Я хотел бы поблагодарить студентов, слушавших различные курсы по метафизике в Университете Нотр-Дам и ставших первыми читателями этой книги. Также я хочу поблагодарить Трентона Меррикса и Майкла Ри, прочитавших отдельные главы и давших мне полезные советы. Фрэнк Джексон и Джонатан Лоу, редактировавшие рукопись для издательского дома Routledge, спасли меня от ряда ошибок; я им глубоко благодарен. Но больше всего мне хотелось бы поблагодарить Мариана Дэвида и Дина Циммермана, давших подробнейший отзыв на первый черновик рукописи. Мне повезло, что у меня есть настолько талантливые и великодушные коллеги. И, наконец, я благодарю Маргарет Ящевич, профессионализм которой столь искусно скрыл мою компьютерную неграмотность.

Майкл Дж. Лакс

Подготовка этого издания предусматривала небольшую переработку текста первого издания и расширение библиографии. Но самым важным изменением стало добавление новой главы, посвященной дебатам Реалистов и анти-Реалистов. В центре внимания в этой главе оказывается понятие истины. Мой подход к проблеме истины предполагает описание основных мотивов традиционных представлений об отношениях между мыслью/языком и миром. Идея, которую можно возвести к эпохе становления философии в Древней Греции, состоит в том, что существует независимый от разума мир, и наши убеждения/утверждения истинны, если соответствуют ему. В наши дни эта идея оспаривается. В новой главе я рассматриваю доводы трех современных критиков традиционных представлений – Майкла Даммита, Уилларда В.О. Куайна и Хилари У. Патнэма. Всем троим идея независимого от разума мира представляется проблематичной, и все трое склонны понимать истину не в терминах теории соответствия, а эпистемически.

Публикация этого пересмотренного издания «Метафизики» совпала с публикацией тем же издательским домом Routledge антологии Metaphysics: Contemporary Readings – сборника очерков по современной метафизике, который я редактировал и к которому писал предисловие. Хотя в этой антологии затрагивается более широкий круг тем, основные рассматриваемые проблемы совпадают с теми, о которых идет речь в данной книге: универсалии, индивидуация, модальность и возможные миры, время, сохранение во времени, Реализм/анти-Реализм. В посвященных этим проблемам очерках упоминается большая часть работ, обсуждаемых в данной книге. Хотя эти два тома можно использовать независимо друг от друга, вместе они естественным образом составляют сборник текстов, необходимых для преподавания общего курса метафизики.

Я хотел бы выразить благодарность тем, кто помогал мне готовить второе издание. Прежде всего я хочу поблагодарить своего коллегу Мариана Дэвида, прочитавшего первый черновик новой главы и сделавшего полезные замечания для последующей редактуры. Я также хочу поблагодарить Маргарет Ящевич и Черил Рид – за помощь в подготовке рукописи к публикации. И, наконец, я хочу поблагодарить Тони Брюса и Шивон Паттинсон, которые курировали проект переиздания в Routledge: благодаря им это оказалось делом не столь обременительным, как могло бы быть.

Майкл Дж. Лакс

В это издание добавлены главы о причинно-следственных отношениях и о природе времени. В главе о причинно-следственных отношениях (глава 6) обсуждаются критика Юмом идеи необходимой связи и его анализ причинности как постоянного сочетания явлений. Затем рассматриваются более современные представления о причинности – как в работах, где подход Юма критикуется, так и в тех, где предпринимаются попытки защитить юмовское немодальное представление о причинности. В главе о времени (глава 7) обсуждается аргумент Мак-Таггарта в пользу нереальности времени и рассматривается реакция на этот аргумент сторонников так называемых А-теории и B-теории. Кроме того, в главу 2 я добавил короткий раздел, где обсуждается фикционализм в отношении абстрактных сущностей. Также рассуждения о пребывании во времени в главе 8 были пересмотрены в свете новой главы, посвященной времени.

Я хочу поблагодарить своих коллег – Майкла Ри, который помог разобраться с некоторыми проблемами, обсуждаемыми в главе 7, и Стивена Гримма, с чьей помощью я сориентировался в обширной литературе о проблеме причинности. Особую благодарность хотелось бы выразить Э.Дж. Коффману, прочитавшему две новые главы и давшему ценные советы о том, как их улучшить. Наконец, я хочу сказать спасибо Черил Рид за помощь в подготовке рукописи третьего издания.

Майкл Дж. Лакс

К этому изданию были добавлены две главы: одна – об отношении между общепринятыми понятиями целого и его частей (глава 9 «Конкретные партикулярии III: Части и целое»), а вторая – о проблеме метафизической неопределенности (глава 10 «Метафизическая неопределенность»). Обе главы написаны Томасом Криспом. Кроме того, были пересмотрены девять глав, вошедших в третье издание. Большую часть правок и дополнений составляют отсылки к современным дискуссиям о рассматриваемых в этих главах проблемах. Единственным существенным изменением стал последний раздел главы 3: переделке подверглись страницы, посвященные теории субстрата в отношении конкретных партикулярий, – что, мы надеемся, пошло им на пользу.

Майкл Дж. Лакс и Томас М. Крисп

Философы расходятся во мнениях относительно природы метафизики. Аристотель и средневековые мыслители предлагают нам два разных подхода к этой дисциплине. Иногда они характеризуют ее как попытку выявить «первые причины» – в частности, Бога или Недвижимый движитель; иногда же – как очень общую науку о бытии как таковом. Однако они считали, что оба описания относятся к одной и той же дисциплине. Рационалисты XVII и XVIII веков, напротив, раздвинули границы метафизики. Они полагали, что ей следует заниматься не просто проблемой существования и природы Бога, но также проблемами различия между сознанием и телом, бессмертия души и свободы воли.

Эмпирики и Кант критиковали представления о метафизике как Аристотеля, так и рационалистов, утверждая, что те стремились выйти за пределы человеческого знания. Но даже Кант полагал, что существование метафизического знания может быть оправданным. Его задача – обозначить наиболее общие структуры, задействованные в наших размышлениях о мире. Эта кантианская концепция метафизики продолжает пользоваться популярностью у современных философов, настаивающих, что цель метафизики – охарактеризовать нашу концептуальную схему или концептуальную модель. Как правило, эти философы согласны с Кантом в том, что структура мира самого по себе нам недоступна и те, кто занимается метафизикой, должны довольствоваться описанием структуры нашего мышления о мире.

Обоснование этой кантианской концепции метафизики, однако, не особенно впечатляет; ведь если проблематичным является описание мира как он есть, то те же проблемы должны возникнуть и при попытке охарактеризовать наше мышление о мире. Но если мы согласимся, что аристотелевская или рационалистическая метафизика не была обречена изначально, придется признать, что исходя из этих двух концепций можно написать тематически весьма различающиеся сочинения по метафизике. В данной книге мы будем отталкиваться от аристотелевского представления о метафизике как о дисциплине, исследующей бытие как таковое. Такое описание позволяет выявить наиболее общие виды или категории, под которые подпадают вещи, и проследить отношения, существующие между этими категориями.

Нелегко сказать, что такое метафизика. Если обратиться к сочинениям о ней, то мы столкнемся с весьма различными представлениями об этой дисциплине. Иногда их авторы стремятся к описательности и сообщают нам, чем именно занимались философы, которых называли метафизиками. Иногда это нормативные представления – попытки определить, что следует делать философам, когда они занимаются метафизикой. Но независимо от того, являются ли эти представления дескриптивными или нормативными, они настолько по-разному характеризуют подходящие метафизике предмет и методы исследования, что независимому наблюдателю вполне может показаться, будто речь идет о разных дисциплинах. Разногласия по поводу природы метафизики, без сомнения, связаны с долгой историей ее существования. Философы занимаются или пытаются заниматься тем, что называют метафизикой, более двух тысяч лет. Результатом их усилий стали сочинения, посвященные самым разным предметам и использующие самые разные подходы. Но сложность определения единого предмета и единой метафизической методологии обусловлена не только долгой историей существования дисциплины. Уже в период ее возникновения ответ на вопрос, что же такое метафизика, не был однозначным.