– Который час? – прошевелили губы.

– Да нет ещё одиннадцати, вроде. Да что ты, цыпочка. С тобою хорошо.

Он вознамерился опять предаться ласкам.

– Нет, нет Владимир, уходить пора, – сказала девушка и стала одеваться. – Всё так внезапно, я разбита и пьяна.

– Ну что ты, дай немного приласкать, – Владимир жадно устремился к продолженью. Наина выдержала долгий поцелуй.

– Володенька, всё было хорошо. Но ты, пожалуйста, иди. Я так устала. И девочки того гляди придут.

И он послушался, решительно оделся. И, как прощаться, высказал слова:

– Ты не подумай, я не просто разрядиться. Я говорил тебе, что ретро-стиль…, я понял, ты совсем не как другие. Во сколько завтра мне придти встречать?

«Сейчас стошнит, – подумала Наина, – а, в самом деле – почему не кавалер?»

– Обычно лекции кончаются в четыре.

– Тогда я в это время подойду.

К двенадцати подъехала Анжела, вьетнамку гитарист не отпустил. Кубинка бурно источала темперамент, и ей хотелось всё с Наиной обсуждать.

– Мой мачо очень, я считаю это – «лярго», по-русски надо – «медленно» – сказать. У двери только мучо-мучо бесса ми.

Наина пряталась в подушку и молчала.

– Я здесь – не понимаю – как с “amore”? – Анжела как бы говорила в пустоту. – У нас всё проще – если нравится – давай. А ты что уложилась – заболела?

И тут Наина поняла, что рассказать, как всё случилось можно лишь Анжеле, с её простою доброю душой.

– Не знаю, я всегда настороже, но только допила второй коктейль, в меня как будто бес какой вселился. Всё стало праздником, хотелось полюбить. И куролесить, и с парнями обжиматься. Но я, поверь мне, берегла себя всегда. Наверно – мама преподать сумела… И тут – случайный незнакомый гость… Короче – раскрутил меня продюсер.

– Он…, что же это? – вскрикнула Анжела. – Как это в русском? Fuck you? В первый раз?

– Да, вроде этого. Я и сама хотела…, но только непонятно – почему? И, почему-то, не «дождался крови». Но я же девушка! Не знаю – отчего. Открыл ворота, но не занял крепость. Я в летопись свою пока конспектом такую мерзкую страницу запишу. День практики предмета «Школа жизни».

«Как хорошо, что, ты имеешь опыт. – Он поделился после близости со мною. – С невинной девушкой пошли бы охи-ахи».

Наина зло прищурила глаза, рот сморщился презрительной гримасой. Её по-прежнему не отпускала дрожь, но в двух словах свела события до точки.

– Как, не поймешь, с чего пришло веселье – так резко превратилось в отвращенье. Насилу вытурить продюсера смогла.

Анжелу, всё-таки, сомненье тяготило – или она неверно поняла?

– Ты говорить, что не была с мужчина, и эта «мачо» тебья «факал» в первый раз?

– Да этих «мачо» у меня на даче! Нет, я, «амига», не гнушалася парней, хотя была разборчивой, конечно. Всё дело в том – прабабушка Агата мне завещала «флауэ» беречь. Она цветком ласкательно звала, что между ног у нас с тобой, подруга. Вот я и сдерживала: «только не туда»… Так что продюсер первым оказался. Хоть почему-то получилось всё не так…

Кубинка всё осмыслила, сметливо, и дальше подняла другой вопрос.

– Так он коктейли… А вино ещё не всё? Посмотрим, – и отважная Анжела влила шампанское в себя одним глотком.

И после минут сорок говорили о девичьем своём житье-бытье, и что быть очень осторожной тоже плохо, и можно своё счастье прозевать.

– Да, эта девственность…, я так, на удивленье… Ведь все же знают, что бывает кровь. Быть может, что со мною не того? Какого это вдруг, скажите, чёрта?

А тут как раз Наина замечает – Анжела вот-вот «прыснет» от души, такое вдруг веселье наступило.

– Да, что же ты креолка угораешь? Я видишь в горе, ну а ей смешно.

В испанско-русской речи Анжелитты, взогретой тем, что допила вино, Наина выкроила роковую суть и так перевела её на русский.

– Так он тебе коктейли приготовил? И ты смеяться захотела и любить? Да, кабальеро, ты у нас затейник.

– Да, что ты? Можешь толком что сказать?

Анжела, в паузу, икнула, и сказала:

– Он накачал тебя «наркотиком любви». Про этот экстази давно все в мире знают. А ты-то, по-английски это – “dark”. Такая взрослая, но тёмная студентка.

С испанским текстом: «Век живи и век учись» всучила томской девушке брошюру.

Наутро, вместо лекций в институте, Наина выяснив, где лучший гинеколог, отправилась прямёхонько к врачу.

– Вы, девушка, понятно – удивились. Но всё у вас, поверьте мне, в порядке – сказала К. М. Н. доцент Щеглова, как представлялся врач табличкой на двери. – Быть может расхождение размеров. Ну, вы представьте, если в ножны для меча пытаются кинжальчик приспособить. А вы бы привели с собой мужчину. У нас андролог знаменит на всю Москву.

– Так значит я по-прежнему девица? – Наина слышала слова специалиста, но важно было правильно понять.

– Я вижу, что с мужчиной отношенья у вас случились где-то семь часов назад. И я пишу вам в карточке, что девственная плева слегка растянута, хотя разрыва нет. Быть может членом кавалер у вас не вышел, или сама вы эластичный материал. Ну, что? Теперь, быть может, по латыни? – и доктор как бы вся заулыбалась, как утешая загрустившего ребёнка. – Жених ваш, что ли, укорил во всём, что до него уже с другими были?

– Какой жених!!! Я это для себя, чтоб знать, как вы сказали: «Всё в порядке».

– Но, я надеюсь, вы предохранялись?

– Какое там… Негаданно стряслось…

– Тогда я вам анализы назначу. Чтобы инфекции какие исключить. И наблюдаться надо, тесты делать…

– Так ко всему я может залетела?

Врач мысль вложила в выраженье глаз, и подкрепила ясность тяжким вздохом.

Наина, пока ехала обратно, продумала немало, и решила, что первым делом надо разузнать: «Если „туфта“ всё про модельный бизнес, тогда другой придётся разговор. Но если в предложении доля правды, что ж, я попробую померить соболей, когда ты предлагал мне в них работать. Посмотрим, что за птица ты, Володя, в какой с тобою мы отправимся полёт».

И в четверть пятого из института вышла. Её не ждали. Но, как только осмотрелась, так поняла, что тот мужчина у машины, призывно машущий, со шляпою в руке, сомнений не было – искал её вниманья.

– Богатым будешь, – она скромно улыбнулась. – Сегодня ты такой солидный господин. Как величать – Владимир…? Как же дальше?

– Садись в машину. Тебя тоже не узнать. Ну, как же, без английского костюма! И как прабабушка так отпустила вас? – и осторожно, как Наина села, он дверцу «Лексуса» за нею притворил.

– Так, что мы, в ресторан перекусить? – непринуждённо предложил Владимир. – А хочешь – всё берем с собой навынос, и отобедать можем дома у меня?

– Нет, ты прости, мне как-то неуютно. Давай куда-нибудь отправимся в кафе. Есть, думаю, о чём поговорить.

Владимир выехал на Ленинский, в густой поток машин, и очень вяло двигался по ряду, где троллейбус. И заведение с названьем «Кофе Хаус» увидели совсем невдалеке.

Вчера Владимира Наина впечатлила, как только встретились и стали говорить. Она, действительно, была неординарна породистым лицом и простотой, доступной разве только светским львицам: продюсер мог их наблюдать издалека.

А тут – вдруг – будто этот светский лоск, как дар врожденный, был присущ провинциалке. Она умела быть сама собой с таким достоинством, что оторопь брала. И он вчера, чтобы вконец не стушеваться, сначала выпил для решимости коньяк. Ещё добавил по дороге к общежитью, и вместе с «экстази» привел её к экстазу. Хотел сегодня закрепить успех, доставшийся без видимых усилий. Она, должно быть, ожидала продолженья раз на свиданье как условлено пришла.

Однако, наслаждаясь чёрным кофе, провинциалка с благородной простотой обрисовала ряд серьёзных обстоятельств, в свете которых она видит «продолженье». Чтобы сегодня на стремительном романе, меж ними вспыхнувшем, не ставить жирный крест.

– Ты мне, Володя, даже очень симпатичен. Но я приехала в Москву устроить жизнь, а не раздать себя направо и налево, – девица пристально смотрела, как продюсер отреагирует на смысл слов и взгляд. В его лице ничто не изменилось. – Про подиум всё это – болтовня?