– Я понял, о чём вы говорите, но не вижу, как это приложить к ситуации с убийством.

– Дать пресс-конференцию… У вас же есть газеты?

– Конечно. Наш мир довольно цивилизован, знаете ли, – Авгурион улыбнулся, но видно было, что он недалёк от того, чтобы оскорбиться.

– Это понятно, это я вижу, просто пути развития цивилизации бывают очень разные. Ацтеки так и не изобрели колесо. Но я не об этом, – Макс сделал шаг вперёд от окна, и появившийся в этот момент солнечный луч очень удачно осветил холодным зимним золотом его фигуру. – Так вот, дать пресс-конференцию с информацией о происшествии и о том, что для расследования приглашены самые лучшие иномирные сыщики, – тут он немного шутовски поклонился мне и отцу. – Простите, дорогие родители, за невольную рекламу. Предложить большой приз тому, кто сумеет первым назвать преступника. Организовать тотализатор, пусть делают ставки. Когда всё закончится, раз в две недели проводить экскурсии сюда, в это здание, в зал совета и малую столовую, обязательно с демонстрацией кровавого пятна…

Странные звуки прервали эту вдохновенную речь – не то хриплое кудахтанье, не то карканье, я даже глянула в сторону окна – не влетела ли в него птица? И только через несколько секунд поняла, что это такое: Авгурион смеялся.

Судя по странности звучания, делать это ему доводилось редко…

Надув губы, Макс отошёл к камину и сел на пуфик; сестра обняла его сзади, прижалась к спине и погладила по волосам.

– Простите, мессере Максимус, – отсмеявшись, королевский советник вытер слёзы и посерьёзнел. – Простите мою несдержанность, но я живо представил себе всё, что вы предлагаете! Это… это волшебно, и я непременно расскажу о вашем предложении доминусу Августу Асперусу.

– То есть, вы считаете, что это возможно сделать? – Макс подался вперёд.

– В данном случае – нет, невозможно. И потому, что повод слишком уж трагический, и потому, что семейство доминуса живёт очень замкнуто. Но, возможно, ваши идеи подтолкнут его к первому шагу в сторону большей открытости, почему бы нет? А теперь я должен откланяться, меня призывают другие обязанности.

И мессере Авгурион исчез за дверью.

Впрочем, практически сразу она отворилась, и мессере вновь показался на пороге. Ни тени веселья на его лице не оставалось.

– Забыл сказать, что совет всегда проводится по определённому регламенту. Кто где сидит, с чего начинается, кто является ведущим, и так далее.

– Это нам бы тоже хотелось получить написанным.

– Непременно. А для вас, молодой человек, хочу добавить, – тёмные глаза Авгуриона обратились к Максу, и тот весь подобрался. – Наша власть не настолько закрыта от общества, как вы предположили. В частности, о заседании государственного совета и принятых решениях сообщается в газете, ну, разумеется, в тех случаях, когда решения эти не носят секретный характер.

– Я понял, – буркнул Макс, опустив голову.

Когда мессере Авгурион снова вышел, я повернулась к сыну.

– Боюсь, мы поторопились согласиться на ваше участие в расследовании, – он вскинулся, но я покачала головой. – Нет уж, помолчи, ты наговорил достаточно. Во-первых, ты влез с предложениями, не зная ничего о стране и её укладе, о традициях, о том, что здесь принято. Ты ведь не кричишь в Шотландии, что глупо носить килт зимой? И не указываешь итальянцам, что первым блюдом должна быть не паста, а суп. Во-вторых, ты поставил под сомнение нашу компетентность. Да-да, не смотри с таким возмущением! Если член команды вылезает вперёд старших, когда его не спросили, прерывает важный разговор, значит, команда эта стоит недорого. Дальше, мы, кажется, договорились, что при разговоре с мессере Авгурионом вы можете присутствовать только с одним условием: если вас не будет ни видно, ни слышно. Надо объяснять, почему?

– Нет, – ответил Макс.

Уши его пылали.

– Хорошо, – кивнул Михаил. – Тогда продолжим обсуждение.

– Да обсуждать-то пока особо нечего, – я пожала плечами. – У нас явно недостаточно сведений даже для того, чтобы начать допрашивать… опрашивать советников. Это ж тебе не Москва, это там ты знаешь, как переводятся деньги со счёта на счёт, к кому обратиться за сведениями о судимостях и тому подобное. А здесь полная terra incognita. Так что я предлагаю сейчас разобрать и разложить вещи, устроиться, пообедать…

– А обед будет? – оживился Макс.

– Сам-то как думаешь? – фыркнула в ответ Катя, сидевшая до сих пор тихо, словно мышка. – Мы неделю должны жить на внутренних ресурсах организма?

– Ну, не зна-аю, может, тут магическое питание. Представляешь, как бы классно было – подключаешься к специальной сети и подзаряжаешься, как мобильник!

– А потом отключили электричество, как за городом во время грозы, и привет, голодный обморок, – дочь сегодня успешно выступала в роли резонёра. – И потом, тогда бы ты не попробовал свой любимый шашлык или гребешки.

– Брэк! – остановил Миша разгорающуюся дискуссию. – Все слышали, что сказала мама? Разобрать и разложить вещи, изучить, что где в вашей комнате, вымыть руки. Дальше…

– Видно будет! – хором договорили дети и исчезли.

Мы остались вдвоём.

Муж вздохнул.

– Ты не слишком сурово с парнем говорила?

– Нормально, – я мотнула головой. – В следующий раз он бы что-то испортил всерьёз. Пора уже учиться думать прежде, чем говорить.

– Да уже и научиться пора бы, в семнадцать-то лет… – и снова слова сопровождал тяжкий вздох.

– Что? – я посмотрела на него в упор. – Ты считаешь, зря мы в это ввязались?

– Думаю, да. Отступать, конечно, некуда, но чувствую, эта история ещё повернётся самыми неожиданными сторонами…

Мы доедали десерт, когда очередной лакей прикатил тележку с несколькими закрытыми коробками.

– Ого, – сказала Катя, когда лакей вышел. – Тут настоящие сургучные печати. Красные! Можно, я открою? Ой!

Ей в пальцы стрельнула словно бы небольшая молния.

– Потому что печати магические, неужели не видишь? – спросил Макс назидательно. – Попробуй посмотреть боковым зрением, над ними радужное свечение. Ну ты что, романов фэнтези не читала?

– Точно… – дочь замерла, словно зачарованная. – Это что, они заколдованы, чтобы никто не мог открыть и прочитать?

– Никто, кроме ваших родителей, – поправил её вошедший в двери Авгурион. – Вы позволите?

– Прошу вас, присаживайтесь, – ответила я. – Вы обедали? Может быть, десерт? Он очень вкусный.

– О да, я обедал, благодарю вас. Итак, это документы, которые вас интересовали, – он кивнул на тележку. – Желаете изучить немедленно?

– Думаю, сделаем так: после кофе осмотрим место происшествия, потом займёмся документами, на это нам нужно… – Михаил смерил взглядом коробки. – Ну, скажем, часа три. А вечером хотелось бы встретиться с членами совета, вначале в полном составе, а потом в личных беседах.

– Хорошо, – кивнул Авгурион. – Только с одной поправкой: доминус желает встретиться с вами сейчас. Вы готовы?

– Да, мессере, – сказал муж, отставляя чашку.

– Тогда прошу вас… А юных мессере и мессеру ждёт придворный маг для проверки дара, как мы и договаривались. Вас проводят.

Я смотрела внимательно, он не нажимал ни на какие кнопочки и не дёргал за шнуры, но на пороге появился величественный седовласый господин с роскошными бакенбардами. На рукаве его тёмно-коричневом камзола я заметила одинокую золотую веточку, так что это определённо был дворецкий. Дети вежливо склонили головы и гуськом последовали за ним.

Мы же вместе с Авгурионом отправились на аудиенцию к королю.

Не скажу, что я волновалась. Любопытно было, это да, а так в принципе, что за дело мне до короля незнакомой мне страны в чужом мире, где я проведу не более недели? Значительно любопытнее было бы узнать, например, почему здесь используются имена и обращения из времён римской империи? Вроде бы по всему можно соотнести здешнюю действительность с началом двадцатого века в действительности нашей, конечно, делая поправку на присутствие магии. Ну и откуда вывалились доминусы и Асперусы?