© П. Ф. Козлов, 2012

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2012

Глеб по утрам всё узнавал из интернета, в то время пока опытный шофер выруливал могучий «Мерседес» с размеренною плавностью движенья. Взгляд пробегал по свежим новостям, как вдруг застопорился на внезапной строчке.

«Что это…, как – она? – и Глеб перечитал, – Нет, Ольга Ведунова…, вот, на пляже. Все в ужасе. Компания друзей… Четыре СМИ, надежные обычно. Но ведь Аркадий опасенья вызывал? Его уже лечили больше года…».

Да, Ведуновы, несомненно, общий круг, хотя не скажешь, будто семьями дружили. На раутах, как их зовут? – тусовках, Аркадий с Глебом иногда пересекались. И даже меж собою говорили, найдя в беседах, что сказать, не очень частых, для них обоих положительный момент. И это было так закономерно: ведь за плечами институтская учеба, и, соответственно – широкий кругозор при самой узкой из специализаций. И то, что бизнес их в различных областях – лишь увеличивало области охвата, как частных, так и многих общих тем. И, главное, что были адекватны. Блюли свой бизнес и не гадили другим.

Жена Аркадия, порывистая Ольга, была открыта в проявлении чувств. Она буквально обожала мужа, ей только с ним хотелось находиться. Но у неё хватало и ума, чтоб быть всегда на грани приближенья, и никогда ему не докучать.

Её пленила, как бы, «царственность» Наины, и был период, когда женское общенье на очень долго занимало телефон. Не с тем, чтоб осуждать всех и порочить – они делились взглядами на жизнь, как это ни звучит высокопарно.

Но жизнь из них не сделала подруг. Наина – лет на десять помоложе, и бизнес-леди – турагентство на плечах. И несомненное различье интересов. А вряд ли это повод для сближения – в обеих семьях не было детей.

А год назад пошли такие слухи… Что, мол, Аркадий бедный умирает, и у него диагностировали рак.

И, правда, если кто-то мельком видел, то говорили – «безнадёжно плох. Весь высох, как в анорексии». И это было темой разговоров, пока кончина всё «откладывала» срок, и вышла в категорию – «болеет».

А тут, как будто, на поправку он пошел, в глазах порой светилась радость жизни. Ольга возила к видным медикам в Израиль, потом в Швейцарию лечиться отвезла.

Оттуда он явился в лучшем виде, хоть был, как при болезни, очень худ. Из глаз совсем исчезла обреченность, готовился приняться за дела. Ну, а у Ольги со здоровьем всё в порядке, о чём всегда твердили доктора.

Они решили две недели отдохнуть и вылетели на Бали с друзьями. Аркадий был не в тягость никому, и Ольга от всего оберегала. Через два дня уже обратный рейс.

И Ольга умерла вчера на пляже. Так интернет жестоко сообщал.

Аркадий возвратился с грузом “200” – название гробов при перевозке. На вскрытии смотрели все врачи, и, как один – остановилось сердце. А вот причину не определили, но всё же разрешили хоронить. «Причина смерти будет ясной через месяц» – таков был окончательный вердикт.

Так Ольга бедная стремительно ушла. А на дворе стоял конец июня.

Скорбящий муж держался молодцом. Он при прощании стоял у изголовья и не спускал с подруги верных глаз. И, может быть, и слышал разговоры: «его лечила, а себя не сберегла». Но реагировал ли как-то – неизвестно. Он ни о чем, ни с кем не говорил.

Наина с Глебом приезжали в крематорий, где было множество знакомых и друзей. Не столько горе всех объединило, скорей внезапная стремительность ухода. И большинство такую кальку смерти невольно примеряло на себя.

– Вот, кто уж точно, и не думал умирать, – Наина загрустила о подруге. – А ты заметил – и Васильев тоже там.

– Так это он с Аркадием возился! Как Ведунов теперь без Ольги будет жить?

Но предсказать развитие сюжета, наверно, не составило труда.

Работать Ведунову не пришлось – недуг дремал, но с горем – обострился. Теперь о «химии» – какая может речь? А, значит, и Израиль бесполезен. В Швейцарии был знаменитый врач, который пользовал разбогатевших русских. К нему немало ездило людей. И в обиходе у лечившихся там дам уже сложилось сочетанье слов: «волшебный, дорогой Артём Семёныч».

Но и кудесники, увы, не могут всё. Но не с тоской, иль горьким сожаленьем окончил жизнь Аркадий Ведунов. Он умирать на Родину приехал. И непонятно, то ль благословить, и на могилу своей Ольги наглядеться? Он умер в полном здравии ума, все, что имел, в своей последней воле какому-то он фонду отписал. Чтобы спасали жизни неимущим.

Глеб и Наина, как вернулись с похорон, в заботах что-то переворошили, и незаметно наступило время спать.

Глеб, как обычно – сразу провалился, Наина тоже начала дремать…, как… встрепенулась. Замерла, насторожённо. Чтобы понять, откуда вдруг испуг.

И стало ясно – надо бить тревогу.

– Да что же это, просыпайся, наконец, – в волнении затеребила мужа. – Ну, слава Богу. Ты послушай, что за жуть.

Ночь окружала их глубокой темнотой. Наверно ветер, как заботливый пастух, согнал всё стадо туч, чтоб спрятать звёзды. И ветер женским голосом стонал, протяжным «А-а-а» на всевозможных нотах.

– Чёрт знает что, – пришёл в сознанье Глеб. – Да кто же это женщину так мучит?

Возникла мысль связаться с комендантом. Глеб выговорил, чтобы откреститься.

– Вот этого нам только не хватало.

– Как будто рядом…, – вдруг Наина поняла, – Наталья Балк – там что-то происходит.

– Звони им, – Глеб уже негодовал: на вопли, на жену, на бестолковость.

– Родители как будто на Мальдивах. А дочки я не знаю телефон. Пошли Валеру, чтобы разобрался.

– Не тот момент, чтобы кого-то посылать. Я сам пойду и захвачу шофёра. Как позвонить в полицию, куда?

– Не надо местным. Набери 02. Они сообразят, кого направить.

Супруги впопыхах спустились в холл. И Глеб уже успел позвать шофера.

– Я тоже слышу: то затихнет, то кричит – Валера влился в общую тревогу.

Дом Балков был направо, по соседству, и адрес криков без сомнения нашли.

Они прошли к калитке, где звонок, и блики их светящегося дома гуляли в стеклах окон дома криков.

– Вот, слышите! То стихнет, то опять – к чему-то продолжал шептать Валерий, когда все слышали причину беспокойств. Наина шла с мужчинами на голос. Она и надавила на звонок.

Развалом звуков серебристого звучанья в ночи возникла переливистая трель, и угодила на момент затишья, и, видимо, встревожила кого – минуты шли, а крики перестали.

И вдруг, в окне второго этажа внезапно обозначилась фигура, но снизу непонятно было – кто? И тихим голосом взволнованно спросила:

– Что вы хотите?

Задала вопрос. Как будто к ней рвались и разбудили. Хотя сама кричала, может быть. Да, впрочем, кто там их, соседей знает?

– Кого у вас там кто-то убивает? Такие крики, мы звонили в МЧС, – Глеб разговаривал, как с пьяным хулиганом. Наина вскрикнула:

– Наташа, это ты?

Наполовину притворив окно, и собираясь полностью захлопнуть, фигура выдохнула: «Я…» – и замолчала. Потом обескуражила вконец, – «Мне хорошо», и тихо створки заперла.

Усталые ревнители покоя минуты две ещё переминались, потом они отправились домой. Ночь не спеша забрезжила рассветом, шаги звучали диссонансом тишины.

– Ну, идиотка, ничего не объясняет. В милицию бы надо написать – Глеб злобствовал, что скоро надо в город. – И, главное, полнейшее безлюдье, как будто только мы и этот дом. Все спят, и никому совсем нет дела.