– Они живут без жизни… – послышался шепот со стороны кровати. – Там, где ничто не выживает. Люди без души, пустые тела, пополняющие чужую коллекцию… От них не скрыться… Против них нет спасения…

– Мам? – девочка опускается на колени. – Ты как?

Глупо спрашивать, но глядя в эти потускневшие глаза, которые когда-то сияли жизнью, Ивейнджин не знала, что еще сказать.

– Все в порядке. Здесь ты в безопасности. Можешь расслабиться и отдохнуть.

– Ах, девочка моя, – Эвэлэнс обхватила ноги руками. – Я не заслуживаю ни успокоения, ни прощения. Я совершила ужасное, чудовищное… пускай уже придут за мной. Пускай увезут, лишь бы не тронули тебя. Я так боюсь, что однажды они заберут мою тыковку для этой ужасной коллекции…

На вопрос, кто ее должен забрать, женщина лишь выдавила тихое, напористое «он», словно вкладывала в него какой-то тайный смысл.

– Никто меня не заберет. Папа не даст. Он запрет все двери на двенадцать, нет, двадцать защелок! И тогда никакие призраки не смогут к нам пробраться!

Эвэлэнс выдавила грустную улыбку. Иногда она казалась Ивейн абсолютно нормальной, просто очень слабой и сломленной, и в такие моменты желание сбить замки краем литой статуэтки вспыхивало в ней как никогда ярко.

– Ты не понимаешь… – опустила она голову на колени. – Ему не нужны двери, чтоб войти. Он чувствует тебя, прямо здесь, сейчас.

Иви просунула руки в отверстие, словно хотела стать тарелкой, тоненькой фарфоровой пластиной, способной проскользнуть сквозь крохотную щелочку в форме шрама. Шрама, отделяющего ее от матери.

– Так объясни! Кто они, эти сиеты? Чего им всем нужно от тебя?!

– Не меня, а тебя… – от того, как Эвэлэнс выделила последнее слово, по спине Иви побежали мурашки. – Ты их королева, их оружие, надежда. Твои мысли тебе не принадлежат. Не верь им, не верь ему и даже мне. Когда-то они отыщут тебя и тогда… мир, он… и ты… когда-то… все рухнет…

– А если я отыщу их и скажу, чтоб не трогали те…

Не успела Ивейн закончить, как мать подскочила к ней и впилась ногтями в ладони.

– Не вздумай этого делать, ты глупое дитя! Он заберет твою душу, высосет из тебя жизнь! Сделает послушным роботом, исполняющим его приказы! Он заставит тебя творить ужасные вещи! Ты не знаешь, на что он способен! Не знаешь! НЕ ЗНАЕШЬ!

Ужас в глазах матери просочился под кожу Ивейн. Она попыталась вырваться, но ногти так глубоко вошли в пальцы, что, казалось, царапали кость. Неожиданно кто-то оттянул ее назад, вырвав из холодной материнской хватки.

– Хрустальное сердце, ледяные кости… Хрустальное сердце, ледяные кос…

Женщина повторяла это, не останавливаясь, как какую-то неведомую мантру, пока руки отца обхватывали маленькие детские плечи, унося ее подальше от этого кошмара. С тех пор прошло много лет. Папа думал, что время стерло воспоминания из ее памяти, но Иви помнила все: каждый крик, вопль, стон, каждую мольбу о помощи матери, которую ей не предоставили, и мимолетный взгляд в узкую дверную прорезь, один из которых стал последним.

Ивейнджин снимает шерстяную перчатку и проводит пальцем по четырем грубым пятнышкам на тыльной стороне ладони. Она так долго не доставала эти частички прошлого из сейфа своего расшатанного сознания, что надеялась, что они давно исчезли. Сгнили, растворились, сгорели, развеявшись по ветру крупицами седого пепла. Но вот, они снова всплыли, напоминая о том, что она может пойти по стопам матери. Эвэлэнс стала такой после поездки на этот проклятый и забытый богами всех народов остров. Ивейн до сих пор не понимает, почему женщина так сильно изменилась после поездки, но нутром ощущает: это не простое совпадение. Что-то произошло с ней на этих овладевших вечным холодом землях, что-то, изменившее ее жизнь навсегда. Друзья считали, что Иви поехала в это путешествие ради фото для своей выставки. Это была не вся правда, но и не полная ложь, лишь ширма, прикрывающая настоящую причину ее приезда. Безжизненные пейзажи, заснеженные вершины и изгибы горных хребтов имеют свой шарм, но не могут дать девушке того, чего она так отчаянно жаждала многие годы: ответов. Что произошло с мамой девять лет назад? Почему она так сильно изменилась после геологической экспедиции на Саарге? Что заставило ее предать научные убеждения и податься в оккультизм? О чем она грезила, что пыталась доказать и был ли в ее словах хоть слабый отблеск смысла? Иви просто обязана это выяснить, и она не уедет, пока этого не сделает.

– А, к ччерту, – ворчит Кэт, стуча зубами от холода. – Давайте устраиваться на ночлег, иначе я ппросто умру.

Полумрак быстро густеет, опускаясь на плечи махровым одеялом, поэтому, откладывать ночевку больше нельзя. Лучше продолжить путь на рассвете, чтоб дать себе передохнуть, в особенности, Калебу, чья раскалывающаяся на части голова нуждается в особом отдыхе. Хорошо хоть Кэйтин додумалась сложить их вещи, пока они с Гудменом-младшим кувыркались в снегу. Правда, рюкзаков удалось взять лишь два, (Кэт все же не настолько сильна, чтоб тащить на себе снаряжение каждого). Зато брюнетке удалось запихнуть в них три спальных мешка, фляжку и свой походный нож, который им уж точно пригодится. Пока Иви пытается развести костер с помощью кулона-огнива, Кэт вжимается в свою куртку с логотипом Нью-Йорк Янкиз, но из-за дрожи высечь искру никак не получается. Собранные наспех ветки отсырели и не желали поддаваться.

– Попробуй ты, – обращается она к Калебу после очередного провала. – У меня пальцы совсем окоченели.

– Развести огонь? Серьезно?

Блондинка игнорирует презрительную интонацию парня и обхватывает его ладони, всовывая в них огниво.

– Этто не сложно. Просто поднеси кресало к кремнию и ккак следует наддави.

Ее руки манипулируют его, передвигая части амулета, но как только девушка подходит ближе, Калеб, словно испугавшись отступает назад.

– Прости, – неловко улыбается он, – я плох в ручном труде. Может, я просто принесу еще хвороста?

Не успевает она кивнуть, как юноша тут же отправляется к упавшим елям неподалеку, провожаемый оценивающим взглядом Кэт. Брюнетка подмечает внезапно залившиеся алым щеки подруги и прочищает горло.

– Не ведись.

– Ччто? – неожиданно поворачивается Ивейн.

– Говорю, не ведись ты на эту обаятельную улыбку и непринужденные манеры. Если ты рассчитывала, что путешествие поможет вам с Калебом найти общий язык, тебя ждут разочарования. Поверь, если кто-то и стоит усилий, то уж точно не законченный эгоист Колдвотер.

Румянец на лице блондинки вспыхивает с новой силой.

– Это я так, на всякий случай. Считай это предупреждением утопающему.

Ивейн кивает, хотя на самом деле не понимает наставлений подруги. О Калебе, конечно, ходят разные слухи, но девушка сомневается, что он настолько плох. В каждом человеке есть частичка добра, так или иначе. К тому же, она вовсе не намеревалась ни с кем сближаться. Она просто пытается выжить.

Когда Калеб возвращается с хворостом, Ивейнджин уже ног не чувствует, но все равно берется за огниво. Благодаря временному затишью задача упрощается, ведь ветер не задувает зародыши костра и вскоре мало-помалу он распускает свои искристые щупальца. Хоть на холоде жажда проявляется куда сдержаннее, длительное движение вытягивает из организма не только силы, но и бесценную влагу, которую необходимо восполнять. Ивейн узнала об этом еще в лагере бойскаутов. Раньше она нечасто применяла подобные знания на практике, но любезная судьба-распорядительница решила подкинуть ей такую возможность.

– Кэт, дай свою фляжку. Попробую отфильтровать воду.

– А она разве у нас есть?

– Нет, – улыбается блондинка, – но будет.

Кэйтин достает металлическую посудину и передает подруге, которая тут же наполняет ее снегом. Закупоренную флягу Иви укладывает на несколько минут к костру, после чего, используя прутик, перекатывает ее в снег, чтоб та остыла.

– И это все?

– Не совсем, – она собирает несколько угольков и бросает их в воду, затем достает литровую бутылку из-под сока. Оторвав кусок от своего шарфа, девушка помещает один край в наполненную металлическую бутыль, а второй – в пластиковую. Наблюдая за странным приспособлением Калеб озадаченно вскидывает брови.