Но главное испытание для него случилось, когда они достигли левого фланга русских окопов. Здесь они впервые нашли живого человека, ещё не совсем утратившего разум. Вот только личность его вызвала у Луня холодный приступ ярости.

Майор Нахрапин не был штатным особистом их батальона. Его группа отвечала за ликвидацию архива областного отдела НКВД в городе Житомир. При отступлении колонна особого отдела попала под авианалёт, понесла серьёзные потери и лишилась транспорта, вследствие чего была вынуждена отступать пешим порядком. Вскоре они вышли на позиции пехотного батальона Луня и временно к нему присоединились. Майору-энкавэдэшнику не по чину было занимать должность комиссара этого батальона, однако он в силу чиноподчинения подвинул с этой должности младшего лейтенанта, замполита Щеглова. Тот был свойским парнем и имел отличную репутацию среди бойцов. А вот Нахрапин своим высокомерием, вечными придирками и претензиями, зачастую совершенно надуманными и необоснованными, как к простым солдатам, так и руководящему составу батальона очень быстро заработал себе репутацию человека крайне неприятного. Словом, его фамилия очень соответствовала внутреннему содержанию этого уникума. В среде народного комиссариата внутренних дел люди служили разные, и Нахрапин был далеко не самым лучшим его представителем.

Сейчас перед глазами Луня всплыла картинка из первого дня его пребывания в Стиксе. Тогда майор госбезопасности, который явно уже начал своё обращение, размахивая пистолетом, прибежал на позиции охотника, явно намереваясь понаделать в нём несколько не предусмотренных природой дыр. Совершить непоправимое ему помешали действия Дикаря – тот натравил на энкавэдэшника свежего пустыша, в которого к тому моменту обратился напарник Луня.

В этот же раз никого, кто смог бы остановить произвол особиста, в окопах не оказалось, и Лунь стал свидетелем картины, как тот, вращая безумными глазами и размахивая пистолетом, стоит над окровавленными трупами Глеба – того самого напарника и самого Луня. Вернее, не Луня, а одной из версий Архипа Петровича Федулова. Разведчик испытал очень странную, смешанную гамму чувств, глядя на своё собственное бездыханное тело.

– Вы кто ещё такие?! – Нахрапин пришёл в себя и мутным взглядом окинул группу необычно снаряжённых и вооружённых нестандартным для войск РККА бойцов оружием. – А ну стоять!

Он недвусмысленно поднял свой маузер – копию того самого, что когда-то прибрал к рукам Дикарь, и направил его ствол в сторону отряда рейдеров.

– Федулов? Я ведь тебя только что… – Особист снова посмотрел на одно из окровавленных тел, лежавших у его ног.

В этот момент Лунь испытал неописуемый приступ ярости к подгнившему особисту, который совершил то, чего не смог сделать при прошлой перезагрузке. Разведчик вошёл в состояние ускорения, в мгновение ока очутившись рядом с энкавэдэшником, вырвал из его вялой ладони пистолет и жёстким пинком по печени прервал зарождающийся внутри особиста поток брани и претензий. Тот икнул и с хрипом повалился на землю.

– Ты что себе позволяешь! Да я тебя…

Разведчик, давая разрядку собственным чувствам, ещё несколько раз хорошенько приложил его по рёбрам и с удовольствием услышал, как прежде всесильный майор госбезопасности, который не стеснялся одёргивать даже командира батальона, заскулил, как побитая собака.

Но продолжить ему не дали – под руки его схватили рейдеры.

– Тихо, браток, тихо! Сам ведь знаешь – со свежаками надо помягче, подушевнее! Хотя мы тебя понимаем – на собственный труп не каждый день случается посмотреть. Но ты всё же того, остынь, приятель, от греха подальше!

Эти слова произвели на разведчика эффект холодного душа. Он прекратил попытки дотянуться до собственного убийцы, после чего буркнул, что пришёл в норму и чтобы его отпустили. Когда рейдеры исполнили его просьбу, разведчик некоторое время наблюдал за методичной работой рейдеров, продолжавших мародёрку, потом глянул на злобно смотревшего в его сторону энкавэдэшника. После чего убрал за пояс трофейный маузер, взялся за рацию и вызвал на связь Мичмана.

– Командир, моя работа тут выполнена, дальше уж вы сами. Пора нам разбегаться!

Начальник рейдерской группы из Флюгера после непродолжительного молчания ответил согласием:

– Твоя правда! Давай ко мне подваливай – рассчитаемся, как договаривались. Тут как раз твоя приятельница пожаловала.

Лунь не стал уточнять по рации, о ком идёт речь, собственные догадки на этот счёт у него уже имелись. Он лишь кивком подозвал к себе всё это время тенью следовавшую за ним Европу, после чего попрощался с окружавшими его бойцами, бросил последний взгляд на угрюмо нахохлившегося особиста и покинул мрачные окопы с трупами советских солдат, направившись в сторону командирской БРДМ.

На подходах к боевой машине его перехватил Бисмарк. Он некоторое время молча шагал рядом, после чего озвучил не дававший ему покоя вопрос:

– Слышал, что ты собираешься на поиски Дикаря. Правда это?

Разведчик, который за прошедший месяц много чего повидал и пережил, что заставило его переосмыслить многие вещи, в том числе и своё отношение к австрийцу, лишь молча кивнул в ответ.

– Не против, если я буду к вам присоединяться?

– Зачем тебе это? Ты ведь тогда оплату за этот рейд от Флюгера не получишь!

Бисмарк лишь флегматично пожал плечами.

– Ну, не получу так не получу, не страшно. Я ещё с прошлой своей командировки с торговым караваном не потратил спораны и горох.

Надо отметить, что Бисмарк и впрямь сильно преобразился – от прежнего испуганного пацанёнка, что невнятно лопотал, коверкая русские слова, почти ничего не осталось. Его нынешней экипировке могли бы позавидовать самые серьёзные рейдеры, двигался и держал оружие он теперь не в пример увереннее, обветренное лицо с огрубевшими и заострившимися чертами придавало австрийцу мужественности. Одним словом, если бы Лунь не знал этого парня лично, мог бы его сейчас и не признать.

– А насчёт зачем – Дикарь для меня такой же крёстный, как и для тебя. Глупо спрашивать, разве нет?!

Разведчик одобрительно хмыкнул себе в усы.

– И то верно! Ладно, я, в общем-то, и не против, только учти, что лёгкой прогулки не получится. Я в прошлый раз такого страху натерпелся, врагу не пожелаешь. Да и в этот раз, думаю, не легче выйдет.

Австриец вновь флегматично пожал плечами.

– Я ведь этот месяц тоже не на пляже с девочками загорал, в Улье, как тут любят говорить местные, лёгких дорог не бывает.

– Ну, смотри сам, моё дело предупредить.

На этом полемика была свёрнута, поскольку их троица достигла точки назначения. Из глубины «бардака» вышел руководитель поисковой операции и с сомнением окинул взглядом их разношёрстную компанию, задержавшись на секунду на фигуре Бисмарка, после чего остановился на Луне.

– Договор закрываю, вы с девчонкой свою часть сделки выполнили полностью. Ваше вознаграждение!

Он перекинул в руки разведчика сетчатый пакет, внутри которого перекатывались несколько горошин – та сумма, которую озвучивал Грек перед рейдом.

– Теперь насчёт тебя, горячий парень! Вижу, ты тоже с ними заодно лыжи навострил? У нас с тобой уговор был на полный рейд – туда и обратно. Если сейчас соскочишь, контракт обнуляется без оплаты, имей в виду!

Бисмарк лишь безразлично махнул рукой, сигнализируя, что эта сторона вопроса его не слишком заботит.

– Ну, раз с этим вопросом решили, будем прощаться! – Он поочерёдно пожал каждому руку. – Ваш эскорт вон уже сидит, вас дожидается. Спасибо за помощь, и берегите себя, ребята! Желаю удачи!

Он махнул рукой в сторону девичьей фигуры, ожидавшей, когда они закончат с насущными проблемами, после чего вернулся в БРДМ.

Лунь же, забрав из «шишиги» рюкзаки их троицы, с улыбкой поспешил навстречу к нимфе – их дожидалась именно она. Он с удивлением для себя обнаружил, что чертовски рад видеть эту колючую, словно репейник, острую на язык дамочку. Как-никак они вместе пережили такие превратности судьбы, что иным и не снилось. А это сильно сближает людей. Кроме того он был обязан девушке жизнью, она собственноручно спасла ему шкуру, на своей спине вынеся его раненную изуродованную тушку из разгромленного логова килдингов.