И сам себе возражал:

― Бен прав ― какой же ты наивный, Дасти. Адам не дурак, чтобы сидеть в своём номере, ожидая, пока два сыщика нагрянут по его душу. Да он так спрятался, что мы и за сто лет не найдём…

И что Вы думаете? Я ошибался ― Адам встретил нас на пороге «при полном параде» ― гладко выбритый, в новом шёлковом костюме и лакированных сапогах. Его грустная улыбка как всегда была полна обаяния:

― Я в вас не ошибся, господа. Не надо слов ― сейчас прошлое не имеет значения. Вы хотите вернуться домой, а Адам Чадински ― покинуть это богом забытое место. Единственный шанс исполнить наши желания ― прийти к соглашению. Условия таковы: вы поклянётесь не рассказывать на той стороне о моих «грехах» и обеспечите достойную жизнь в вашем обществе. А я переправлю «чужаков» на Родину. Вы вправе отказаться, но тогда «сыщикам» до конца своих дней придется жить в этом мире, ведь память к господину Роджу может никогда не вернуться…

Мы замерли, ошарашенные его напором, и пока я собирался с мыслями, чтобы возмутиться невиданной наглостью преступника, Дарси протянул руку Адаму, крепко пожав его ладонь:

― Согласен. Даю слово выполнить Ваши условия, господин Чадински. Эй, Дасти, не молчи! Чёрт… что ж, он тоже согласен, я за него ручаюсь. Немедленно едем к «переходу»…

Меня снова трясло, но уже не от ухабов, а возмущения:

― Дарси, я понимаю твою тоску по дому, но… как ты мог согласиться защищать убийцу?

«Договорившиеся стороны» сидели на козлах и мирно беседовали. Я старался не вслушиваться в этот разговор, но ветер, кажется, был с этим не согласен.

― Зачем мы Вам, Адам, если и сами можете в любой момент покинуть эту так опротивевшую землю?

― Не хочу быть нищим «чужаком» в Вашем мире, Дарси. К тому же, для «перехода» нужно точно представить место, где ты хочешь оказаться, а я кроме леса, в который в первый раз попал по чистой случайности, ничего не знаю… И вот что, Бен, на моих руках нет крови…

Я чуть не сорвался:

― Ничего, как только вернёмся, я тебе покажу «богатую жизнь», убийца ― да ты по шею в крови…

Коляска остановилась у поворота дороги, и Дарси буквально за шкирку вытащил меня из неё, сердито сверкая глазами.

― Что теперь, Адам? ― обратился он к нашему «проводнику», и впервые в его голосе послышались ноты сомнения.

― Просто дайте руку, Бен, и представьте улицу, на которой жили… Отлично.

Последнее, что услышал, был отчаянный крик Дарси:

― Остановитесь, а как же Дасти?

В тот же миг перед глазами что-то вспыхнуло, заставив зажмуриться, а когда под ресницы снова заглянул свет, я уже был на дороге один…

Утомившееся за день солнце опускалось за горизонт, и вечерний ветерок ласково щекотал мокрые щёки растерянного младшего агента, смеясь у самого уха:

― Ай да Адам, бросил тебя здесь… и Дарси ничего не смог с этим поделать. Вспомни его слова, глупец ― за один раз через «переход» может пройти один или два человека. Понял? А ты третий… Третий лишний… ха-ха-ха… ― издевался ветер, пытаясь разметать едва начавшие отрастать волосы. Ну хоть это у него не получилось…

Рядом прогрохотали колёса второго экипажа, и через мгновение я оказался в объятиях новых напарников, трясших и теребивших меня как щенки новую игрушку:

― Что с тобой, Дасти, дорогой? Мы так переживали… Мчались вдогонку, боясь, что этот мерзавец Чадински причинит тебе вред… Да очнись же, друг!

Спокойный голос Лурка остановил эти причитания:

― А ну прекратите ныть! С ним всё в порядке ― просто человек немного устал, но это не страшно… ― он неожиданно осторожно коснулся моей горящей щеки, глядя умными, всё понимающими глазами, ― как знать, Дасти, может, оно и к лучшему. У нас впереди столько нераскрытых дел ― например, один странный лысый труп в небезызвестном трактире, а ещё твой пропавший двойник Сэм Попс и этот непонятный Эрик. Так что, младший агент, работы на твой век хватит. Обещаю ― некогда будет скучать…

Потрясённый случившимся, я молчал, пока подозрительно спокойный начальник развернулся к замершим напарникам:

― Ну что уставились, бездельники! Хватайте парня и тащите в коляску: день был непростой, пора немного расслабиться. Гоните коней к лучшему трактиру в городе ― я сегодня добрый, угощаю…

Конец