Если вчера вечером Чарльстон был прекрасен, как всегда, даже несмотря на огромное количество людей в форме – шпили старых церквей, величественные особняки, дамы под парасолями, неспешно прогуливавшиеся по прекрасным улицам, Эшли и Купер, катившие свои воды к гавани… Сегодня же вечерний Чарльстон был похож на город, отданный на разграбление захватившим его солдатам времен Тилли и Валленштейна. Пожарища, разбитые магазины, шайки мародеров, бродившие по городу, женские вопли, пьяный смех. Нас не раз и не два окликали, но мой акцент и сейчас безотказно служил паролем. Перевел я дух только тогда, когда мы оставили город за спиной и проследовали по дороге в сторону плантации Роберта Худа.

Заночевали мы на первой же попавшейся плантации – сюда янки еще не добрались, и, к счастью, хозяева, чета МакЛауд, присутствовали у нас на свадьбе, иначе мой акцент был бы здесь сродни красной тряпке для быка. Как только забрезжил рассвет, мы сели на один из экипажей и вместе с хозяевами отправились дальше, к плантации Худа. Увидев нас, дедушка Роберт лишь покачал головой:

– Эх, ребята, зря вы не отправились в свою Россию.

Я лишь развел руками:

– Так вышло, сэр. Но и вам лучше отсюда уйти…

– Да, Роберт, поезжай с нами, – сказала миссис МакЛауд.

– Нет, друзья мои, я останусь. Староват я, чтобы бегать от этих янки. Я вооружил своих черных парней, и мы дадим янки жару, если они сюда сунутся. Когда они сюда сунутся, – поправился он с грустной усмешкой.

– А не боитесь, что они повернут оружие против вас? – спросил я.

– Мои? Никогда. А вы поезжайте.

– Еще чего, – сказал Джимми. – Не знаешь, дедушка, кто-нибудь в лагере есть?

До небольшого лагеря ополчения было около шести миль, и я там за пару дней до празднования давал мастер-класс по снайперскому делу. Тогда я подумал, хорошо, что меня не видит Хулиович, он бы, скорее всего, вспомнил евангельскую притчу о слепом, ведущем слепого[103]. И добавил бы от себя несколько далеко не библейских выражений. А теперь на безрыбье, как говорится, и сам раком станешь…

– Насколько мне известно, майор Хэмптон[104] уже там со своими людьми. Сам я лучше останусь здесь, и будь что будет, а лошадей вам дам.

И распахнул объятия сначала для своего внука, потом, к моему удивлению, и для меня. И мы, получив оседланных лошадок, отправились в лес.

– Кого я не ожидал здесь увидеть, так это вас, – грустно усмехнулся майор Хэмптон, когда нас привел к нему дозор. – Рад вас видеть, джентльмены. Не знаю, что мы сможем сделать, но задержать янки и заодно попортить им кровь мы постараемся. А там, глядишь, и что-нибудь изменится.

– Сэр, капитан Домбровский и Джеймс Кат-берт прибыли для несения службы, – вытянувшись, отрапортовал я.