переживал события и тоже хотел вернуться в репортерский строй, чтобы говорить и показывать ПРАВДУ… Так и случилось: в сентябре

14-го его вновь приняли в телевизионную команду, и с того момента

на все события он выезжал с обязательным для любого телерепор-тера микрофоном, оформленным в стиле определенного новостного

канала…

Сейчас за окном светило яркое солнце. Был конец июля две тысячи

шестнадцатого года, Илья только вышел из очередного двухнедель-ного отпуска. Он пялился в монитор, восстанавливая навыки работы

в специальной компьютерной программе. Как, например, правильно

оформить текст сюжета, чтобы он тотчас же оказался у шеф-редактора

выпуска. Нет, Илья, конечно, не забыл за каких-то две недели всё, чему

научился в новостях, но кое-что всё-таки нужно было вспомнить. Да, и новости дня тоже почитать не мешало бы, ведь в любой момент могла

прилететь команда от начальства, срочно написать сюжетец под эфир.

По привычке засучив рукава своей белой рубашки, отдохнувший телевизионщик втягивался понемногу в рабочий процесс.

Он даже не заметил, как к нему подошел коллега – известный

и очень грамотный журналист.

– Здорова, Илюха! – встав справа, негромко произнёс он. Илья

наконец оторвался от монитора. Повернулся и расплылся в улыбке, поднимаясь и разворачиваясь к собеседнику:

– Андреич, привет!

Они сначала пожали друг другу руки, а потом слегка ударились

правыми плечами и по-дружески похлопали друг друга. Сразу было

понятно: эти двое знают друг друга давно и, судя по такому братскому

ритуалу, очень хорошо знают.

– Ну, как ты? – все так же негромко поинтересовался Андреевич.

6

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

– Слава Богу! – уверенно, всё с той же улыбкой на лице, отрапортовал Илья.

– Короче говоря, – продолжил коллега, – тебя хотят в Сирию отправить. Причем в самое ближайшее время. Я только что от начальства, там о тебе говорили.

– Ну, слава Богу! – выдохнул Илья с ещё более довольным видом.

– То есть ты готов?

– Конечно! – едва не закричал от радости Илья. – Наконец-то!

А то я уже подумал, что без меня все обойдутся. Почти год наши боевиков лупят, а я дальше брифингов в министерстве обороны носа не сую

– быстро, словно стараясь в деталях пересказать свои чувства, проговорил репортёр.

– В общем, готовься, – заключил Андреевич и стал медленно

отходить от стола. Довольный Илья резко вернулся за стол, опустил

на правую руку подбородок, словно роденовский мыслитель, и просидел так около минуты. В комнате корреспондентов, где и произошла эта

встреча, на своих рабочих местах трудились еще несколько коллег. Они

были заняты своими сюжетами, поэтому не обратили никакого внимания на диалог двоих журналистов, и уж тем более всем им было «до

фени», над чем размышляет Илья. Впрочем, размышлял он недолго: хватило нескольких минут. После чего резко встал и полушепотом, чтобы не отвлекать окружающих от работы, начал повторять:

– Да-а-а! Да-а-а! Да-а-а-а!

При этом репортёр жестко и резко водил правой рукой по воздуху, словно вколачивал ребром ладони большие гвозди.

– Илюха, ты чего? – поинтересовался сидящий за соседним столом

коллега.

– Всё отлично! Всё просто замечательно! – торжественно ответил

Илья и направился к выходу…

Через три дня на взлётно-посадочной полосе одного из подмосков-ных аэродромов собралась группа журналистов. Рядом, в нескольких

метрах от трапа пассажирского самолёта, лежали сумки и большие

рюкзаки с вещами, здесь же телевизионное оборудование и видеокамеры. Ребята весело общались, то и дело пожимая руки или похлопывая

друг друга по плечам. Сразу видно – старые друзья. При этом каждый

из них представлял разные телеканалы или информационные издания.

Это были военные корреспонденты всех ведущих российских средств

7

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

массовой информации. Кто-то из них в камуфляже, очевидно, понимая, куда именно отправляется, но большинство были в джинсах и в майках.

В конце июля в столичном регионе было очень тепло. Среди них был

и Илья. В его группу входил оператор Виктор, высокий и худощавый

мужчина, лет пятидесяти, а также звукоинженер Геннадий, крепкий, среднего роста молодой человек, лет тридцати.

– Думаю, к полуночи прилетим, – уверенным голосом сказал Виктор, подойдя к Илье. – Ты уже летал туда?

– Да, я был пару раз в прошлом году и осенью четырнадцатого,

– ответил Илья, – но тогда я летал бортом МЧС, на Ил-76: мы «гуманитарку» возили. Летели, помню, часов шесть.

– А мы с Геной четыре месяцам там работали, – все так же размеренно продолжал Виктор. Работы было много, где только не были.

Несколько раз под обстрелы попадали. Боевики по нам из минометов

били.

– Да-а-а, – с серьёзным видом поддержал разговор Геннадий, –

командировочка была та ещё…

– Ну, что ж, поработаем, – заключил Илья. – Если лететь шесть

часов, будем на базе глубокой ночью.

– За пять долетим, – перебил его Виктор. – Это не 76-й, летим

на Ил-62. А он быстрей транспортника будет. Так что через пять часов

приземлимся… Это мне военные сказали.

– Ну, да, – согласился с ним Геннадий.

В этот момент к группе журналистов подошел подполковник

и громко сообщил всем, что через пять минут можно будет загружаться

в самолёт, только сначала на борт поднимутся офицеры, которые тоже

летят в Сирию.

Пропустив группу людей в форме, репортеры начали подниматься

по трапу. Шли медленно, мешали тяжелые сумки с аппаратурой…

Но погрузились довольно быстро, без лишних проволочек. Илье, на удивление, досталось место в начале салона, причем не одно, а сразу

три свободных места, которые легко превращались в своеобразный

диван, лёжа на котором, можно было вполне комфортно вытянуть ноги.

Обычно на военном борту такой роскоши «днём с огнём не сыщешь»: сидеть приходилось, что называется, друг на друге. А здесь, пожалуйста, все удобства. Впрочем, у столь щедрого подарка судьбы оказались

и серьёзные изъяны, всю полноту которых Илья ощутил чуть позже, 8

Александр Коцюба • Раненный Алеппо

во время полёта. Но сейчас развалившийся на креслах репортёр об этом

не думал. Он наблюдал через иллюминатор, как самолет отрывается

от полосы, быстро набирает высоту и несётся вперёд, туда, где всех пассажиров этого спецборта ожидает что-то новое и ужасно интересное…

Яркое солнце резало глаза, поэтому Илья опустил шторку иллюминатора, снял свои кеды и закрыл глаза, в надежде уснуть:

– За пять часов можно выспаться, – пробормотал он себе под нос…

Пассажиры в салоне тоже дремали. Правда, все они: и офицеры, и коллеги – журналисты – были в менее привилегированных условиях: каждый сидел на отдельном месте, как в обычном пассажирском лай-нере. И максимум, на что они могли рассчитывать, так это вытянуть

ноги под впередистоящее кресло.

– Блин, почему так холодно! – зашипел Илья, вставая со своего

ложе. Б-р-р-р! – скукожился он и приоткрыл шторку. Яркое солнце

вновь ударило в глаза. – А-а-а, вот в чем подвох? – догадался репортёр.

Приложив ладонь к стеклу иллюминатора, он почувствовал поток

холодного воздуха. «Теперь понятно, почему я один на этом чудо-диване!» Он посмотрел на часы. Полёт длился уже два часа. «Чёрт, еще

минимум три часа здесь мерзнуть» – подумал Илья. «…Не замёрзнуть

бы…» Он встал, сходил в хвост самолета, где находилась кабинка туа-лета, и вскоре вернулся на своё место.

– Ладно, пойдём другим путем, – вполголоса произнёс воодушевленный идеей журналист. Он лёг на кресла, но уже ногами к иллюминатору.

Немного поворочавшись и приняв удобную позу, вновь закрыл глаза

и быстро задремал…

Проснулся Илья от резкого удара. Самолёт затрясся, словно это