— Я все еще понятия не имею, что это за зверек, но могу точно сказать, что под этой чешуйчато-волосатой шкуркой не скрывается ни единого монстра. Так что спать мы можем спокойно.

— Ну не знаю, после того, как я увидел твой язык, спокойствие мне будет только сниться, — проглотив ком, попытался я скрыть волнение шуткой, в очередной раз сознавая, что за невинными обликами моих однокурсников скрыты весьма грозные существа. — В любом случае, я прошу не говорить никому о ДраКоше, пока я с Майей не выясню, кто же он на самом деле.

— Парни, — раздался голос Северрина, который успел облачиться в верхнюю одежду, — Предлагаю отложить судьбу Лёниного питомца на потом, иначе мы отправимся на первую лекцию непожравши! Как говорят у нас, в Лунории: «Голодное брюхо к ученью глухо!»

— Драк, ты как, справишься тут один? — спросил я котоящера, и вновь получил подтверждение того, что тот прекрасно меня понимает, когда мохнатая мордочка кивнула в согласии.

— В шерсть мне соцветие репейя! — воскликнул Северрин, — Твой недоящер-недокот еще и разумный?

— А то! — с гордостью ответил я, в скоростном темпе одеваясь на выход, — Других в этой комнате не держат!

Поглощая в столовой нечто вроде земной манной каши, разве что с более крупными кусочками неизвестной крупы и массивным желтым пятном растаявшего сливочного масла на кремовой поверхности я балдел от удовольствия. С детского садика обожал молочную кухню. Северрин, сидящий напротив, с таким же удовольствием, как и я, поглощал свою порцию. Марк с кислой рожей смотрел на наши активно-работающие челюсти, делая вид, что мы с Севой как минимум едим нечто непотребное и отвратное, на его змеечеловеческий вкус. Сам он соорудил нечто вроде классического бутерброда из куска пышного, белого хлеба, мягкого сыра и пары тонких слоев ветчины, лениво отщипывая от монументального сооружения небольшие кусочки, отправляя и в рот. Майя с Лией, позавтракав, уже ушли в сторону основного корпуса.

— Если не доешь, не выбрасывай! — пробурчал я с набитым ртом змеелюду. — Драку отнесу после уроков. Не знаю, что он ест, если честно, но кормить его все же чем-то придется!

Марк посмотрел на свой недоеденный бутерброд и протянул его мне.

— Да забирай! У меня сегодня что-то нет аппетита.

— Еще бы. Проглотил, не жуя с десяток вареных яиц, а теперь аппетит ищет! — сказал закончивший завтрак Северин, а я быстренько, пока меня не заметили, завернул завтрак Марка в носовой платок и засунул его в свою потрепанную сумку, в которой лежали тетради и письменные принадлежности, добытые в лавке Богарта. Я понятия не имел, можно ли было выносить продукты из столовой, посему переживал, что на выходе сработает какая-нибудь магическая сигнализация, настроенная на похитителей казенной еды. Сама сумка представляла собой некое подобие потертого кожаного, пионерского портфеля с наплечным ремнем, перекидывающейся крышкой на завязках и единственным отсеком внутри. Мне ее любезно презентовала Маргарита Степановна, когда я при ней, совершенно случайно уронил тетради с книгами, выходя на занятия. Так что, лишь беспрепятственно оказавшись на улице, я облегченно вздохнул, понимая, что проблема пропитания ДраКоши не является неразрешимой и не станет облегчать мой и без того мизерный счет. Набив желудок, пора было приниматься за пищу для ума, и мы втроем отправились в аудиторию.

***

Из-за утренней кутерьмы мы с парнями пересекли порог лекционного зала Академии в числе последних. Народу было, словно в поликлинике возле окна регистратуры, но девчонки надежно придерживали наши места в первом ряду. Преподаватель не заставила себя долго ждать. По словам Марка, Эльзира Амбермун не только обладала многими секретными знаниями, но и очаровывала своей впечатляющей внешностью большинство мужчин с первого взгляда. Что ж, надо отдать должное змеелюду, он был прав на все сто десять процентов. Эльзира Амбермун вошла в зал точно в назначенный час, и полог тишины мгновенно опустился на аудиторию. Каждый шаг, каждое движение ее тонкого, как тростиночка, тела уже внушали почтение и трепет. Высокая, чистокровная эльфовампирка в длинном темно-синем платье, которое колыхалось над полом парящими тяжелыми складками многослойной юбки. Бледная, как первый снег, кожа. Волосы — темнее самой ночи, а глаза, кроваво-серебристые, глубокие и непроницаемые. Рой остроконечных звездообразных украшений в ушах, на груди и на пальцах выгодно выделялся на фоне мрачного наряда. Она, без сомнений, могла служить эталоном грации и величия своего вида.

Амбермун поднялась на кафедру и внимательно оглядела присутствующих. Мне даже показалось, что ее взгляд на доли секунды вспыхнул, когда пересекся с моим. В воздухе почему-то ощущался аромат древесины, смешанный с тонким запахом трав и миндальных масел. Чувственный тенор бархатного голоса женщины, в которой чувствовалась железная решимость, разлился в звенящей тишине:

— Благой день, потомки своих славных предков. Мое имя Эльзира Амбермун и, как большинство из вас уже знает, я чистокровный эльфовампир. В этом году на меня возложена обязанность — познакомить вас с разнообразием разумных видов, обитающих во всех пяти мирах МежМирья. И первое занятие я собираюсь посвятить сложностям и многогранным оттенкам истории происхождения моего вида. История эльфовампиров древняя, как сама магия, и понимание её дает ключ к мудрости и силе, которую некоторые из вас носят в своей собственной крови.

Подняв руки, Эльзира начала негромко нашептывать заклинание. Из кончиков её пальцев потекли образы непонятных мне символов, написанных кровавыми красками. В воздухе, над головами студентов, словно из воздуха, начали складываться картины. Изображения на них оживали, визуализируя древнюю историю. Сцены показывали эльфов, благородных и светлых, чья магия пела в унисон с природой. Затем картины сменились, показывая вампиров — темных, могущественных созданий, чьи облики словно проникали в реальность через трещины в самой ткани мира.

— Когда еще наш мир был молод, и основные главы истории еще не были написаны, эльфы объятиями встречали величественные древа, воспевая песни солнцу и ветру, а вампиры скользили по сумеречным улочкам древних городов, вкушая под покровом ночи изысканную сладость крови своих жертв. Это были времена непрерывной конфронтации дня и ночи. Ни один сказ о кровожадной вражде не обходился без упоминания вечного, ненавистного противостояния между этими расами.

Эльзира остановилась на мгновение, прислушиваясь к царившей тишине и собираясь с мыслями. Её взгляд устремился вдаль, туда, куда, видимо, ускользнула ее память.

— Сколько именно лет это длилось, уже неизвестно, но времена, как и судьбы любых народов, меняются. Удар небесного тела был неожиданен и в одно мгновение разрушил наш образ жизни. Земля затряслась от боли, небеса огласились таким стоном, что даже самые могучие чародеи спасовали перед величием катастрофы. Пробудившиеся вулканы в одно мгновение превратили день в ночь, покрывая все вокруг пеплом и окутывая всю поверхность Ноктандрии. Солнце было поглощено мраком, и жизнь при свете уступила место борьбе за выживание в сумраке.

Картины в воздухе перед нами резко смешались в непонятный ком красок, вздыбились, переплетаясь и взрываясь под потолком, формируя изображение угрожающего метеора, стремительно мчащегося к земле. Удар сотряс всю виртуальную сцену, раскатами грома расплескавшись по аудитории, а за ним последовала волна ужасающих разрушений. Я невольно затаил дыхание, наблюдая за хаосом, воссозданном будто на экране кинотеатра, благодаря магии Эльзиры. Когда изображение пыли осело, открывшаяся картина заставила многих из нас издать стоны жалости и поразительного изумления. Земля повсеместно горела, освещая пожарами сцены разрушенных городов и селений. Голос преподавателя уже звучал отовсюду, погружая в разворачивающуюся картину бедствия с головой.