Но работа.
Она даёт возможность присылать домой хорошие деньги, однако требует личного присутствия. И нервов.
Поэтому сейчас я не бегу по аэропорту, расталкивая толпу, а сижу в душном зале и пытаюсь не дать пролиться мокрой пелене, застывшей в глазах.
«Ты ведь понимаешь, что так не может продолжаться вечно? Что рано или поздно у нас снова всплывёт эта тема и будет только сложнее?»
Я не знаю, зачем снова пришла на место, где месяц назад рассталась с Олегом. Переписать прошлое? Попытаться перепрыгнуть на другую ветку событий, чтобы всё поправить? А может, надеюсь, что он тоже окажется здесь и тоже думает о том, что мы ошиблись и надо всё вернуть?
Не помню, с чего вообще у нас зашёл разговор о семье. В мои планы замужество не входило, а Олег с первого дня (если не часа) отношений обозначил, что не сможет мне этого дать. Это было два года назад, с ума сойти…
Ошибка, чёртова ошибка. Неужели все два года были зря?
«Это нормально – меняться».
«Я не поменялась. Я всё так же не хочу замуж. Я просто хочу чаще видеться. Тебя не было год!»
Год назад, перед отъездом на зарубежную стажировку, он усадил меня перед собой и сказал: «Нам надо поговорить».
«Точно?» – рассмеялась я. Но Олег был непривычно, пугающе серьёзен.
И мы поговорили.
О том, что наш последний год вместе – замечательный, но следующий нам предстоит провести по разные стороны океана. И варианта у нас два.
Обменяться дежурным «было хорошо», собрать вещи и навсегда вычеркнуть друг друга из своих жизней. Позволить проводить себя до метро, обняться на прощание, подождать, когда тебя легко оттолкнут в сторону открывшихся дверей, шагнуть в вагон и смотреть на когда-то родного человека, пока поезд не въедет в тоннель. Сидеть в прострации весь путь, на автопилоте добрести до дома. Не раздеваясь, рухнуть в кровать. Понять, что всё. Прокручивать в голове последний год, пока намертво не увязнешь в прошлом. Снова и снова моделировать ситуацию «а что если бы мы не расстались». Винить себя в том, что не оставила нашей любви ни шанса.
Ждать. Тянуть оставшееся время, счёт которого пошёл на дни. Обойти напоследок все любимые места. Обняться в последний раз, проводить до такси – Олег не захочет, чтобы я провожала его в аэропорт, там будут родители, а он меня с ними так и не познакомил. Много плакать, много писать, починить уже наконец дурацкую камеру в ноутбуке и привести в порядок аккаунт в Скайпе. Заново учиться быть одной в чужом городе. Но самое главное – бороться. И знать, что так или иначе вы попробовали.
«Я люблю тебя, но хочу быть честным: когда я вернусь, предложения руки и сердца от меня ждать не стоит. Если тебе это критично, то лучше нам расстаться сейчас, чтобы потом никого ни в чём не винить».
«Спасибо за честность. Но я не строю планов на семью».
Это была правда. Даже сейчас, спустя год это всё ещё правда. Мне достаточно, чтобы меня просто любили.
«Ты ведь понимаешь, что в одно прекрасное утро один из нас может проснуться и понять, что разлюбил другого? Что когда мы встретимся в следующий раз, мы можем оказаться совершенно чужими людьми?»
«Так, стоп. Что происходит? Ты пытаешься меня бросить?»
«Нет. Я не хочу расставаться. Я хочу и через год тебя любить».
«И я тоже. Кем мы будем, если даже не попытаемся?»
Нет, он правда думал, что я так легко сдамся? Разве то, что было между нами не стоит того, чтобы ждать? Разве оно заслуживает стать просто воспоминанием?
– Он сдался уже тогда, – говорю я вслух и поджигаю мятую сигарету, извлечённую прямо из кармана. Ненавижу эту привычку, но в последнее время только она и помогает замедлиться и расслабиться.
Весь последний месяц я верила, что наше решение о расставании было слишком поспешным: мы встретились, долго гуляли, говорили обо всём, что с нами приключилось за год, присели на скамейку, слово за слово всплыл этот серьёзный разговор, совершенно не соответствовавший тёплому летнему дню… А обратно я ехала одна, старательно отворачивая заплаканное лицо в окно поезда МЦК.
Так не расстаются.
– Нет, – снова вырывается у меня. – Так расстаются, когда кто-то один уже к этому готов.
Олег был готов уже тогда, год назад, в окружении разбросанных вещей и распахнувших свои пасти чемоданов.
Он был готов, а я не готова до сих пор. Пытаюсь спасти то, чего уже давно не существует.
Туман в моей голове продолжает рассеиваться, и я вспоминаю, как мы вообще вышли на тот роковой разговор.
«Я хотела бы чаще видеться».
«Что ты имеешь в виду?»
«Ровно то, что сказала. Я год провела в этом городе совсем одна. Моя семья далеко. Каждый день я возвращаюсь в пустую квартиру. Я так устала. Но теперь ты приехал, и…»
«Саша, послушай…»
«…о будущем, которого не будет…»
«…мы ведь говорили об этом в начале…»
«…ничего не изменилось…»
«…моих целей…»
«…больше, чем это, дать не смогу…»
«…потом будет хуже…»
«…тратить твоё время…»
«…лучше сейчас…»
Я вжимала голову в плечи и не верила, что под историей длиной в два года вот-вот появится категоричная подпись: «Конец». Мои предыдущие расставания были другими: непонятными, неоднозначными, эмоциональными… Там были истерики, битая посуда, угрозы и воссоединения, обещания всё исправить, которые вскоре нарушались, и всё начиналось по новой, пока кто-то не улетал в чёрный список. А сейчас мне сухо раскладывали по полочкам факты: не сейчас, так через некоторое время я захочу той степени близости, которую мне дать не смогут, и будет в разы хуже.
Откуда он знает? Как он может так говорить?
«…ты согласна со мной?»
Я тогда так и не ответила ни «да», ни «нет». Промолчала, потому что поняла, что не могу больше бороться. Устала.
– Не расстались мы. Это называется «бросить», – говорю я сквозь зубы, пытаясь не выронить догорающую сигарету.
Меня бросили.
Ну или… Я просто слабая и должна была продолжать бороться. Кто теперь разберёт.
– Бороться за отношения должны двое, вы ведь понимаете?
Я избегала смотреть Анне в глаза и продолжала изучать ковёр на полу её кабинета. Но всё равно ощущала на себе тёплый понимающий взгляд, как и всегда на наших сеансах.
– Я не привыкла вот так. Мои самые любимые люди… Они будто растворяются. Олег… Это так странно, что мы оба живы-здоровы, а я больше не могу ему написать. Не знаю, куда девать свою любовь. Она ведь не делась никуда. А бабушка…
Я замолкаю. Если я зайду за эту черту, обратного пути не будет.
Впрочем, где если не у психотерапевта.
– У меня снова эти мысли.
– О самоубийстве?
– Как бы да, но не совсем.
– Расскажете?
– В последние дни я всё чаще думаю о том, что вот это всё вокруг – сон. Да и всё, что происходило последние лет пятнадцать – тоже затянувшийся сон. Сейчас мне снится Москва. Работа. Вы тоже снитесь. Раньше универ снился. И так далее. Вся жизнь… она будто иллюзия.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
