Лиля огляделась: более разительного и неприятного контраста с Польшей и Литвой нельзя было представить. Полуголые люди в странных головных уборах, штанах и туфлях без задников, орущие ослы, придавленные поклажей, звуки ударов бича, обрушивающегося на пленных девушек, их крики боли… Горячая духота, резко сменившая блаженный морской ветерок… запах пота и испражнений… Это и есть – великая страна? Мерзость какая… Среди всего этого содома Стефан и Карл чувствовали себя как рыба в воде. Они уверенно прокладывали себе путь среди людей, животных и товаров, направляясь со своей пленницей к какому-то месту, известному только им.

– Принцесса, надень вот это, – Карл подал девушке полу-прозрачное покрывало.

– Что это?

– Сразу видно, что ты не замужем, – усмехнулся Карл. – Это вроде фаты. Ты же вот-вот выйдешь замуж.

– Не хочу.

– Надевай, не делай глупость, – отозвался Стефан. – Не видишь, как на тебя все пялятся?

Аргумент подействовал: в самом деле, окружающие мужчины слишком назойливо рассматривали молоденькую славянскую красавицу с оковами на ногах. Лиля подчинилась. Оказалось, что покрывало почти не мешает смотреть по сторонам, зато интерес встречных мужчин поубавился.

– Неверные, куда вы ведёте этот цветок? – крикнул Стефану какой-то оборванец. Лиля мысленно поблагодарила дядю Ежи за уроки турецкого: теперь она могла понимать сказанное кем-либо рядом, при этом местные жители едва ли догадывались, что их речь для неё не тайна.

– Это Стамбул? – поинтересовалась пленница, делая вид, что не знает правильный ответ.

– Малый Стамбул! – усмехнулся Карл. – Это Кефе! Столица турецкого Крыма!

– Иди, иди! – нетерпеливо подтолкнул Лилю Стефан.

Вскоре они подошли к какому-то невысокому зданию у берега, поодаль кто-то торговался из-за обнажённой рабыни. На пороге сидел толстый усатый старик. Карл снял с пленницы покрывало, и старик внимательно взглянул на Лилю. Ухмыльнулся, затем помрачнел.

– Сколько вы хотите за неё?

– Двести золотых.

Старик взмахнул руками и коротко хохотнул.

– Если тебе, почтенный Усман, не подходит, – сердито произнёс Стефан, – мы поищем другого покупателя.

– Другого?! Неблагодарный! Шакал, сын шакала! Сколько рабынь я у вас купил, а?!

– Вы, почтенный Усман, выручили за них вдесятеро. И эта принесёт вам целое состояние. Так мы уходим к другому покупателю?

– Клянусь Аллахом – я не получил ни медной монетки прибыли! И если ты мне не веришь – ты хуже шайтана!

– Пойдём, Карл. Нам здесь не рады.

– Погоди… Один Аллах ведает, какие убытки я терплю из-за своей доброты… Хотя бы убавь цену!

Стефан вздохнул и обратился к Карлу:

– Пойдём отсюда.

– Погоди! – вскочил Усман. – Двести золотых – огромная цена! За такие деньги можно купить лучшего жеребца! Галеру!

– Почтенный Усман, красавица, если умна, стоит дороже любого жеребца. Вспомните почтенную Хюррем-султан. Всем, кто был с ней добр, она воздала великим благом. Эту девочку ты продашь за десять, нет, двадцать тысяч золотых.

Усман удивлённо посмотрел на девушку, затем обернулся к Стефану.

– Ты считаешь, из неё получится новая Хюррем-султан?

– Как видишь, она необычайно красива и совсем юна. Она очень умна. Замечательно танцует и поёт.

– Правда? Станцуй! – обратился Усман к Лиле. Девушка чуть не сказала, что в оковах это едва ли возможно, но сообразила, что знание турецкого языка ей демонстрировать преждевременно. За неё ответил Стефан:

– Чтобы она станцевала, надо снять с неё кандалы, а это – во власти нового хозяина. Купишь её – снимешь железа, и она станцует.

– Хм! – Усман поджал губы. Подумал и добавил:

– Пусть споёт!

Стефан перевёл. Лиля не была в настроении петь, но понимала, что отказ ни к чему хорошему не приведёт. К тому же, подумала она, спою я или нет – едва ли Усман согласится на такую высокую цену, так что риск невелик. И Лиля запела балладу о героях, которые остановили врагов в горных теснинах и все погибли.

– Хорошо поёт! – вздохнул Усман. – А что это означает?

Стефан перевёл. Старик усмехнулся:

– Не то у неё в голове. Но… Может, новая Хюррем из неё и получится.

– Так мы договорились? – оживился Стефан.

Усман почесал затылок.

– Зайдём внутрь.

Несколько шагов – и Лиля, сопровождаемая своими конвоирами, оказалась в доме и осмотрелась. Здесь было прохладнее, чем на улице, и пахло цветами. Много ковров, а из мебели – диван и несколько невысоких столиков.

– Стефан! Мне надо осмотреть её! Свяжи ей руки! – и Усман дал работорговцу ремень.

– Карл! – обратился Стефан к напарнику. – Помоги мне связать её!

Девушка не успела среагировать: Карл схватил её за руки и вывернул за спину, а Стефан стянул локти ремнём. Усман задрал на пленнице платье и принялся ощупывать Лилю, как кухарка мясо. Его пальцы поползли по её телу, надавливая, щипая, норовя влезть поглубже, словно алчные кровососущие насекомые. Лиля ахнула и рванулась – тщетно, Карл и Стефан цепко держали её за плечи. Девушка пронзительно взвизгнула, вывернулась, попыталась укусить Усмана и задела его палец зубами. Усман заорал и бросился к окну – рассматривать травму. Затем вдруг схватил бич и ударил пленницу по груди. Теперь заорали Карл и Стефан:

– Эй, почтенный Усман! Хочешь наказать рабыню – сначала купи её!

Усман остановился, задумался на мгновение и кивнул. Вынул из-под ковра большой толстый кошель и стал отсчитывать золотые. Когда он закончил, Стефан и Карл пересчитали. Неожиданно Усман расхохотался:

– А из неё в самом деле получится новая Хюррем! Слышишь, девчонка?! – он перешёл на ломаный славянский. – Я раздумал тебя бить! Однако ты мне причинила боль, а потому заслуживаешь наказание! – Он взял со столика странную палочку и поднёс ко рту рабыни. Прежде чем Лиля поняла, что происходит, у неё во рту оказался кляп, ремешок которого Усман затянул у неё на затылке.

– А теперь всё-таки закончим осмотр! – властно заявил новый хозяин. – Зубы у неё отличные, любимой женой будет долго. Я понял, что она девственна, верю, что принцесса, но порядок должен быть соблюдён. Вы, двое, держите её крепче! Я вам хорошо заплатил!

Маня возвращалась домой, когда услышала стук копыт. Насторожилась: кто бы это мог быть? Нащупала под платьем дубинку, отошла в кусты и присмотрелась…

По тропинке, ведущей к дому Яровецких, ехал парень в красно-белой одежде с польским белым орлом. Маня облегчённо вздохнула и вышла на дорогу. Парень придержал лошадь и улыбнулся:

– Дивчинка, ты с этих мест? Знаешь дом Яровецких?

– Знаю, но… извините… А вы кто?

– Я вестовой, меня отправил пан Михал – сообщить, что он и жена завтра прибудут.

– Вы правильно едете, по этой тропинке ещё пол-версты, – опуская взгляд, ответила девочка. В голове бешено стучала мысль: когда сказать о похищении Лили – сейчас или потом?

– Если ты идёшь туда, могу тебя подвезти, – предложил вестовой. Маня покачала головой.

– Господин вестовой, для панов Яровецких есть новость, но…

– Что такое? – удивился вестовой. Мане стало нехорошо. Вестовой вздохнул:

– Девочка, ведь ты и есть Маня – подруга панночки Лили?

– Вы про меня знаете? – удивилась Маня. Мужчина улыбнулся:

– В Варшаве про тебя многие знают – по рассказам пани! Она считает, что вы с панночкой хорошие подруги и ты достойна самой лучшей участи… – Он посерьёзнел. – Что-то случилось с панночкой?

Маня присела, чтобы не упасть.

– Нет мне прощения. Не уберегла я Лилечку.

Вестовой спешился.

– Что ты говоришь такое? Что? Что случилось, пока пани здесь не была?

– Злые люди украли Лилечку, – глотая слёзы и стараясь не разрыдаться, ответила Маня. – Казаки искали, но её увезли. И других девушек.

– Каких других девушек? Были ещё похищенные?

– Да. Много. Их увезли морем.

– В Крым или в Турцию, – размышляя вслух, произнёс вестовой.

– В Кефе.

– Кто-то проводит расследование? Казаки?