– Н-нормально, даже неплохо, – настороженно отозвался Герман, крутя в пальцах кружку с кофе. – Гораздо лучше, чем я опасался.

– А, ну понятно! – фыркнул Кларк. – Великий Герман Декстер, покоритель ресторанного Олимпа, низвержен в пучину атласноквартального Тартара и вынужден клепать плебейский «Цезарь» для любителей низкопробных развлечений!

– Чего? – поперхнулся Герман, уставившись на друга в глубоком изумлении. – Ты перегрелся, что ли? Когда я такое говорил?!

– Ну, такое не говорил. Но отбрыкивался же от клуба, разве нет? И вообще, а то я не знаю, что ты из своего Эверда, помимо коллекции варежек и дурацкого говорка, привез весь запас северного предубеждения!

Герман опешил от этого совершенно беспочвенного обвинения (ну… ладно, частью бройвингских развлечений вроде вечеринок «свободной любви» он глубоко брезговал, но всё равно!) и уже собрался ответить чем-нибудь похлеще, но взглянул в перекошенное лицо друга и заставил себя сдержаться.

– Мэтт, ты чего завёлся? – сделав несколько глубоких вздохов, почти спокойно уточнил он. – Какое ещё северное предубеждение? Какие, мать их, варежки?

– Ну как это какие? Вязаные, разноцветные, в которых ты зимой ходил, причем каждый год в новых.

– Мне их бабушка присылала!

– Хорошо тебе, моя присылала мне только подзатыльники под затылок и подсрачники под сраку… А, неважно. Ты у нас правильный мальчик, тебе в таком клубе работать явно противно, даже если тебя и взяли с криками радости…

– Мэтт, ты дурак или да? Я, как ты говоришь, «отбрыкивался», так как думал, что придётся строгать бургеры и картошку фри, причём в компании вчерашних студентов или поваров уровня забегаловок в Бесовой Кухне. В клуб же не есть ходят… А кто там и в каком виде танцует в зале – мне абсолютно пофигу, я там не показываюсь! Так что ещё раз: что не так, с чего ты на меня собаку спустил?

– Да… – неопределенно махнул рукой Мэтт, будто собираясь с духом, а в следующий момент внезапно возмущённо вскинулся, едва не облившись пивом: – А то ты сам не знаешь! Меня Чикита на сцену не пускает, зато гоняет в хвост и в гриву!.. Да я с пяти лет танцую!!!

– Ну, насколько я помню твои же объяснения, здесь танцы… немного другие, разве нет? – с терпеливым вздохом уточнил Герман. Все с Мэттом ясно: завидует, что Германа сразу «к делу» подпустили, а Кларка нет, хотя он в Ace of Hearts рвался, а Герман – нет. И пофигу, что у них совершенно разные занятия… – Мэтт, включи голову. Я делаю здесь то же, что и в «Олене», а тебе нужно время, чтобы хорошо овладеть новым направлением. В клубе к качеству услуг подходят очень серьёзно, вот и осторожничают.

– Осторожничают?! Да Чикита на меня орёт, как сержант в армии не орал! «Мэтт, энергичнее! Мэтт, прогнись сильнее, не картошку копаешь! Мэтт, ты шейкаешь или на провод наступил?» – противным голосом, явно кого-то передразнивая, пропищал Кларк. – А сама-то!..

– Что, плохо танцует? – сдержав смешок, спросил Герман.

Мэтт открыл было рот… потом тяжко вздохнул, отпил пива и скривился:

– Фу, согрелось уже… Да нет, вообще-то, офигенно танцует, что уж. В том-то и проблема – даже придраться не к чему! – Парень отставил бутылку и окончательно пригорюнился, свесив голову чуть не ниже коленей. – Блин, Декстер, что мне делать? Место-то охрененное, но я, похоже не тяну… Думаешь, я не понимаю, что она права? Я бревно, и на сцену меня пускать нельзя!

Герман закатил глаза. Опыт многолетней дружбы показывал, что жалеть Мэтта, когда его так мотает на эмоциональных качелях, нельзя, только хуже будет, так что Декстер демонстративно фыркнул и насмешливо ответил:

– Ну ты ещё поплачь тут о своей горькой судьбинушке! Сколько ты там работаешь?.. Две недели, как и я. Да ты в своем файерском клубе новые номера дольше учил, а тут хочешь целое направление быстрее освоить!

– Если б тебя так обкладывали каждую тренировку!..

– Что, тебя одного? К остальным претензий нет?

– Ну-у…

– Вот и всё, – развёл руками Герман. – Судя по слухам – у нас на кухне ведь и официанты трутся, и танцоры не всегда еду наверх заказывают, – эта ваша Чикита та ещё штучка, но если пережить первое время, потом ещё писать кипятком от неё будешь. Вон, Алекс, который Бэмби, тоже мне жаловался, что поначалу от неё выползал, так она его тиранила, а теперь её обеды-ужины у других официантов отбирает, чтобы лично отнести.

– «Если пережить» – умеешь ты утешить! – мрачно хохотнул Мэтт, но всё же выпрямился, перестав изображать аллегорию скорби. Без энтузиазма сделал ещё глоток пива и вдруг встрепенулся: – Так, погоди! Что значит «судя по слухам»? Ты что, до сих пор лично не знаком с Чикитой?!

– Ну я-то не танцор, – фыркнул тот. – Да и она на кухню не ходит.

– А ты ни разу не сходил наверх под каким-нибудь предлогом?

– Зачем бы мне? – искренне удивился Герман.

– Чёрт, Декстер! Ты что, даже не в курсе, с кем работаешь в одном заведении? Это же сама Чикита! Скарлетт Паркер, звезда тверка, пилона и файр-дэнса всего Ландфальда, полтора миллиона подписчиков в вебиграме!

Герман терпеливо вздохнул.

– Я почти не сижу в вебиграме и не знаю, кто там нынче звёзды, а уж танцы и их кумиры меня до недавнего времени и вовсе никак не касались. Так что да, я не в курсе, и не горю желанием узнавать…

– Ха! Сейчас я тебе её покажу, и завтра же ты сам побежишь к ней с обедом! – Кларк, явно загоревшись идеей и желая отвлечься от своих страданий, тут же полез в карман за смартфоном. – Ща, ща… да открывайся ты, тупое приложение… во, смотри!

Герман с покорным вздохом принял у Мэтта телефон, скучающе скользнул взглядом по одной, по другой фотографии… и замер. Чикита, о которой он столько слышал, оказалась молодой женщиной (даже скорее девушкой) – стройной, с широкими бедрами и небольшой грудью, с гривой золотисто-русых кудрей, яркими зелёными глазами и ослепительной улыбкой. На фотографиях и видео она танцевала и дурачилась, позировала и хохотала, и в каждом её движении, в каждой линии тела было столько радости жизни, столько уверенности в себе, что Герману пришлось сделать над собой титаническое усилие, чтобы закрыть вебиграм и отдать смартфон Мэтту с вежливым:

– Что ж, по крайней мере, я её узнаю, если встречу в коридоре.

– Серьёзно? Это всё, что ты можешь сказать? – возопил Мэтт так оскорбленно, словно Чикита была его сестрой или даже дочерью, и это не он пять минут назад жаловался на её придирки. – Ну знаешь, чувак, ты и чурбан!.. Да половина свободных парней в клубе мечтают с ней замутить с первой встречи! И это при том, что их она дрючит!

– Мэтт, – вздохнул Герман. – Даже если не учитывать, что у всех вкусы разные…

– Ага, и это не ты всю старшую школу вздыхал по жопастой блондинке Эмили!

– …и вкусы могут меняться, – с нажимом продолжил Декстер, не давая сбить себя с мысли, – какой смысл мне был бы класть глаз на Чикиту? Она красотка, топовый тренер, почти наверняка совладелица клуба или подружка Дженнифер, а я… хромоногий младший повар. Ты правда считаешь, что мне стоит влюбляться в неё с первого фото и потом ходить за ней с коровьим взглядом и вздыхать?

– Господи, капец ты нудный, – закатив глаза, отмахнулся Мэтт. – Чемпион мира по занудству! И почему я с тобой до сих пор дружу?

– Потому что дури у тебя своей хватает, – спокойно отозвался Герман. – Должен же и здравый смысл хоть у кого-то быть?

…Гораздо позже вечером, уже принимая вечерний душ, Герман снова и снова возвращался мыслями к веби-профилю Чикиты и пытался убедить себя в том, что сказал Мэтту: да, симпатичная, но не в его вкусе, совсем не похожа на высокую худощавую шатенку Джейн, с которой он встречался год назад. И вообще, у Чикиты была маленькая грудь, и щель между передними зубами, и… Вот только это нисколько не портило женщину в его глазах, скорее даже наоборот.

Хорошо, что она не появляется на кухне!

***

– Ты у меня сегодня же вылетишь отсюда, кривоногий!!! И ни один сраный клуб тебя больше на работу не возьмет, будешь до седых яиц в бургерятнях корячиться!..