Сапожки уже промокли, пальто сзади забрызгано, настроение было испорчено, еще и опоздание. Пал Генич опять будет ругаться.

В офис Милана влетела злобная, потная, лохматая, больше похожая на фурию, нежели на секретаршу процветающего остеопата. Шеф, выглянувший из своего кабинета, встретившись с Миланой глазами, тут же молча захлопнул открывшийся было рот.

– Вот и правильно, – буркнула себе под нос Милана, скидывая пальто. Следующие двадцать минут она была занята трансформацией злобной фурии в сказочную фею.

Затем потекли клиенты. В основном от сорока и старше, одиноких, молодых и успешных в их числе, как назло, ни одного не попалось. Клиентов надо было встречать, ублажать, поить при необходимости чаем и кофе, а еще телефонные звонки.

– Добрый день. А вы к кому? – глядя на непрезентабельно одетого средних лет мужчину, настороженно поинтересовалась Милана. Прием у Пал Генича стоил дорого, и такие посетители в их кабинет обычно не приходили. Да и прием на сегодня, кажется, был закончен. В кабинет не так давно зашла последняя пациентка.

– Я к Щелокову Павлу Евгеньевичу, – вытирая ноги о коврик, сообщил мужчина.

– А вы записаны?

– Нет. Я не записан, я из полиции. – Он продемонстрировал документы. – Можно пройти?

– Вам придется подождать. У Павла Евгеньевича сейчас пациентка. Он освободится минут через пятнадцать, – взглянув на часы, сообщила Милана.

Пал Генич был профессионалом высокого класса, успешным, раскрученным, а потому больше двадцати минут на пациента, как правило, не тратил.

– Ладно, подожду, – покладисто согласился полицейский. – А ваш шеф всегда ведет прием по предварительной записи?

– Да.

– В таком случае взгляните, был ли сегодня записан к вам некто Кулебин Валерий Николаевич?

Первым порывом Миланы было честно и открыто заявить: «Да, был». Но тут она вдруг почему-то испугалась. А какое дело до этого полиции? А может, у них будут какие-то неприятности? А вдруг этому Кулебину после приема плохо стало и теперь Пал Генича хотят засудить? А может, Кулебин вообще от инфаркта умер? Все это пронеслось в Миланиной голове мгновенно, и выдала она на вопрос полицейского ответ осторожный и уклончивый.

– Запись пациентов ведет сам Павел Евгеньевич, лучше вам это у него уточнить. А что с этим Кулебиным случилось? – решила попытать счастье Милана. Работа, зарплата, да и сам Павел Евгеньевич ее полностью устраивали, и потерять их ей не хотелось. Тем более из-за какого-то Кулебина, которого они с Павлом Евгеньевичем едва знали.

– Ничего, – пожал плечами полицейский и уткнулся в свой смартфон.

Милана подозрительно нахохлилась. Так они и просидели в полной тишине, пока в приемной не появились Павел Евгеньевич со старой матроной в дорогущем костюме и со старомодными бриллиантовыми кольцами на каждом пальце.

– Спасибо, Павел Евгеньевич, я прямо ожила, – ворковала мадам, принимая из рук Миланы шубу.

– Добрый день, а вы ко мне? – заметив сидящего в приемной полицейского, с удивлением спросил остеопат. – Я думал, запись на сегодня закончена? – обратился он к Милане.

– Да. Но тут особый случай, – отвернувшись от все еще копошившейся в приемной мадам, поспешила ответить Милана, мимикой сигнализируя шефу, что случай и правда особый и лучше бы гражданина принять, и не в приемной.

Павел Евгеньевич Миланиного посыла не понял, но, взглянув на поднявшегося ему навстречу незнакомца, неторопливо одевающуюся пациентку и нервную Милану, выводы сделал правильные.

– Пройдемте в кабинет, – вежливо пригласил он, еще раз с любезной улыбкой кивая обеим дамам.

Кабинет остеопата был обставлен просто, но элегантно. Посредине возвышался массажный стол, обтянутый белой кожей, в углу ширма с кушеткой, у окна рабочий стол и два кресла.

– Садитесь, слушаю вас.

Остеопат выглядел соответственно офису. Подтянутый, холеный, успешный, в дорогих ботинках, со свободными уверенными манерами и пышной, ухоженной шевелюрой.

– Капитан Лушин, следственный отдел.

– Слушаю, – повторил без всякого интереса остеопат.

– Кулебин Валерий Николаевич вам знаком?

– Да, это мой пациент. А что случилось? – не стал отнекиваться от очевидного Павел Евгеньевич.

– Скажите, он был у вас на приеме сегодня?

– Да. А в чем, собственно, дело? – настойчиво расспрашивал остеопат.

– Скажите, в какое время он от вас вышел?

– Сейчас я взгляну на график, – пощелкал клавиатурой ноутбука Павел Евгеньевич. – Вот. Он вышел от меня без пятнадцати час. А что, собственно, произошло?

– Он вышел из вашего офиса один или его кто-то ждал?

– Понятия не имею. У меня плотный график, и вслед за Кулебиным сразу шел другой пациент, я даже не выходил из кабинета, его провожала Милана, секретарша.

– Ясно. Как давно вы знакомы с Кулебиным?

– Что произошло с моим пациентом? – медленно, раздельно проговорил остеопат, явно давая понять, что отвечать на дальнейшие расспросы не намерен, во всяком случае, до получения разъяснений.

– Он был убит вскоре после того, как покинул ваш офис. А если точнее, зарезан прямо на пешеходном переходе возле метро.

– Он что, на метро ко мне приехал? – с искренним недоумением спросил остеопат.

– А что, это невозможно?

– Теоретически возможно, но обычно такие люди на метро не ездят, в крайнем случае на такси. На машине с личным водителем, сами за рулем, но на метро?

– Вы правы, он направлялся на парковку, где оставил свою машину, – счел возможным пояснить капитан.

– Понятно.

– Как давно вы знакомы с Кулебиным?

– Думаю, около двух лет. Могу сказать точнее, – снова потянулся к ноутбуку Павел Евгеньевич.

– Не стоит, – остановил его капитан. – Как часто он бывал у вас за это время?

– Довольно регулярно, раз в месяц, иногда раз в два месяца. В последние полгода раз в месяц.

– Во время приема вы общаетесь с вашими пациентами?

– Безусловно. С кем-то больше, с кем-то меньше, но общение идет, хотя и довольно поверхностное.

– Что вам было известно о Кулебине?

– Он состоятельный человек, чем точно занимается, не скажу, но кажется, что-то с ЖКХ. Недавно развелся ради молодой любовницы, в июне у них намечалась свадьба. От первого брака имеет сына и дочь, оба взрослые, самостоятельные, дочь замужем. Недавно родила ему внука.

– Неплохо. Скажите, он вам ни на что сегодня не жаловался? Может, неприятности на работе, финансовые проблемы, что-то личное, скандалы с бывшей женой, дележ имущества?

– Нет. Только на здоровье. Я так понимаю, жизнь с молодой женой требовала от него много усилий. В его возрасте ночные клубы, фитнес, горные лыжи, каток и прочие увеселения уже тяжеловаты. Он надеялся, что после свадьбы она угомонится и будет больше времени уделять дому.

– Что за бред?! – не сдержался капитан.

– Согласен.

– Значит, ни о каких неприятностях он не говорил?

– Нет. Пребывал в приподнятом настроении и был полон планов на будущее.

– Возможно, он говорил о неприятностях раньше, в прошлые свои визиты?

– Нет. Совершенно точно.

Больше ничего важного из остеопата вытянуть не удалось, и полицейский, попрощавшись, удалился.

– Невероятно, – качала головой хорошенькая молоденькая брюнетка, сидя за столом в приемной. – Невозможно. Нет. Невозможно.

Она повторяла эти слова снова и снова, пока по офису ходили оперативники, эксперты и еще бог знает кто. Хлопала дверь, ведущая из офиса в подъезд, а девушка все бормотала, но при этом не плакала.

– Андрей, поди поговори с секретаршей, сидит бормочет чего-то, может, у нее со страху крыша поехала. Ей бы успокоительного, – подошел к капитану Лушину закончивший беседу с жильцами Вадим Роговцев.

Капитан, обернувшись, взглянул на девицу. Бледная, руки трясутся, и точно, бормочет. Бедняга, надо бы и правда участие проявить. Жаль, Леньки Сомова нет, у него с хорошенькими девицами с полуслова контакт устанавливается. Потому как бабник, усмехнулся краем губ Андрей, направляясь к секретарше.