Мы проскочили под аркой, росписи на которой изображали сцены путешествий в неизведанные, по словам гнома, земли, и затормозили у полностью стеклянных дверей отделения МежМировой фауны. Монументальное строение из бледно-серого камня, венчаемое куполами, что сияли подобно небесным светилам. Огромные кованые створки прозрачного входа беззвучно распахнулись перед нами, и мы вошли. Внутри не было ни единой души, и царили полумрак и прохлада, лишь временами нарушаемая мерцающим сиянием магических светокамней, заключенных в изогнутые плафоны под потолком. Пара из них нервно мерцали, явно нуждаясь в замене или же подзарядке. Но в данный момент Торбану было не до этого. Он поспешил к широкой лестнице, ведущей в подвал, и я последовал за ним.
Спустившись на два пролета, мы перешагнули вход, и я снова замер в немом изумлении. Ибо зрелище впечатляло. Просторный, ярко освещенный арочный зал шириной метров пятьдесят устремлялся к горизонту. Подобно медицинским лабораториям, что демонстрировал в своих фильмах Голливуд, казавшееся бесконечным помещение было разделено на отсеки. В каждом из них располагались либо клетки, либо полностью замкнутые пространства без окон, либо небольшие загоны, ограниченные символическим забором. По словам движущегося вперед завхоза, в каждом отсеке, воссоздающем уникальный образ жизни своего обитателя, находился представитель животного мира. У каждого вольера на вертикальной колонне, упирающейся в светлый потолок, висела табличка с описанием существа и его происхождением, напоминая о важности знаний в обращении с теми, кто не относится к их родному измерению. Периодически из отсеков выходили студенты в белых халатах, да навстречу попадался обслуживающий персонал, облаченный в серую униформу. Как жаль, что у меня не было времени задержаться и познакомиться с каким-либо созданием лично. Видимо, страсть к животным мне передалась от родителей. Что ж, по крайней мере я точно познакомлюсь с… как же его Торбин назвал? А, точно! С Лю-ми-фа-эром. Зато воняло в этом огромном помещении знатно! Причем, определить конкретный источник запаха было практически невозможно. В воздухе висела ядреная смесь всевозможного амбре биологического происхождения. Но, с учетом того, что мусорный полигон находился неподалеку от нашей хрущевки на Земле, удивить меня зловонием было трудно.
Торбин резко свернул в неожиданно возникший поворот бесконечного коридора и скрылся за дверью с надписью «Отделение родовспоможения». Относительно меня указаний не последовало, и я нырнул за ним следом. Яркое освещение за дверью ослепило на пару секунд, а когда глазам вернулась привычная четкость, я принялся искать на полу свою челюсть, ибо передо мной развернулось зрелище, что ни в сказке сказать, только матом описать. Я меньше всего ожидал увидеть двухметровую женщину-дракона в ее невероятной, завораживающей полу-форме. Она как будто застряла на пороге двух миров, в едином облике соединяя плавные линии человеческого облика и невероятную, мистическую сущность драконьей структуры. На её коже, точно на ярко-алом полотне, играли разнообразные оттенки чешуек, от тёплого бронзового до холодного темно-бордового. Из-под коричневого одеяния, похожего на обернутый вокруг тела плотный плед, приталенного широким платком, виднелся невероятно массивный, длинный хвост, усыпанный по длине верхней части заборчиком костяных наростов. Змееобразный кончик хвоста плавно елозил по поверхности пола. Сквозь густую рыжую шевелюру с парой тоненьких кос, повернутой к нам спиной женской фигуры, торчали два витых рога, соревнующихся в длине с узкими, подрагивающими ушами. Огромные босые лапы упирались в пол тремя мощными когтями из чешуйчатых пальцев на каждой.
— Торбин, вот это и есть самка Люмифаэера? — не сдержав изумления, задал я свой вопрос вслух. — И она собирается прямо сейчас рожать? Боюсь, от меня будет мало толку! Я же не гинеколог!
Торбин, услышав мой комментарий, согнулся в приступе смеха, тем самым привлек внимание обитательницы «палаты» к нашему появлению. Хвостатая резко повернулась, и на меня уставились изумрудные глаза с вертикальными зрачками на вполне человеческом женском лице. Только тут на руках женщины я заметил небольшое существо, размером чуть крупней взрослой кошки. Плотный мех животного, смотрящего в нашу сторону огромными, в половину своей головы глазами, цветом, напоминающими камни цвета аквамарина, переливался всеми цветами радуги. От зверушки исходили нежные колокольные звуки, вызвавшие стойкую ассоциацию с новогодней рекламой кока-колы по телевизору.
— Я прошу прощения за своего помощника, Дора. — отсмеявшись, сказал завхоз, — Он люд и в МежМирье еще и недели не прожил, посему болтает не знамо что! Леонид, познакомься с преподавателем биологии МежМирья, Мелиодорой Сноувинг! Дора, а к чему была такая спешка? Я гляжу, у тебя вроде все под контролем?
— У меня-то все под контролем, Торбин! А вот магический поглотитель ни чешуи не фурычит, о чем я неоднократно докладывала ректору. Вот уже пятый час вынуждена сама поглощать эманации этой малышки, а роды начнутся с минуту на минуту.
Полу-дракониха кивнула в угол комнаты, и я повернулся к необычному, искрящемуся аппарату, от которого по всем стенам комнаты, даже по ее потолку, расползалась нечто вроде паутины тонюсеньких проводов, излучающих слабый желтоватый свет. Внешне он напоминал классический камин для загородных домов, работающих на топливных брикетах. В «топке» располагался ряд сияющих накопителей, что нам показывали на Бытовой Магии, вокруг которых были расположены серебряные спицы, похожие на антенны, обрамленные руническими узорами. Они словно танцевали воздушный вальс, когда с «проводов» в них стекали излишки магии в пространстве. Прибор заметно трясло, что, по-видимому, и свидетельствовало о его неисправности. Основание «печки», к которому так же тянулись светящиеся нити, было украшено волнистым орнаментом, выполненным из металла, похожего на золото. Видимо, тот был на агрегате не просто для красоты. Металлы играют роль проводников и на Земле, направляя избыточную энергию в центральный резервуар, где она бесперебойно поглощается и трансформируется.
— Леонид, нам нужно срочно починить этот Арканум, иначе Дора скоро лопнет от переизбытка поглощаемой магии! — воскликнул гном и потащил меня за руку к аппарату.
— Да я же понятия не имею, что делать! — возмущенно прошептал я, падая на колени возле склонившегося у прибора завхоза. — К нему хоть руками-то прикасаться можно?
— Конечно, можно! Ты же люд! Магии до тебя и дела-то нет! Видишь, — гном указал на «танцующие» на прозрачной поверхности капсулы батарей. Он смело сунул руку в сияющие внутренности и прижал одну и капсул к основанию, та моментально перестала дрожать и начала гореть ровным, красноватым светом, — Крепления разболтались! Есть идеи, как их зафиксировать разом?
— Есть, — раздраженно ответил я, с опаской просовывая в прибор руку и прижимая еще одну капсулу. — Пригласить сюда настоящего специалиста!
— Так ведь в данный момент на всю столицу мы с тобой единственные не занятые спецы! — ухмыляясь, ответил гном, зафиксировав третий аккумулятор. Оставшиеся три емкости продолжали дрожать. — В твоем волшебном ящике наверняка найдется, чем зафиксировать эти энергогадины?
Отпустив удерживаемый аккумулятор, я раскрыл «сундучок» и принялся в спешке вытаскивать его содержимое. В голове царила легкая паника, вольготно уложенная на те завышенные ожидания, что возлагал на меня гном. Разложив на полу крупный инструмент, я вынул пластиковую перемычку, что разделяла ящик пополам, и сразу увидел то, что могло исправить поломку. На одном из последних вызовов я собирал офисные кресла для небольшой конторы в центре города и обнаружил в одной из коробок четыре лишних колесика, что случайно положили на фабрике. Босс любезно разрешил мне забрать их с собой, и я заботливо разобрал колеса на штоки, корпуса и восемь роликов. Именно ролики идеально должны были подойти, в чем я моментально убедился, вставив черный пластик на верхушку аккумулятора. Как любил говорить дядя Коля: «Вошло как тютелька в смазанную тютельку». Через минуту Арканум, если я правильно запомнил название прибора, неподвижным монолитом освещал помещение, впитывая теплый свет «проводов», как и положено.
