Что же влекло славян в степи, полные опасности? Земля! Знаменитые донские черноземы!
Переход славян от лесостепной зоны к степной не был резким. не так, как в хорошо памятные нам пятидесятые годы, когда у всех у нас на глазах формировались комсомольско-молодежные поезда и парень из псковской лесной деревни вдруг оказывался в казахской целинной степи. Славяне двигались медленно, заселяя сначала лесостепную зону, а затем, двигаясь, все дальше и дальше на юг, не вслед за песнями о вольной жизни и призрачней свободой, а за бороздой, куда они бросали семена жита, и, в случае влажного лета, получали невиданные урожаи.
Если в XII – XIII столетиях степняки всеми силами старались вытеснить пахарей из степи – и это было одной из причин вражды, скажем, бродников и черниговских князей, то в ХУ – ХП веках никаких конфликтов уже не происходило. По следам славян-вятичей, в степь, сильно опустевшую после "великой замятии" пришли рязанцы. Более того, прежние хозяева степей, казаки, ( в основном, по крови – тюрки), откочевавшие на север, запад и юг, будут возвращаться либо одновременно со славянами, либо даже позже их. И они, как и пахари – рязанцы (потомки славян вятичей), будут считать себя русскими. То есть: при всех особенностях мировоззрения и быта, психологии и культуры, все они будут осознавать себя частью Русского Мира, поскольку главную роль в их самосознании будет играть П р а в о с л а в и е. Православный, значит, русский!
Общность религии, общность языка сгладят ту разницу, которая существовала между казаками и крестьянами, прежде – соседями по лесостепной зоне.
Дальше на юг русские и украинские крестьяне станут проникать только тогда, когда пойдет глубокое освоение черноземного пояса / в XVIII веке./ Причем, поселяясь в станицах, они останутся "Иногородними мужиками", в том числе и крепостными у донских казаков – помещиков. Бунтами и массовым бегством будут отвечать на малейшую попытку властей поверстать их в казаки – т.е. обратить в служилое войсковое состояние.
А казаки, вернувшиеся на Дон из Турции, Предкавказья или из других мест, если и будут переезжать на север, во владение Московского государя, то селиться станут только в городах, выполняя городовую воинскую службу. Либо будут получать за службу "земельный оклад", и становится беломестными казаками – дворянами – однодворцами, пополняя собой население юга Российского государства, и уже больше никогда не вернутся на земли предков. Через два-три поколения уход с Дона заставлял забыть их о своем степном, возможно, тюркском, кочевом и охотничьем прошлом.
Тем временем, пахари – потомки славян – неуклонно, хоть и постепенно, все шли и шли на юг, в степи, постепенно ассимилируясь с местным, отчасти еще и неславянским населением. Все равно, преобладающей культурой в степи становится культура славянская, правда, обогащенная многими чертами культуры степной (во многом тюркской), и тюркское казачье население в славянском – размывается. Разницу между соседями составляют уже не этнические, а социальные особенности.
Так, после восстания Булавина в 1707 году и после старательного уничтожения "сарыни", среди которого вероятно еще сильны были следы древнейшего реликтового населения на Верхнем Дону, треть территории, составлявшую когда-то “Землю Войска Донского”, или “ Казачий присуд” уходит в Российские губернии: в Саратовскую, Воронежскую, и отчасти, Тамбовскую. Нынешние жители этих мест смутно помнят, что "не то здесь раньше жили казаки, не то мы сами из казаков…", да остануться кое где старые топонимы.
Казаки городков Сиротина и Гребнева преподнесли князю Дмитрию икону Божьей Матери «Донскую» и дрались с ним бок о бок на Куликовом поле 8 августа 1380 году. Часть казаков, которая была в войсках Мамая, влилась в другие народы, причем, на Украине сохранилась даже фамилия Мамай. А “козак Мамай” – сын побежденного хана, стал персонажем украинского фольклора. Днепровские казаки, к которым он принадлежал, влились в малороссы, какая-то их малая часть растворилась в польском и белорусском народах, в крымских татарах и даже в турках и персах, в последних случаях, утратив, конечно, прежнее и национальное самосознание, и национальную культуру, если не сохранили Православную веру. Вот почему мы будем говорить о казаках, как о субэтносе, то есть, как о “народе в народе”. О казаках, в основном, как о части нынешних русских и неотъемлимой части Русского Мира.
Первые казачьи поселения и хозяйство
Вопреки первым сообщениям о казаках Великой Степи, где говорилось, что жили казаки набегами и разбоем, вряд ли это соответствовало действительности.
Даже выходцы из русских земель, уходившие “на украины казаковать”, жили в степи годами, значит, кормила их степь. Значит, кроме редкой, хотя и ценной военной добычи, (которую нужно не только добыть, но и продать! Кому? Золото, меха, ковры и рабов есть не будешь!) основу жизни в Степи определяло хозяйство, а не война.
Известно, что до 18 века казаки земли не пахали и хлеба не сеяли. Кормила степняков охота и рыболовство. По обилию дичи и всевозможного зверья тогдашнюю степь можно сравнить с африканской саванной, которая еще кое – где в заповедниках сохранилась. Охота тогда была гораздо выгоднее скотоводства. На изменение хозяйствования повлияло изменение климата, который стал суше, и умножение населения в степи, что и привело к истощению ее фауны.
В XV веке, когда из Московского государства “гулящие люди стали бегати за засечные линии” и принесли о ней первые известия, край здесь был удивительно богатым. Местное население, которое никогда не исчезало, прекрасно умело пользоваться всеми природными ресурсами.
Здесь обитали многочисленные стада туров – предков коров, табуны диких лошадей – тарпанов, сайгаки “шли тучами”, причем всегда одной и той же дорогой, так что охота на них была сезонной. Казаки были умелыми охотниками. Когда они наладили поставку дичи в русские города то, как сообщали современники, мяса привозили столько, что стоимость его оценивалась не на вес, а на глаз – возами. Способов охоты было великое множество, но самыми распространенным были два: ловы – промысел зверя капканами сетями и ловушками, и загонный, когда дичь окружалась охотниками или гналась в сторону стрелков, чаще всего в конном строю. Так охотились на крупных животных .
Казаки, привозили в русские города или продавали перекупщикам у себя в городках, в основном, пушнину и ценную рыбу. Выше всего ценился мех донских бобров, выхухоли, лисиц и других пушных зверей. С низовьев Дона и берегов Каспия везли осетров, белугу и бочонки с черной икрой. Дон и Урал и до сегодняшнего дня остаются самыми рыбными реками Европы. Казаки, усвоили все приемы рыбной ловли и охоты, веками накопленные в здешних местах степными народами. Орудия, которыми они пользовались и пользуются для рыбной ловли, находят в древнейших могильниках – это бесчисленные ловчие корзины, сети, всевозможные багры, остроги и иные снасти.
Особенностью охоты и рыбной ловли на берегах Дона, Хопра, Днепра, Терека, Сулака, Урала было то, что казаки, (а до того их предки: бродники, половцы, хазары) охотились и ловили рыбу промысловыми ватагами, коллективно. Промысловая артель была дисциплинирована, в ней строго распределялись обязанности, справедливо, по предварительному уговору, делилась добыча. Именно на рыбных промыслах и на загонной охоте отрабатывались основы казачьего воинского мастерства. Как это принято у охотничьих народов, казаки тщательнейшим образом оберегали места нереста рыбы, строго регулировали число зверя, чтобы не истощить природные запасы. Отголоски этих древних времен можно отыскать в том, как казаки относятся к своим родовым рекам, которым и до сих пор молятся, оборотясь к ним лицом, как к церковному алтарю, а иногда стоя по колено в воде.
Именно здесь, по берегам рек- кормилиц и возникали, может быть на местах древних городищ ушедших народов, первые казачьи поселения и городки. В названиях которых слышатся, не всегда понятных потомкам, древние понятия : “Чиганаки” – (тюрск.) свайный поселок, поселение на воде, “будун” – тюрк. – глинобитное строение, отсюда в украинском языке слова будынок – дом, и будуваты – строить. Будуны ставились в степи в местах сезонного прохода стад – это древние охотничьи промысловые станы.
