Так почему же наряду со своими боевыми товарищами, участниками героической обороны Сталинграда, не получил этой заслуженной награды и гвардии лейтенант Митерёв? (Не думаю, что боевым частям по данной медали устанавливалась пресловутая "наградная разнарядка" — особенно тем, для кого "за Волгой земли не было".) Но, догадываюсь, что в этой несправедливости сыграло злую роль всё тоже "чёрное пятно" плена… Да, вероятно, и замполит батальона Иосиф Лезман свою руку приложил: хотя Приказом Наркома обороны № 307 комиссары (бывшие на равных с командирами частей) были к тому времени уже понижены до заместителей командиров-единоначальников, они не перестали быть для них авторитетами в «заботах» о незапятнанности судеб подчинённых. Впрочем, в этом деле многое зависит от личности человека, получавшего право распоряжаться чужими судьбами.

В души нашего поколения, мальчишек 60-х годов, навсегда запали слова песни из замечательного кинофильма "Щит и меч":

Мы для победы ничего не пожалели,

Мы даже сердце как HЗ не берегли.

Что пожелать тебе сегодня перед боем?

Ведь мы в огонь и дым идём не для наград.

Давай с тобою поменяемся судьбою,

Махнём не глядя, как на фронте говорят.

Да, это святая правда — в бой, в огонь кромешный русский человек шёл не ради наград. И был это не какой-то сказочный богатырь,

А в походной запояске,

Человек простой закваски,

Что в бою не чужд опаски,

Коль не пьян. А он не пьян.

Ещё раз повторю, что не знаю произведений о войне любого жанра и эпического размаха, которые по художественно-образной точности, тематической многогранности, глубине мысли и одновременно её афористичности могли бы сравниться с "Книжкой про бойца без начала и конца" А.Твардрвского — с поэмой "Василий Тёркин". Есть в ней и глава, посвящённая волнующему сейчас нас вопросу, а именно — "О награде". Привожу из неё строки, точно бьющие в «яблочко» проблемы.

Нет, ребята, я не гордый.

Не загадывая вдаль,

Так скажу: зачем мне орден?

Я согласен на медаль.

На медаль. И то не к спеху.

Вот закончили б войну,

Вот бы в отпуск я приехал

На родную сторону.

Буду ль жив ещё? — Едва ли.

Тут воюй, а не гадай.

Но скажу насчёт медали:

Мне её тогда подай.

Обеспечь, раз я достоин.

И понять вы все должны:

Дело самое простое -

Человек пришёл с войны…

Прийти с войны на родную сторону Николаю Митерёву не довелось…

Как произошла гибели Николая? Возможно ли умозрительно воссоздать, логически реконструировать эту трагедию в её последний час, в роковую минуту? Попытаемся это сделать, для чего снова пробежим глазами уже прочитанное нами письмо "старших товарищей". Что в нём поможет нам воссоздать-реконструировать более полно картину случившегося? Первый факт — Николай погиб при разминировании вместе со своими товарищами. Второй факт — случилось это у дороги, ведущей из села Старая Хворостань в деревню Сторожевое. Третий факт — все они были погребены в одной могиле на месте их гибели. Давайте рассмотрим-осмыслим данные факты по порядку.

В обывательском просторечье укоренена полушутливая поговорка — сапёр ошибается один раз в жизни. Но не многим известна вторая её часть — и действует всегда в одиночку, чтобы лишних потерь избежать, случись в его деле роковая «ошибка». Таково непреложное требование всех инструкций и наставлений по разминированию. Как пример привожу здесь выдержку из одного такого наставления, что «назубок» были выучены в сапёрных частях.

Организация работы по разведке и разминированию в батальонах заключается в нарезке ротных и взводных участков работ. Во взводах командиры взводов распределяют отделения и отдельные группы бойцов по объектам. Расстояние между разведчиками должно быть не менее 30 м, а при осколочных минах — не менее 75-100 метров. Первым двигается разведчик с миноискателем, захватывая полосу шириной около 3 метров, за ним разведчик со щупом, дополнительно разведывая (прощупывая) подозрительные места. Первый номер, кроме миноискателя, имеет в запасе щуп, которым пользуется в случае отказа миноискателя, а также при обнаружении подозрительных мест, на которые миноискатель не реагирует. Разведчики устанавливают флажки, указки или просто колышки около обнаруженных мин, которые снимаются (т. е. обезвреживаются. Прим. автора.) потом одним-двумя саперами, следующими за разведчиками. (Из Указаний начальника инженерных войск Брянского фронта от 21 января 1943 г.)

(Для более подробного ознакомления с задачами и тактикой действия сапёрных подразделений см. Приложения 8-10)

Так почему же командир взвода лейтенант Митерёв, за плечами которого уже был опыт боёв в Сталинграде, где мины сотнями ставили, а потом и снимали наши сапёры, пренебрёг таким жизненно важным требованием безопасности при разминировании? Почему он пошёл на смертельный риск сам и повёл за собой своих подчинённых: сержанта Макарова, вероятно, уже бывалого сапёра, и рядового Курленко, молодого новобранца, судя по году его рождения (1925 г.р.), только что прибывшего с пополнением в сапёрный батальон? Была это преступная беспечность командира, погубившая и его, и подчинённых? — Нет! Это была жестокая необходимость выполнения опаснейшей боевой задачи, поставленной ему командирами.

Дело в том, что сапёры должны обезвреживать не только различные мины, но и вообще все взрывоопасные предметы, оставшиеся на полях былых боёв: неразорвавшиеся гранаты, снаряды, бомбы и др. Для опытного сапёра ставить и снимать мины, особенно противотанковые, что "семечки щёлкать" (да простят меня «знатоки» сапёрной науки!). Это при диверсионном минировании применяются разные хитроумные «штучки» для т. н. «неизвлекаемости» мин-ловушек и т. п… В полевом, тактическом минировании главное быстрота закрытия танкоопасного направления: «разбросал» в шахматном порядке на определённом участке мины, прикрыв их землицей или тонким дёрном — и ладно! «Неизвлекаемость» здесь ни к чему. Тем более, что со временем, возможно, придётся их (мины) самим же и снимать. (Так из наградного представления уже известного нам гв. ст. л-т Шугаева А.П. мы знаем, что из обезвреженных в апреле-мае 43-го 8-м гв. осапб 6398 мин только 2447 мины были противника, а остальные выходит — наши.)

Иное дело неразорвавшиеся снаряды и авиабомбы. Взрыватель снаряда взводится во время выстрела ещё в стволе орудия под действием чудовищной силы ускорения, придаваемой ему пороховыми газами. Взрыватели авиабомб тоже взводятся только после их сбрасывания (не являясь специалистом по авиационному вооружению, не могу в точности описать механику этого процесса, но внимательный зритель военной кинохроники может вспомнить, что на головной части бомб, подвешиваемых к самолёту, был маленький пропеллер, который, вращаясь от воздушного потока, приводил взрыватель летящей вниз бомбы в боевое положение). Что помешало взрывателю снаряда или авиабомбы сработать — бойку пробить капсюль — в момент их удара об землю? — Загадка неразрешимая для сапёра. Возможно, какая-то «песчинка» — кусочек металлической стружки — случайно попала в механизм взрывателя: лишь шелохни снаряд, «песчинка» стронется с места и взрыватель сработаем…

С учётом такой повышенной опасности неразорвавшихся боеприпасов их обезвреживание производится, как правило (по наставлению), методом подрыва, т. е. к ним крепится толовая шашка небольшой мощности и производится её подрыв, который приводит к детонации всего снаряда (бомбы). Однако такой метод применим только тогда, когда поблизости нет жилья или каких-либо значимых построек. Если они есть, то сапёрам приходится идти на неизбежный смертельный риск. Именно такой случай описан в документальной повести о боевой работе девушек-сапёров в годы Великой отечественной войны. Привожу здесь соответствующий отрывок из неё.