Но Эл не жаловался. Общага была самым райским местом за всю его злосчастную жизнь. Это не сырой бетон, не вонючий кем-то выброшенный матрас. У него есть возможность мыться и его иногда даже кормят.

В «мойке» его как обычно обглядели с ног до головы. Девчонка за соседней раковиной украдкой рассматривала его, пока чистила зубы. Татуировки, пирсинг, черная одежда. Эл привык не обращать внимания. Пусть лучше пялятся на это, чем на то, что он за всем этим скрывал.

В коридоре, на обратном пути в комнату, он встретил Аиду.

Теперь она будет целую вечность мозолить ему глаза. Это утро не могло быть хуже.

Оба сделали вид, что в их пространственно-временной кривой друг друга не существует. Хорошая девочка, она была единственной, кто не пускал по нему слюни. Но это не делало ее менее раздражающей. Эл во что бы то ни стало выведет ее на чистую воду. Проходя мимо, они никак друг друга не касались, но сам воздух между их телами буквально наносил ножевые ранения.

К назначенному времени они с Рэем спустились вниз. Аиды в коридоре не было. Но когда парни зашли к коменданту, Эл сразу же ощутил ее присутствие. Еще до того, как Рэй ее поприветствовал. Поза девушки была напряженной, ей явно было неуютно. Рэй, как обычно, являл собой само дружелюбие. Сам же Эл думал лишь о том, как все сложилось именно таким образом. Неужели эта Ида все подстроила, и кто-то хочет его выкурить снова на улицу. Чтобы ослабить и заставить встретиться со своим прошлым. Чтобы напомнить, кто он есть и что ему не сбежать, не скрыться.

– Все в сборе. Итак…

И понеслась.

Эл во время речи коменданта успел прогнать все возможные варианты, где ему предстоит жить теперь. Можно снова сунуться на гонки и заработать денег для съема хостела. Пожить у Дарины было самым разумным вариантом, но Эл никогда и ни у кого не просил помощи. Он никому не доверял. Вот и сейчас он не питал иллюзий на свой счет и договоренностей с комендантом.

– Вам нужно отработать наказание. У нас конкурс между общагами. Приведите нашу к победе и наказание снято, вас не выселят. Но. Плюс еще каждому по двадцать пять часов отработки, которую вы закрываете в течение двух месяцев. Эльдар.

Эл взглянул на него, приготовившись услышать «пошел прочь». Ничего нового. В отличие от собак он знал, что кормящая рука и все в этом духе – чушь полная. И тебя погонят в шею в любом случае. Каждый думает лишь о себе. Закон выживания. Твои проблемы никому не сдались, потому что у каждого были свои.

Он был готов.

– Постарайся, – надавил комендант интонацией так, что Эл в точности воспроизвел в уме их разговор год назад. Когда Эл вышел из колонии, абсолютно пустой внутри, без планов на будущее. Он мечтал лишь о том, чтобы оставить свое прошлое. Ему удалось на грузовом судне покинуть страну и оказаться в этой. Когда он автостопом добирался до Пагубы, Артем Валерьевич оказался последним водителем попутки. Это благодаря ему он теперь в общаге. Эл не был студентом, формально он даже в общежитии нигде не числился.

«Ты будешь жить здесь. Но никаких косяков».

– Понял.

– Я это уже слышал.

– Победа, так победа.

И он вышел.

Когда Эл спросил его тогда, почему он это делает, то услышал в ответ, что Артем не спас такого же голодранца как он однажды. Прогнав из подъезда шпану, думая, что они наркоманы, он потом нашел одного из них замерзшим на помойке. В пацифизм Эл не верил, как и коменданту, правдой ли вообще была эта история? Он заметил тогда горечь в его глазах, переставших на время рассказа видеть дорогу. Обычно такой бывает у людей, когда что-то касается их лично. В любом случае, для Эла возможность где-то жить и быть спрятанным являлась пунктом передышки в бесконечной борьбе. Но Эл все равно никогда не расслаблялся.

Прошлое всегда догонит, как ни крути. Ты тот, кто есть, кем бы ты ни казался. И вот это прошлое снова смотрит на него через глаза Смерти на такой знакомой карте.

Всех остальных Эл дождался в коридоре. Он прислонился к стене, холодной словно лед, ощущая внутри то же. Сколько он себя помнил, холод был его вечным спутником. Он никогда не сможет привыкнуть к теплу и не сможет чувствовать безопасность.

Когда вышла Аида, он преградил ей путь.

Не так быстро, маркиза.

Если он был сделан изо льда, то она была ледоколом. Точно так же его царапала каждый раз их встреча, вызывая раздражающий зуд под грудной клеткой. И звук, с которым они сталкивалась, напоминал то, как должна звучать ненависть.

– Ты же вся насквозь фальшивая, да.

Это был не вопрос.

Мы ненавидим в других то, что нас раздражает в нас самих.

Преимущество иметь такую соседку в том, что Тая игнорировала само существование Иды. Это было удобно, потому что Иде сейчас не до выстраивания коммуникаций. Дурацкий конкурс. Что за страна, если ее события нельзя отыскать в интернете? Ида уже час мучила Гугл, но ни одного упоминания о чертовом конкурсе общаг!

И где тогда брать информацию, что этот загадочный конкурс из себя представляет? Иде совершенно не нравилось быть в неведении. Нужно узнать, к чему готовиться. Задание дали, а пояснений ноль. Кто так вообще делает?

От безнадежности Ида чуть не взвыла. Но позволила себе лишь с тяжелым вздохом подойти к окну. Еще зеленые деревья радовали глаз и придали хоть какое-то душевное спокойствие.

Невольно она улыбнулась, обнаружив на подоконнике ванные принадлежности. Расстелив пакет, Тая сушила на нем свою губку. Черную, конечно. Тут же стояли баночки для волос и обсыхала резинка. Иде предстоит еще привыкнуть к укладу жизни в общаге. Она все утро настраивалась на то, чтобы сходить в душ. В последний раз девушка мылась вчера в спортивном клубе, где проходил кастинг. А как быть здесь еще не знала. Встреча с комендантом прошла в девять утра. До пар оставалось четыре часа, и Ида успеет.

Она уже предвкушала увидеть недовольное лицо Таи, когда спросит о местонахождении душа, но ее внимание отвлекло черное мельтешащее пятно за окном. Ида подалась вперед, чтобы лучше рассмотреть. Но не вышло. Стукнувшись лбом о стекло, ей пришлось наклонить голову под неудобным углом, чтобы увидеть. Эл качал руки на брусьях. И даже с высоты четвертого этажа можно было видеть насколько широкие у него плечи и наблюдать перекатывание мышц на сильной спине даже под кофтой. Ида разглядывала, как сокращаются его бицепсы и трицепсы, как натягивается ткань, очерчивая мышцы дельт.

И как ему не жарко? Весь в черном, с длинными рукавами. Он бы еще шапку надел. На улице, несмотря на облачность, было почти тридцать градусов, когда Ида смотрела погоду, прикидывая в чем пойти на учебу.

Она уже собиралась отвернуться, решив, что парень закончил. Но Эл резко перепрыгнул на турник. Ловко зацепившись руками, он прокрутился в воздухе на все триста шестьдесят. И дальше его тело начало вытворять что-то невообразимое, от чего сердце Иды забилось с бешеной силой. То ли от страха, что он вот-вот расшибется, то ли от восторга. Похожее чувство она испытывала, лишь когда впервые увидела танец на пилоне.

Все такие трюки являются сложной задачкой для ума. И одной силы мало. Это годы тренировок, познание своих возможностей и пределов, а еще это всегда комплексная работа. Создание нейронных связей, чувствование мышц, которые в повседневной жизни не развиты. Как, черт его возьми, он это делал? Ведь все тоже происходило в воздухе. Уж кто-кто, а Ида точно знала, скольких это стоит усилий, как сложно задействовать те самые нужные мышцы в инверсиях. Ида помнила, как не могла понять включение глубоких мышц живота для удержания ног в воздухе, как руки соскальзывали из-за нагрузки, потому что ягодицы тоже никак не реагировали в слаженной работе со всем остальным. А научиться ловить баланс – это время, очень и очень много времени.

Завороженная она смотрела за выкрутасами парня, поражаясь сколько в нем силы, что он удерживает тело навесу и при этом ничего себе не вывихнул еще. Элементы казались очень сложными. Ида бы точно так не смогла. Особенно, когда он замер над перекладиной с широким хватом и прямыми руками, а его тело ровной горизонтальной линией зависло в воздухе.