– Его поймали?

– Он… умер в тысяча девятьсот шестнадцатом.

– Так. До сих пор все выглядит вроде бы реалистичным, но…

– Что тебя смущает? Кружилин живет в Питере, а серии убийств шестого и шестнадцатого годов совершены в Москве? Сто лет назад убийства тоже состоялись в разных городах.

– Нет, не это. У нас, кстати, версия гастролера также присутствовала, но…

Кира помолчала.

– Ладно. Оставим пока. Ты сказал, что Кружилин – потомок того самого маньяка. Пусть так – хотя это утверждение нуждается в железных, даже железобетонных доказательствах, – но это не указывает, что он убийца. Это вообще ни о чем не говорит! Возможно, купив записи, изобличающие его предка, он просто хотел, чтобы этот факт не стал достоянием общественности и не вызвал ненужного резонанса?

– Нет. Кружилин хотел другого. Он решил повторить путь «серой обезьяны».

– Маньяком стать?

– Маньяками не становятся. Ими рождаются.

– То есть Кружилин при помощи девушек… сатану вызывал?

– Бабка Поля пришла к выводу, что Кружилин, как и его предок, хотел стать антихристом. Перевоплотиться. То есть обрести дьявольскую силу своего хозяина и бессмертие впридачу.

Кира помотала головой.

– Чистой воды… бредятина. Не может быть, чтобы Кружилин в это верил.

Андрей упрямо повторил:

– Эти записи были опасны для него. Если бы дневники прочли какие-нибудь упертые аспиранты, стали копать – а копать стали бы, ведь в них упоминается знаменитая Зинаида, – и установили, что великий Кружилин является потомком «серой обезьяны», это стало бы прямым доказательством его вины.

– Да какой вины? – снова начала раздражаться Кира. – Убийства случились через девять лет после кражи!

– Вот именно! Дневники стали пособием, а заодно он и соломки себе на будущее подстелил!

Глаза Борисоглебского горели инквизиторским огнем, голос срывался, и Кира решила, что следует сбавить обороты.

– В том, что ты говоришь, нет логики, – как можно мягче произнесла она, – но, как я понимаю, именно к этому выводу пришла твоя бабушка.

– Да. Однако бабка пошла дальше и стала…

– Она даже не сомневалась, что Кружилин унаследовал семейное помешательство? – перебила Кира. – Неужели современный человек способен верить, что может стать… даже не произносится… дьяволом?

– А если он проверить решил? Ведь гибель его предка сто лет назад шестого июня шестнадцатого года во время ужаснейшей грозы так и не была расследована. «Серая обезьяна» просто исчезла. Тела не нашли.

– То есть Кружилин решил, что тот достиг цели и теперь из преисподней помогает своему потомку повторить его подвиг?

– Ты иронизируешь, потому что смотришь на все с точки зрения нормального человека.

– Никто еще не доказал, что Кружилин сумасшедший.

– Говорю тебе: он хотел эксперимент провести.

– И ради эксперимента стал убивать девушек?

– Среди которых оказалась Ирина.

– Уффф… Кошмар какой-то! Твоя убежденность просто ошарашивает!

Кира с силой потерла лицо, пытаясь нащупать в разговоре твердую почву.

– Ну хорошо. А каким образом Гиппиус могла стать свидетелем убийства? Она что, специально выслеживала маньяка?

– Нет, – помотал головой Андрей и наконец выключил телевизор. – Это произошло случайно.

– Зинаида рассказала о случившемся сестре, а та сделала записи?

– Ну да.

– А почему записи вела сестра, а не сама Зинаида?

– Не могу сказать. Но, в принципе, догадаться можно. Такое потрясение трудно хладнокровно описывать.

– Но ведь Татьяна могла и приврать. Добавить от себя.

– Да зачем ей это? Впрочем, позже Наталья тоже подтверждала описанные факты в разговорах.

– А Наталья – это кто?

– Еще одна сестра. Вообще сестер Гиппиус было четверо. Зинаида – старшая. Татьяна – следующая. Потом Наталья и Анна. Татьяна росла под сильным влиянием Зинаиды, которую вспоминала как личность тираническую. Но именно с ней та поделилась.

– Но записи об этом, как я понимаю, пропали. Выходит, доказательств нет?

– Сохранились воспоминания тех, кому об этом поведала Наталья.

– То есть даже не Татьяна. Игла в яйце, яйцо в ларце, ларец в зайце. Все очень запутанно и зыбко. Рассказы и пересказы к делу не пришьешь. Неубедительно как-то, если честно.

– Тому есть причины. Татьяна и Наталья не уехали вслед за Мережковскими в Париж, поэтому были арестованы и сосланы. Ясно, что на Соловках вести дневники было затруднительно. Потом они жили на поселении в Новгороде и ютились при алтаре закрытой церкви. Одна была художницей, другая скульптором. Голодали ужасно. В конце войны попали в Псков, потом в Германию. Узнав об этом, Зинаида выслала деньги и приглашение, но во Францию сестры не поехали. Вернулись в ту же келью при церкви. Там и умерли. Похоронены в Волхове.

– Так. И о чем нам это говорит?

– Все эти годы они были центром некоего кружка. Особенно Татьяна. Когда-то она написала портрет Блока, дружила с Андреем Белым. Не говоря уже о том, что обе были сестрами Зинаиды великолепной. К ним тянулись, о них говорили и, конечно, вспоминали. Бабка…

– Скажи лучше, как ее звали. А то все бабка да бабка!

– Апполинария Николаевна. Баба Поля.

– Уже хорошо. Но вернемся к нашему сказанию. Пока я не догоняю.

Андрей помолчал и сказал совсем другим тоном:

– Бабка Поля считала себя виновной в гибели Ирины.

– Это еще с какого перепугу? Из-за того, что не уберегла документы?

– Не только. Просто с кражи все началось.

– Да что началось-то?

– Кира, не наседай! Я и сам понимаю, что со стороны мое повествование выглядит полным бредом! Твои наводящие вопросы не помогают, а только сбивают!

– Не сердись, Андрей, я просто ничего ни с чем не могу связать. Гиппиус, ее сестры, маньяк и вдруг – Кружилин.

– Да я и сам не все пока связываю. Бабка Поля затеяла расследование и занималась этим черт знает сколько лет, а я узнал обо всем незадолго до ее смерти. Многие вещи начинаю понимать только сейчас.

– Ты продолжил расследование, так я понимаю?

– У меня нет однозначного ответа на этот вопрос.

– Фраза, достойная дипломата.

– Но это правда. Сначала баба Поля занималась пропажей документов и только. Но когда в две тысячи шестом случились первые убийства…

– Шестого июня две тысячи шестого в Москве были убиты три девушки, – кивнула Кира. – У всех на груди вырезан зигзаг молнии. Тела были положены как бы головой вниз и являли собой перевернутый крест.

– Бабка рассказала, что, узнав об этом, была потрясена совпадениями, ведь она видела документы до их исчезновения.

– Апполинария Николаевна решила, что документы похитил убийца?

– Она была уверена. И не только в этом. Очень долго бабка искала связь между тем маньяком и этим. И нашла.

– Ей бы сыщиком работать.

– Она работала в архиве. Этого было достаточно, чтобы найти необходимые доказательства.

– Она нашла доказательства прямого родства Кружилина с «серой обезьяной»? Где же они?

– Пока не знаю. В доме их нет. Но бабка была уверена: убийство девушек – точно его рук дело.

– Да как такое можно утверждать? Она что, рядом стояла?

– Почти. Помнишь, я сказал, что бабка пошла дальше?

Кира моргнула и уставилась на Борисоглебского.

– Хочешь сказать, что твоя бабушка стала свидетелем убийства?

– Последнего. Ирина была первой, а третьей – женщина в вечернем платье недалеко от театра.

– То есть бабушка видела, кто ее убил?

– Момент убийства она не застала, но видела спину убегавшего человека и была уверена, что это Кружилин. Он был в широкой накидке, но рост, фигура, форма головы, цвет волос…

Кира несколько мгновений молчала, давая себе время успокоиться и начать воспринимать услышанное с профессиональным хладнокровием.

– Ты соображаешь, что сейчас сказал?

– Соображаю. Не надо включать прокурора. Просто послушай. Смерть Ирины… Поверь, о том, что после первой серии бабка просто прилипла к Кружилину, никто из семьи не знал.