюда!

Полковник молчал, нахмурив брови…

39

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Вот видишь, уже совсем близко легла, – задорно констатировал

сосед Ильи.

– Да, кучно бьют, – согласился он.

Мины, действительно, рвались совсем близко, метрах в ста, а то

и пятидесяти от блокпоста, сразу за бетонным зданием. Журналисты

вслушивались в каждый хлопок, словно пытаясь определить расстояние и силу разрыва. В какой-то момент вдалеке, справа, зарокотал

крупнокалиберный пулемёт.

– Это духи из восточной части города рвутся, – констатировал полковник.

– Вот вы, блин, успокоили, товарищ полковник, – съязвил кто-то

из репортёров. – А это, – кивнув головой в сторону очередной разорвавшейся мины, ёрничал он же, – им из западной части отвечают. Снаряд

угодил в небольшую яму, сразу за трассой. Несколько осколков ударили

в стену здания, за которым стоял автобус с журналистами. Наконец, из внедорожника обеспечения вышел Тарик и скомандовал водителю

минивэна, чтобы въехал внутрь.

– А теперь можно выйти из машины? – поинтересовался Илья. –

Очень уж в туалет хочется…

– Теперь можно, – немного подумав, согласился полковник. –

Только из здания никто не выходит!

Журналисты высыпали из салона, оставаясь в помещении.

– Да-а… Здесь тоже не башкирский мёд, – усмехнулся Илья, указывая коллегам на крышу.

Длинные листы профнастила кислотно-синего цвета, уложенные

внахлёст друг на друга, покрывали всю площадь бетонного строения.

– Такую крышу камнем пробить, раз плюнуть, не то, что миной,

– поддержал Илью репортер Алексей. – Если прилетит сюда, поляжем

в этом сарае, – хихикал он.

– Я говорю, валить надо отсюда… Как можно быстрей, валить! –

мечась из стороны в сторону, ругался молодой оператор. – Какого хрена

мы тут делаем, военный? Ты что, не слышишь, что духи долбят по нам?

– Сидим здесь, ждем окончания обстрела, – виновато бурчал в ответ

полковник. – Сейчас всё закончится, поедем дальше…

– Куда дальше? – взревел оператор, – под мины?

– Действительно, товарищ полковник, – поддержали коллеги, – как

мы дальше поедем? Там же бой идёт!

40

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Сейчас Тарик по рации выяснит обстановку, а там видно будет, –

резюмировал российский офицер.

– Этот Тарик сам всего боится, – размахивая руками, сокрушался

молодой оператор, – что он там узнает? Кому из бородатых нас привезти, чтобы дороже продать? Сколько здесь за голову журналиста

платят?

– Я слышал, за иностранного журналиста бородачи платят шестьдесят тысяч долларов, – едва слышно сказал Виктор. Он неспешно достал

из рюкзака свой старенький плёночный фотоаппарат «Смена», чтобы

сделать несколько чёрно-белых фотографий для отчета о командировке.

– Шестьдесят штук!? – остановился и задумался на секунду

молодой, видимо прикидывая общую сумму, а потом продолжил своё

нервное метание, – а за полковника сколько?

– Российский офицер, – спокойно отвечал Виктор, наводя объектив

фотоаппарата на стоявших полукругом возле минивэна остальных коллег, – что-то около тридцати тысяч зелёных…

– Скромненько вас оценивают, товарищ полковник, – не унимался

молодой.

– Нормально, – полковник насупил брови.

– Получается, пол-ляма баксов в одном сарае. Не кисло… Правда, товарищ полковник?

– Хорош трындеть здесь! – грозно, словно взяв себя в руку, ответил

офицер.

– Сейчас поедем, куда я скажу! Это всем понятно?

Но никто ему не ответил. Журналисты продолжили общаться

между собой, язвя и усмехаясь над сложившейся ситуацией. Молодой оператор, казалось, тоже немного успокоился, перестал метаться, подошел к компании коллег и встал рядом. Полковник, не отрывал глаз