– Зайди, мы все тебя ждём, и пусть каждый скажет, что он думает о твоём способе продаж!

Эта неожиданность, вглядывание в лица и эмоция «да ладно!» – они были слишком острыми. И сейчас чувствую что-то похожее, только не минуты. Дни.

Очень странно, что я уже такая подкошенная, сбитая с толку, неполноценная, но это почти никак не видно. В ответ на утреннее фото получила от френда: «Да ты ягодка». То есть всё это отрицание действительно происходит как-то самостоятельно, внутри, а я живу, хожу, работаю, пишу, ещё и ягодка.

Чудеса. Если всё-таки доберусь до гнева, обязательно напишу, как там.

Цель – перестать отрицать и добраться до гнева – достигнута.

Перечислю, что помогло.

1. Первое и самое важное: фраза «Зато ты самая красивая». Главное – не начать уточнять, среди кого самая, по какой шкале и по какому критерию. Просто улыбнуться. И пусть он не боится пересластить. Пусть развивает эту мысль. Я скажу, когда хватит.

2. Звонок и прямой, конкретный вопрос без обиняков и дополнительных уточнений: «Деньгами помочь?» Как же хотелось сказать «да». Но пришлось просто улыбнуться.

3. Информация о том, что неделя, когда случается китайский новый год, – это время тектонических сдвигов всего. Когда старое уходит, приходит новое. Нельзя отказать себе в удовольствии думать, что это именно китайские сдвиги, иначе невозможно объяснить.

4. Запоздалое понимание, что именно произошло, моделирование полной картины, той части, которая была для тебя невидима. И вот он, вот, приходит и остается, гнев, настоящий, злой и искренний.

…Когда нам задали читать «Двенадцать», боялась, что приду в школу и все будут обзывать «Катя, моя Катя… толстоморденькая». Готовила ответы. Гневалась на Блока. Надо же, как смешно и хлёстко. А никто не обзывал. Не прочитали, наверное. Напрасный был гнев. С тех пор так себя и называю, когда за что-то не люблю.

Между отрицанием и гневом встретила мужчину. Я расскажу вам о нём, когда перестану бояться, что не получится.

В совсем маленьком детстве я понимала фразу «труд облагораживает» очень буквально. Казалось, если потрудиться хорошенько, то можно стать красивее. Несколько раз в течение «трудового» дня бегала к зеркалу и проверяла, сработало или ещё недостаточно потрудилась. Находила подтверждения: стала! И бежала поработать побольше.

С развитием абстрактного, да и метафорического мышления (очень хотелось бы найти способ последнее поубавить) я, конечно, поняла, что труд и красота – совершенно разные вещи. Прямой связи нет и быть не может. И понадобилось действительно много времени, чтобы снова осознать: если потрудиться на славу, то действительно становишься красивее внутренне. Прочувствовать эту истину, а заодно и то, что знание, как известно, – это припоминание.

И почему я забыла об этой важной корреляции? Ведь были неопровержимые доказательства. Да и проверить совсем просто. Вложил денёк в новый проект, старался, и прямо с душой. А вечером, часиков в десять, подходишь к зеркалу и видишь: красота… Замечали? Знали?

А если после такого денька то ли из-за излишней эмоциональности, то ли из-за разыгравшегося метафорического мышления, то ли из-за того, что он не отвечает целый день и, может быть, ему вообще всё это не нужно… А что? Вполне. Да и не засыпать же красивой, лучше ещё потрудиться, и идёшь… стирать (очень подходит для ночного труда).

В детстве, а даже и в юности стирка была настоящим трудом, а сейчас что? Закидывание вещей в барабан. Конечно, их надо бы разложить по цветам и фактурам, но такой труд точно не «облагородит», не хватит его для заметных изменений в зеркале. А вот если что-то сначала замочить, тогда – да. Разводишь, добавляешь, оцениваешь, погружаешь, застирываешь и вспоминаешь, даже погружаешься в глубину картины тоже из детства (и сейчас её уже никак нельзя найти): там женщина на берегу реки полоскала белье и так, знаете ли, обернулась на художника… Она была красавицей, хоть и в каких-то очень серых одеждах. И мне хотелось как она. До сих пор хочется.

Хороший друг отдаёт шкаф.

– Можешь измерить верхнюю планку? Интересно, встанет или нет.

– Мне тоже интересно: встанет или нет?

Другу шестьдесят восемь.

И он уже ставил меня однажды в крайне неловкую ситуацию. Была с ним на фотосессии, говорю:

– Ты как не в своей тарелке, встань в боксерскую позу. – А он мастер спорта.

– В боксе не позы, а стойки, – отвечает, и тихо так, спокойно, но, как водится, все слышали.

А ведь я периодически живу в иллюзии, что владею словом и могу что-то донести. Наивно, странно.

Доктор Курпатов говорит, что близкие нам люди – это некоторые уплотнения в мозгу. Самый

близкий круг – только пять человек. Они могут меняться в течение жизни, но в каждый момент их пять. Следующий круг – пятнадцать, потом пятьдесят и максимум до двухсот, это предел.

Кто эти пять человек для меня? Начинаешь размышлять, никого не хочешь обидеть, но с наукой не спорят. Пять! Честный способ определить: пять закреплённых чатов в Telegram. Непонятно, учитывал ли Telegram этот психологический факт, но закрепить можно только пять чатов. И мы выбираем кого. Думаем, что сами выбираем, а это уплотнения нами руководят. У меня закреплена Поля (ей пятнадцать), есть два чата с начальниками (не хочется верить, не хочется) и один канал с нашими текстами. Муж почти не пользуется мессенджерами, зачем его закреплять?

Оказывается, люди – единственные животные, вынужденные бороться с недосыпом. Не бывает невыспавшегося тигра или дракона. Иногда у собак такое встречается, но это уже под влиянием людей.

Регулярно не высыпаюсь. Вторую ночь сплю на новой высокотехнологичной подушке, призванной одним своим существованием снять проблему, но она только усугубляется. Придётся, думаю, сказать мужу, что ему повезло: теперь у него будет технологичная подушка. Повезло ему, конечно, больше потому, что он спит, когда нужно спать, а просыпается, когда нужно проснуться. А я по ночам люблю писать, днём оформлять, править и выкладывать текст в сеть. Баланс сна и отдыха становится очень похож на тот, о котором когда-то давно мне рассказал один визажист, тоже Петя, как и мой муж.

Этому визажисту Пете я сказала однажды:

– Встретимся завтра в первой половине дня, точное время сообщу позже.

И он согласился. Уточняю время:

– Пётр, в девять начнём, у меня в десять съёмка.

И возникла пауза.

– Катерина, давайте договоримся, – просветил меня мастер. – Первая половина дня – с одиннадцати до шестнадцати, вторая половина – с шестнадцати до двадцати одного, вечер – с двадцати одного до двух.

– Хорошо, а девять – это как?

– Это очень раннее утро, другой тариф.

Тогда не призналась Петру, что мне очень подходит такая классификация. Я бы тоже хотела так, аристократично. Раскочегаривалась бы к одиннадцати, после бокала шампанского, например. Но приходится вставать «с петухами».

А мой Петя так часто твердит, что он жаворонок и не может полноценно беседовать со мной в два часа ночи по теме нового текста, что мне начинает казаться, что он не жаворонок, а дятел. Есть такой тип, встречали?

А может быть, так: я синица, а он журавль. Только не в небе. Рядом.

Чтобы всё по плану.

И правильная суета, которая про то, что большие блюда не помещаются на столе, и всем не хватает тапок, и никто не понимает, куда класть подарки, и все ли подарки подписаны, и гадаешь, а кто в час ночи к нам зайдёт, когда дома отметит. Такая суета, не другая.

Когда загадывают желания, смотреть на Полю. Ей пятнадцать, но она думает, что выглядит на семнадцать, кто-то ей так сказал, хотя на самом деле выглядит она на четырнадцать с половиной (и да, знаю, что нельзя говорить «на самом деле», потому что это звучит категорично и безапелляционно. Никто не знает, как на самом деле, у всех только своё видение. Согласна, просто ещё не нашла правильных слов для ситуаций, когда точно знаю, как на самом деле). Посмотреть на Полю ровно в полночь и увидеть, что она так старательно вспоминает все свои желания, сосредоточенно и ответственно, чтобы успеть записать все… У неё длинный список.