«Заботясь» об объекте эмоциональной зависимости, созависимая личность бессознательно удовлетворяет свои собственные дефициты.

Еще один пример, кинематографический: фильм «Принцесса льда» (США, 2005). Мать мечтает любой ценой сделать из дочки чемпионку по фигурному катанию. Подросшая дочь-подросток находит в себе силы отказать матери, после чего между ними происходит диалог:

– Ты отказалась от своей мечты!

– Нет, мама, я отказалась от ТВОЕЙ мечты!

Проблемы с ответственностью. Зависимая личность не хочет брать на себя ответственность, а если не удается этого избежать, старается с себя ее снять и переложить на других. Это гипоответственность. А вот созависимая личность, напротив, берет на себя чужую ответственность, это тип гиперответственности.

Гипоответственность – отказ брать на себя ответственность. Это, конечно, одно из проявлений уже упомянутого инфантилизма. Зависимая личность или вовсе отказывается от ответственности, или старается ее минимизировать.

В моей практике был случай: многодетный отец-алкоголик (возраст чуть за 40), отказывался содержать своих несовершеннолетних детей, потому что все 4 беременности были незапланированными. Он не сомневался в своем отцовстве, оставался в браке, проживал на одной территории с женой и детьми. При этом говорил, что не обязан их содержать, потому что «Жена беременела, не спросив меня», полностью снимая с себя ответственность за беременность и деторождение.

Гипоотетственность формируется в семьях 2 типов. В первом случае ребенка не научили ответственности, гиперопекали: у него не было домашних обязанностей, да и за себя ему не приходилось отвечать. Например, ребенок получал плохую отметку и жаловался дома, что виновата «вредная училка», а домашние с ним соглашались, не проясняя ситуацию.

Во втором случае на ребенке было слишком много ответственности, и выработалось протестное поведение: не хочу ничего делать и ни за что отвечать!

При гипоответственности преобладает экстернальный локус контроля: «Ответственность на внешних обстоятельствах и на других людях, но не на мне». Нередко после увольнения или развода, причиной которого послужила зависимость, аддикт начинает перекладывать ответственность вовне: «Начальник придрался», «Конкуренты подсидели», «Муж оказался ненадежным» и т.д.

Гиперответственность – чрезмерная ответственность невротического уровня. В случае гиперответственности человек берет на себя чужую ответственность и чувство вины. Например, жена алкоголика считает себя ответственной и виноватой за то, что муж ее ударил, ведь она «приставала к нему с вопросами, когда он занят», «Не надо было его злить».

Или относится к своей собственной ответственности с чрезмерным напряжением и страхом не справиться: например, созависимый сын алкоголиков боится принести из школы плохую оценки, потому что это может стать поводом для скандала и физического наказания.

Гиперответственность формируется в детстве, когда ребенку делегируют чужую ответственность, когда не дают право на слабость и ошибку.

Например, отец-алкоголик находится в отстраненной позиции по отношению к семье, мать занята зарабатыванием денег и домашними хлопотами; отец не хочет уделять внимание детям, а мать не успевает. И тогда старший сиблинг становится ответственным за младшего, выполняя родительские функции: накормить, забрать из школы, проверить уроки. На старшем слишком много ответственность, а с младшего она снимается. Старшего ребенка могут обвинять в том, что младший болеет или плохо учится. В такой семье обычно старший ребенок начинает развиваться по созависимому типу, а младший по зависимому.

При гиперответственности преобладает интернальный локус контроля, причины ищутся в себе, но невротически нездорово. Например, после алкогольного срыва близкие алкоголика начинают искать причину в себе: «Он сорвался, потому что мы были слишком строги с ним…»

Неадеватная самооценка. Самооценка зависимой и созависимой личности может быть:

– завышенной,

– заниженной

– или компенсаторно завышенной, тогда как в действительности она занижена (как в анекдоте: «Ничего, что у меня грудь впалая, зато спина колесом»).

В любом случае, представление о себе не соответствует действительности. Нередко бывают так называемые «качели», когда происходит скачок между заниженной и завышенной самооценкой, они чередуются: «Раб и царь», «Бог и червь»…

Кому-то зависимость позволяет поднять самооценку на время: после употребления ПАВ аддикт ощущает уверенность в себе, смелость общаться и заявлять о себе, или в компьютерной игре отождествляется с героем и его сверхспособностями… Но это ложный путь: он не решает проблему низкой самооценки и лишь отдаляет от реальности.

Иногда дисфункциональные семьи с зависимостью называют семьями, в которых нарушена любовь. Очень верные слова, на мой взгляд: в таких семьях может быть много любви, но она принимает неправильные формы и выражение («Бьет, значит, любит» и др.). Не получая истинную здоровую любовь и принятие, дети не могут научиться любви к себе. Поэтому и во взрослости в отношении к себе не хватает здоровой безусловной любви. В детстве формируется бессознательное убеждение: «Меня никто не любит, сам буду себя любить», «Я не достоин любви, никто меня никогда не полюбит, и я сам себя не люблю», «Любовь надо заслужить» и т.д.

В любом случае, не хватает реалистичного самовосприятия и здорового любящего отношения к себе. Давайте рассмотрим для примера человека, который замечательно играет в шахматы, но плохо поет.

Здоровая самооценка: «Я хорошо играю в шахматы и плохо пою».

Завышенная самооценка: «Я замечательно играю в шахматы, лучше всех, знайте про это все!»

Заниженная самооценка: «Я ужасно пою, я пою хуже всех, как ужасно, что я не умею петь…»

Сложности в эмоциональной сфере, в том числе с эмоциональной саморегуляцией. Возможны следующие:

– аддикт даже не понимает, что захвачен неким чувством, чувства подавлены;

– не может дифференцировать – определить, что это за эмоция, назвать ее (алекситимия);

– испытывает сложности с выражением чувств – с тем, чтобы сдержать и/или с тем, чтобы выразить.

Зависимость иногда очень верно называют «болезнью замороженных чувств». В дисфункциональной семье с зависимостью нарушена эмоциональная регуляция: обмен чувствами, выражение чувств… И зависимость/созависимость становятся нездоровой их формой регуляции.

Например, сын-подросток злится на свою мать-алкоголичку, но не может предъявить ей это чувство из страха, жалости, из-за материальной зависимости или по иной причине. Тогда он может начать размещать свою злость в виртуальном пространстве, в компьютерных «стрелялках», развивая игровую компьютерную зависимость. Или найти некий идеализированный образ девушки, контрастный по отношению к демонизированному образу матери, и в созависимой любви найти утешение; эта идеализация будет уравновешивать и сдерживать заряд гнева на мать. В любом случае зависимость/созависимость становятся «помощниками», «помогающими» справиться с собственными чувствами.

Есть семьи, в которых распространен негласный запрет на любые чувства. Чувства воспринимаются как нечто негативное: неприличное, демонстрирующее слабость и т.д. Но есть и семьи, в которых запрещены конкретные чувства, то есть отношение к эмоциям очень избирательное.

Например, в династиях военных страх воспринимается как нечто недозволительное, особенно для мужчин.

Детей в дисфункциональных семьях не учат осознавать, проживать, выражать свои чувства.

Зависимый или созависимый человек может казаться эмоциональным, но важно понимать, что манифестируемые эмоции могут быть прикрытием для более глубоких чувств, маскировкой. Например, за гневной вспышкой наркомана может скрываться страх будущего. А за теплыми сердечными чувствами созависимой девушки может прятаться гнев на отсутствие взаимности.